Виктория Шваб - Город призраков [litres]

– Я не должен был исчезать.

– Правило дружбы номер шестнадцать, – отвечаю я. – Не ходи туда, куда я не могу за тобой последовать.

– Мне казалось, шестнадцатое правило – не рассказывать, чем кончилось кино.

– Ни разу, – уверенно говорю я. – Про кино – двадцать четвертое.

Он фыркает. Это здорово, снова видеть его смеющимся – но все равно мы оба настороже, словно боимся коснуться больного места.

Джейкоб набирает в грудь воздуха.

– Я не рассказывал тебе, – начинает он медленно, – потому что боялся, что если ты узнаешь, почему призраки застревают в Вуали, если узнаешь, что ты можешь их оттуда отослать, то ты отошлешь меня …

– Но ты же не сидишь на привязи в Вуали.

– Раньше сидел, – Джейкоб опускает голову.

– Ну, теперь-то нет. Теперь ты здесь, со мной. Ты хочешь уйти?

Он резко поднимает голову.

– Нет. Конечно, нет!

– Тогда почему я должна тебя куда-то отсылать? Ты мой лучший друг. И мне кажется, что мы с тобой связаны не просто так. Этому должна быть какая-то причина.

Джейкоб оживляется.

– Ты так думаешь?

Я убежденно киваю.

– Ты не обычное привидение. Наверное, ты должен мне помогать. Я уверена, что мы с тобой – команда.

Он немного успокаивается.

– Как Череп и Кость?

– Точно, – подтверждаю я. – Как Череп и Кость.

Он улыбается до ушей.

– И кто же из нас собака в этом сценарии?

Возвращается Лара с новым стаканом чая.

– Ну вот, – говорит она. – На чем мы?…

Джейкоб наклоняется ко мне и заявляет:

– Мне она все равно не нравится.

Лара устремляет на него взгляд.

– Ты мне тоже не нравишься, призрак.

Джейкоб чуть не падает со скамейки.

– Она меня слышит?

– Да, я слышу тебя, – говорит Лара, – и вижу, а не должна бы, потому что тебя тут быть не должно.

Я громко откашливаюсь, собираясь сменить тему разговора, и вдруг чувствую это.

Тук-тук-тук призрака, где-то рядом.

Лара тоже слышит, я сразу понимаю это по тому, как она мгновенно собирается, замирает, склонив голову набок, словно прислушиваясь.

– Что скажешь? – обращается она ко мне, вставая. – Готова узнать, на что ты способна?

Лара не ищет Вуаль, не хватает воздух. Просто поднимает руку, резко взмахивает одним решительным движением – и Вуаль расступается перед ней.

Перед нами.

Я делаю шаг вперед, чувствуя уже привычный холод, и вот мы уже там. Все еще в парке, у подножия замка – более блеклой его версии. Мир вокруг стал серым и призрачным.

Я была почти уверена, что Джейкоб не пойдет за нами, но он здесь, рядом со мной. Прерывисто вздохнув, он скрещивает на груди руки. «Череп и Кость», – слышу я его шепот и не могу понять, со мной он говорит или с самим собой.

Лара стряхивает с рукавов невидимые пылинки, в груди у нее горит уже знакомый теплый огонек.

Неподалеку мужчина в теплой зимней одежде зовет кого-то по имени. Его высокий голос еле слышен, будто ветер уносит его в сторону.

Начинается снегопад, не везде, а только вокруг него. Когда, повернувшись, он шаркающей походкой уходит к выходу из парка, Вуаль следует за ним, как прилив, неся с собой зиму.

– Как… – начинаю я.

– Промежуток – не одно место , – объясняет Лара. – Для каждого призрака он свой. Вроде… временнóо́й капсулы. Иногда призраки частично совпадают, существуют вроде бы вместе, но рано или поздно каждый дух оказывается в своем промежутке, движется по собственной петле.

По пятам за мужчиной мы выходим из парка и движемся по дороге. Он бредет по сугробам, пока не подходит к двери дома. Толкнув дверь плечом, он входит. Лара прибавляет шаг, и мы успеваем вскочить в дверь раньше, чем ее захлопнут.

Мы с Ларой и Джейкобом оказываемся в доме. Джейкоб встает передо мной, как щит. Но мужчина не поворачивается к нам. Он стоит у камина и длинной кочергой ворошит догорающие поленья. Высокий, с буйной седой шевелюрой и глубоко сидящими глазами, он мог бы внушать страх. Но он не страшный. Я чувствую только его безграничную печаль, которая буквально струится, как пар.

– Вы его не видели? – спрашивает мужчина севшим, хриплым голосом.

Я делаю шаг вперед.

– Кого? – спрашиваю я тихо.

Лара уже поднимает свой маятник, но я удерживаю ее руку и мотаю головой.

– Подожди, – шепчу я.

– Почему? – шепчет она в ответ. – Нам не обязательно слушать его рассказы.

Может, и не обязательно, но мне кажется, что это важно.

Грустный взгляд человека останавливается на мне, на фотоаппарате у меня на шее.

– Что это у тебя, девочка?

Я показываю ему камеру.

– Это чтобы делать фотографии.

Лицо мужчины омрачается, и я уже думаю, что он, наверное, не знает, что такое фотографии. Может, когда он жил, фотографии еще не было. Но он достает из кармана рубашки маленький обтрепанный кусочек бумаги и показывает мне.

С пожелтевшего квадратика старого снимка смотрит мальчик.

– Сынок мой, Мэтью, – объясняет человек. – Сделали снимок на зимней ярмарке. Как раз перед тем, как он пропал.

У меня сжимается сердце. Ребенок, похищенный зимой.

Человек, отвернувшись, смотрит в окно.

– Жена уехала на юг, повидаться с родней. А я не могу бросить сына. Пообещал его матери, что дождусь. Буду ждать столько, сколько понадобится. – Он садится на стул у потухающего камина и, ссутулившись, прикрывает глаза. – Буду ждать, пока он не вернется домой.

За окном завывает ветер.

У мужчины идет пар изо рта, и я ежусь, хотя тот холод до меня не добирается.

Буду ждать столько, сколько понадобится .

Я вспоминаю, что рассказывала Лара о призраках. Что в Вуали остаются только те, кто застрял. У меня болит душа за этого несчастного человека, оказавшегося в ловушке, в этом мире, в этом доме, в бесконечном дне ожидания, я понимаю, что он обречен вечно смотреть в это окно. Ведь его сын никогда не вернется.

– Кэссиди, – рядом со мной появляется Лара. Я понимаю, что время настало. – У тебя есть зеркало? – спрашивает она и протягивает мне свое.

Я кивком показываю на камеру, которую держу в руках.

– У меня есть это, – я снимаю крышечку и показываю ей блестящую линзу объектива. Если повернуть, она сверкает и отражает комнату. – Сработает?

Лара смотрит скептически.

– Ну, мы это сейчас узнаем.

Я ищу взглядом Джейкоба, и он с непроницаемым лицом машет мне рукой от входной двери.

Ты не такой, как он , думаю я. Ты не отсюда. Ты со мной .

Джейкоб прикусывает губу, но все же кивает, и я переключаюсь на человека у окна. Иней посеребрил ему бороду, а лицо совсем побелело от холода.

– Если увидишь моего мальчика… – шепчет он, и его дыхание превращается в облачко пара.

– Я отправлю его домой, – обещаю я, поднимая аппарат. – Можно мне вас сфотографировать, чтобы показать ему?