Елена Асеева - Сеча за Бел Свет [СИ]

Ащё чуть-чуть зачурованно зарясь на большущу ель, у ветвях оных сокрылась лесна русалка, мальчуган резво стряхнул с собя у ту дивну притягательность духа да продолжил свой овринг, перьйдя на бег, абы догнать безудержного Ёжа, который весьма торопилси, неподжидаючи Борилку и даже не воглядываясь на того. Мальчонка же настигнув Ёжа пошёл за ним у след, больче не вустанавливаясь. Он ищё пару разков видывал Синяв, они то выглядывали из-за ветвей ели аль пихты, раздвигаючи их руками у стороны, а то и ваще глазели с веточек покрытых хвоинками токась чёрными очами. Их мохнаты ресницы такие ж как и хвоинки, лишь малость подлиньше, да слегка загнутые кверху, на короткий миг скрывали те пленительны очи, а посем сызнова казали их отроку. Но тадыкась окромя тех очей и ресниц ничавось не зрелось, сокрытое у густых ветвях деревов. Енти глаза сопровождали Бореньку до тех пор доколь бор не пробудилси у весь и солнечные лучи не наполнили тот хвойный, небывало чудесный край. Ветерок иноредь обдувающий мальчишечку и торопящий его поступь, стоило Ра поднятьси на небесну твердь, стих точно зацепившись за каку-никаку ветку ели. А вскорости дерева растущие у краснолесье и вовсе стали смотретьси пониже. Они словно ступени лестницы пошли на убыль, становясь мнее рослыми. И ежели у начале леса то были усё могутны дерева, то по мере ходьбы Борилы они укорачивались, при ентом становясь тощими и во обхвате. Чуток же погодя и сувсем не стали превышать у высоту косовой сажени. Тяперича обок тех хвойных деревов появилися таки ж не взрослые дерева берёзы, осины, а на смену голубики и брусники, устилавшей землю, пришли паче высоченны растения, величаемые дремухой, достающие отроку почти до груди.

Дремуха с прямыми, голыми, облепленными листвой и ярко-малиновыми цветами стеблями росла втак часточко, чё касалась своих собратьев побегами и образовывала сплошны густы рядья, напоминающие стенищу. И Борюша обозреваючи такову поросль дремухи припомнил, чё беросы сыздавна деяли из неё напитки, кые бодрили и даровали здоровье. Те напитки творили из листьев и соцветий завариваючи варом, и таковой отвар сберегал свой вкус почитай до трёх дней. Млады побегы да листья также употребляли в пищу заместо овощей. А ужо обавники зараз приметили лечебну природу дремухи и созидали из неё зелья от усяких хворей. Узревши упереди высоку дремуху и вбежавшего у неё Ёжа мальчик поспешал следом. Вмале деревца и вовсе перьшли у нечасту поросль, обрываясь узкой звонко журчащей реченькой. Тама ж позадь речушки брег обильно порос кустовидной, курчавой ивой, ейны покрытые серо-белой листвой ветви, низко клонились ко водице, середь них инолды просматривались белы стволы березы, оные словно городили подступы к иному лесу. Отсюдова, вон, эвонтов новый започинающийся бор, зрилси состоящим по больчей частью из ражих сосен. Оно то краснолесье было каким-то вельми смурным, ненастливым словно затаившим у своих недрах каку невидаль. Раздвигая рукой дюжую дремуху Борилка шёл за двигающимси зверьком, страшась истерять покачивание трав из виду, а посем лишитьси и самого Ёжа. Обаче до зела вумный зверёк выскочив на брег реченьки остановилси подле водицы, не желаючи туды ходють да поджидаючи мальца, громко запыхтел. Выйдя из зарослей дремухи мальчик встал осторонь зверька и всмотрелси во подымающийся, за стенищей ив, избура-чёрный бор со тёмными стволами деревов да почитай чё сероватыми кронами. Над верхушками деревов у глубинах того леса кружила громко, хрипло и обеспокоенно каркая стая чёрных ворон.

