Виктория Шваб - Город призраков [litres]

– Кем?

– Промежуточницей, – повторяет она медленно, чтобы я как следует расслышала. – Ходящей. Пересекающей тени.

Я опять не понимаю ее, и она со вздохом закатывает глаза.

– Ну, я не знаю, как ты называешь таких, как мы с тобой.

– Ой. Я не знала, что для этого есть особое слово.

– Слова есть для всего на свете.

– Например, Вуаль и промежуток, – говорю я с нажимом.

Лара неохотно кивает.

– Отлично. Да, по крайней мере, мне это место известно как промежуток. И следовательно, тот, кто попадает туда, как я – как ты – это промежуточник.

– А кто тебя всему этому научил? – спрашиваю я. – Кто объяснил тебе, кто ты? Кто рассказал, что надо делать?

На этот раз смущенно отводить глаза приходится Ларе.

– Я… ну… дело в том… никто меня не учил. Дядя Реджи… У дяди Реджи большая библиотека. Пришлось потратить немало времени и сил на ее изучение, а потом, методом проб и ошибок…

Врет, думаю я. Или, по крайней мере, не говорит всей правды. Но не успеваю я сказать об этом вслух, как Лара резко меняет тему.

– Ты не ответила на мой вопрос. Сколько времени прошло с тех пор, как ты умерла?

Меня коробит это слово и ее бесцеремонность, но времени на расчеты мне не нужно. Я точно знаю, сколько прошло времени. И, кажется, буду знать это всегда.

– Чуть больше года, – отвечаю я. Потому что это звучит не так странно, как триста семьдесят три дня .

Лара глядит на меня чуть ли не возмущенно.

– Год? И ты не упокоила ни одного призрака?

– Откуда мне было знать, что я должна это делать, – так же резко отвечаю я. В моем распоряжении не было учебника или библиотеки (хотя, честно говоря, среди маминых и папиных книг могло бы найтись что-то, но мне в голову не пришло в них рыться). – Честно говоря, я и сейчас еще не уверена, что должна.

Лара трет переносицу.

– Вот смотри, – начинает она, – тебя тянет за Вуаль, так?

Я киваю.

– Хотя это тебя пугает…

Еще как , думаю я.

– И ты хотела бы забыть об этом, но не можешь…

Да.

– Ты чувствуешь, что обязана отдернуть завесу, переступить черту и оказаться по ту сторону…

– Да, – признаю я чуть слышным шепотом.

Лара торжествующе кивает.

– То, что ты ощущаешь, Кэссиди, зовется предназначением .

Будь рядом Джейкоб, он отпустил бы шуточку насчет доблестных героев и монстров, которых ожидает расправа. Но Джейкоба нет, а единственные монстры, о которых говорит Лара – это призраки. Такие, как он.

Лара продолжает.

– Вуаль притягивает нас потому, что нуждается в нас. Потому, что мы можем то, чего не могут другие люди. Мы можем освободить духов, оказавшись в ловушке. И переправить их дальше.

– Это обязательно? – спрашиваю я внезапно севшим голосом.

Лара сжимает губы.

– Ты чувствуешь, как тебя туда тянет, это ощущение не проходит. Оно только будет становиться сильнее… пока ты не выполнишь свою часть сделки.

– Но я не заключала никаких сделок! – выкрикиваю я. В тот день я не собиралась падать с моста. Я не собиралась падать в реку. А тем более тонуть… Я хотела только одного – выплыть на поверхность. Хотела только воздуха, света… шанса на спасение.

По лицу Лары пробегает легкая тень: жалость.

– Заключала, – мягко произносит она. – Наверное, ты не произносила каких-то особых слов… Но ты сидишь здесь, живая, а должна была быть мертвой. Ты получила шанс и должна за него заплатить. Ты и я – мы можем пересекать Вуаль, должны это делать, потому что на той стороне у нас есть дело. И тебе давно пора им заняться.

Предназначение.

Звучит дико, но я понимаю – Лара права.

Я чувствую это всем своим существом. Ответ на вопросы, которые мучили меня весь этот год, которые все громче звучали с того самого дня.

Почему меня тянет за Вуаль?

Как получается, что я могу проходить за нее?

Что я должна делать на той стороне?

Лара тянется к маятнику-зеркальцу, висящему у нее на шее.

– Как оно работает? – спрашиваю я, вспомнив, как она качала им перед тем призраком, произнося странное заклинание.

– Привидения не могут смотреть в зеркало, – объясняет Лара. – Они застревают.

Я вспоминаю Джейкоба в Лейнс-Энде – окаменевшего в спальне перед отражением, жуткой копией самого себя. И вспоминаю те несколько слов, которые он сумел произнести.

Я… немного… потерялся .

Начинаю вспоминать – приходилось ли мне хоть раз видеть Джейкоба перед зеркалом? Дома в моей комнате зеркал нет, а в ванную он никогда не заходит – ему и незачем. Оказавшись в прихожей, он никогда не задерживался около зеркала. Но я не придавала этому значения.

– В каком смысле застревают ? – спрашиваю я.

– Зеркала не обманывают, – отвечает Лара. – Они показывают тебя таким, как есть. Призрак, посмотрев в зеркало, поневоле видит правду.

– И в чем она, эта правда?

Лара смотрит на меня. Глаза у нее, словно камни. Тяжелые.

– Правда, – медленно говорит она, – в том, что они мертвые. Покойники. – Она откидывается на спинку скамейки. – В каком-то смысле мы с тобой тоже вроде зеркал. Мы показываем им. Мы говорим. А когда они осознают правду, тебе остается протянуть руку и дернуть за нить. И вот еще что, – добавляет она, – нужно всегда носить при себе что-то отражающее. Для защиты.

– Защиты? – я удивлена. – От чего?

– Не все призраки настроены дружелюбно, – прямо говорит она. – Каждый раз, попадая за Вуаль, ты стоишь одной ногой в нашем мире, а другой – в их. И тебе может казаться, что ты гостья, наблюдательница, но если призрак достаточно силен, он может причинить тебе вред. И сделает это, ведь у нас есть кое-что, к чему они стремятся.

– Что же это?

Лара легонько ударяет себя в грудь.

– Жизнь .

Я вспоминаю тусклую темную веревку, которую она выдернула из груди призрака. И странный свет в моей груди, когда я оказываюсь за Вуалью. То же свечение видела я и у Лары.

Она бросает быстрый взгляд мне за спину.

– Вы только посмотрите, – сухо говорит она. – Твой дружок тут как тут.

Я оглядываюсь – и впрямь, из-за дерева выглядывает мрачный Джейкоб. Какое облегчение! Я так рада, что готова его обнять, но, увидев, что я его заметила, он тут же скрывается. Из-за ствола виден лишь носок кроссовки и клок растрепанных светлых волос.

Лара вдруг вспоминает о картонном стаканчике, который держит в руке.

– Чай совсем остыл, – она встает, хватает со скамейки свой маятник. – Я на минутку, сейчас вернусь.

Я гляжу, как она идет по аллее. У палатки толпится народ; стоя в очереди, Лара проверяет мобильник.

Краем глаза я замечаю движение. Это Джейкоб. На этот раз он садится рядом. Несколько минут мы оба молчим. Я, вроде бы, должна извиниться, но, с другой стороны, и ему бы не мешало. Все же я открываю рот, чтобы сказать «извини», но он меня опережает.