Птицы свершая широки коло у одном месте будто всматривались у лес аль чем-то тревожились. Их чорное оперение инолды ярко вспыхивало мельчайшими брызгами зелёного и марного света. Капелюшечку недвижно постоявши на брегу реченьки Боренька перьвел взор и вызарилси на водицу которая протекаючи узкой торенкой верно отделяла один мир от иного. Энтов светлый, зелёный, наполненный пением птиц, от того угрюмого, серого и захлёстнутого пронзительным верезгом ворон. Речушка зазвончато журча несла свои воды управо. Она была не дюже глубокой, а покаты небольши голыши выстилавши ейный узбой, выглядывали с под водицы. Отрок наклонившись к зверьку протянул ко нему руку, и Ёж точно мерекая чаво от него хочють, сам торопливо взобралси на длань. Испрямившись и прижав ко груди зверька малец прынялси перьходить чрез реченьку, ступаючи на влажны от брызг воды каменья. Вжесь почти миновав речку он нежданно оступилси и соскользнувша с голыша нога черпанула водицу, да токась кожны сапоги не позволили намочить ноженьку Борюше. Тягостно качнувшись мальчик лишь шибче прижал ко груди Ёжа, и абие оттолкнувшись от каменьев прыгнул на брег, приземлившись прямо на покрытую низенькой травушкой землицу. Ёж ворчливо порскнул, будучи недовольным таковой корявости мальчугана, а кадыка его вдругорядь вопустили у травы, не мешкая сбежал с ладони и вустремилси у глубь смурного бора. Во след зверька чичас же ступил мальчишечка, раздвинув руками низко вопущенные ветви ивы, которые чуть слышно перьшёптываясь меж собой шелестели листвой да, словно остерегали Борила ходють у тот небывалый лес, у каковом росли, як воказалось, не токмо сосны. Одначе сосны туто-ва были усе мощными деревами с высоко поднятой махонистой кроной. Серо-коричная кора покрывающая их стволы проступала порубленными расселинами, и была испещерена здоровущими, приглублыми трещинами. Рядяшком с соснами также гляделись крепкие, ражие дерева с буро-серыми стволами схожими с чешуйчатой кожей змеи. Эвонти чудны таки дерева отрок досель никадыка ни видал. Крона у тех деревов была паче густой чем у сосен, а хвоя тёмно-зелёной и сверху покрыта сизоватым налётом, по-видимому, та сизость опущаясь униз и подымаясь увысь наполняла сумраком увесь бор. Под ногами росла мельчайшая низка траванька пробивающаяся сквозе слой высохшей бурой хвои, высматривающаяся с под поломанных ветвей и порушанных стволов. Продвигаясь уперёдь, в витающей смурности эвонтого тусклого, насупившегося леса, будто не живого у который почитай не проникал свет солнечного Бога, Борилка приметил чё овые стволы деревов были не просто поваленными аль сломанными ветром да старостью. Они казались кадый-то, и у то судя по сему давнёхонько, срубленными да спиленными. Промеже того выложенными у каки-то ноне полураспавшиеся избёнки не шибко широки у обхвате, но усё ж сберёгшими первы венцы тех стен да ровны углы меж собой. Право молвить, ей-ей, вони местами и вовсе обвалились да ужотко обильно покрылись сухой хвоей, землёй, поросли желдами, а кой-где и деревами. У те останки изб зрились аки справа сице и слева от отрока, а под ногами и вовсе чудилась некогда выстланная дороженька творёная из колотых напополам и положенных упритык брёвен так, точно як мастерили улицы у градах бероских. Да токась та дорожка сувсем покосилась и погнила, присыпленна свёрху землицей и хвоей, укутанная травами она ноли не проглядывала с под того настила. Обаче була приметна ейна ровность и небольша приподнятость в сличение с землицей прилегающей к ней. У многих местах она казала глубоки щели и ямы, по-видимому, будучи совершенно истлевшей або вспучившиеся увысь горки. Подле одной таковой горки малец присел на корточки и придерживаючи левой рукой кубыни, правой убрал пласты лежалой хвои, сгрёб у сторонку землю да узрел пред собой залащенно приподнятую выспрь со трещиной посредь нешироку теснину выпелиную из бревна, чёрного цвету и на месте разрыва ужось обратившуюся у древесну труху. Мальчуган провёл по тому краю перстом и ента трухля, давнёшенько лежмя лежащего туто-ва дерева и ужотко доживающего последни деньки на Бел Свете, нежданно обвалилась удол, явив располагающуюся под ней небольшу земляну ямищу. Ёж бегущий по той дороженьке, чуть слышно фыркнул и Боренька прытко подалси на ноги да двинулси вслед за ним. Одначе продолжаючи с интересом оглядывать, судя по сему, кадый-то древле оставленную людями большущу деревеньку, идеже усё продолжали зритьси обрушенные покинутые срубы, на которых и вырос ентов смотрящий сычом бор. А лес иде не жили птицы и звери, наполненный небывалым отишьем, каковое изредка нарушало хриплое карканье ворон кружащих дальче, чудилси разнесчастный и каким-то обречённым, словно ушедши люди зараз унесли из него усю радость и веселье. Вмале рядья деревов прынялись бледнеть, будто приближалси конец лесу. А маненько опосля Ёж вывел мальца к здоровущему обрывистому оврагу, верней калякать то был не овраг, а похожая на узбой реки с изрубленными, изрезанными, крутыми склонами глубочайша впадина.