Виктория Шваб - Город призраков [litres]

Мужчина поднимает голову, смотрит в объектив – и замирает, увидев свое отражение. Как будто кто-то мгновенно превратил его в статую. Он застывает, и одновременно с его лица исчезает вся боль и скорбь.

Я слышу, как тихо ахает Джейкоб, но не отвлекаюсь.

– Ты помнишь слова? – спрашивает Лара.

Кажется, помню.

– Смотри и слушай , – говорю я.

Мороз покрывает узорами оконные стекла.

– Узри и узнай .

На лице мужчины появляются сосульки.

– Вот что ты такое , – шепчу я.

Очертания мужчины становятся размытыми, по его телу идет рябь. Тогда я глубоко вздыхаю, собираюсь с духом и касаюсь его груди. Извлекаю из нее тонкую нить, ломкую, серого цвета. Держа в руках жизнь человека – его смерть, – я понимаю, что имела в виду Лара, говоря о предназначении . Я понимаю, почему меня снова и снова тянет в Вуаль. На что я смотрю, но не вижу. Что мне нужно.

Вот это.

Нить в моей руке крошится, как и сам человек – превращаясь сначала в прах, а потом в ничто.

Джейкоб, Лара и я молча стоим в тесной комнатке, плечом к плечу. Первым приходит в себя Джейкоб. Шагнув вперед, он опускается перед стулом на корточки, перебирает пальцами прах.

А потом комната вокруг нас начинает бледнеть, как выцветшая фотография, детали исчезают. Ну, конечно, ведь призрака больше нет. Логично, что его Вуаль тоже растворяется.

Лара опускает руку мне на плечо.

– Нам пора.

Снова оказавшись по эту сторону , мы втроем отправляемся домой, в Лейнс-Энд.

Джейкоб и Лара идут чуть впереди, и Джейкоб засыпает ее вопросами. Кажется, прежняя враждебность между ними исчезла. Или они заключили временное перемирие.

Я плетусь следом. Руку до сих пор покалывает – странное все-таки чувство, держать в руках ленточку человеческой жизни. И смерти. Было грустно отсылать его, но я испытала и облегчение – как будто надолго задержала дыхание и наконец выдохнула. Теперь он свободен.

И тук-тук-тук больше не слышится.

Оно не стало тише, а совсем исчезло, оставив после себя тишину, покой, умиротворение.

Это… правильно .

Прибавив шаг, я догоняю Джейкоба и Лару.

– А какой из твоих призраков был самым страшным? – спрашивает Джейкоб.

Лара задумчиво постукивает пальцем по губе.

– Трудно сказать. Может быть, Уильям Бёрк…

– Т-тот похититель трупов, превратившийся в серийного убийцу? – заикается Джейкоб.

– Тот самый, – подтверждает Лара, – либо он, либо маленькая девочка в юбочке с оборками, которую я нашла в одном из чумных подземелий.

Джейкоб фыркает.

– Какая связь между хладнокровным убийцей и девочкой в платьице?

Лара пожимает плечами.

– От детей меня бросает в дрожь.

Дети. Я чуть не забыла.

– Лара, – говорю я, еще сильнее ускоряя шаг. – Ты когда-нибудь встречала женщину в алом плаще?

С лица Лары тут же исчезает насмешливость, она стискивает зубы.

– Ты говоришь про Женщину-Ворона в Красном?

Я киваю.

– Ты ее видела?

– Один раз, – глухо говорит она, – прошлой зимой. Я приехала погостить на каникулы, охотилась в промежутке и услышала ее пение. И, не успела я опомниться, как уже шла прямо к ней, в ее объятия. – Лара трясет головой. – Была на волосок от гибели.

– Но ты сумела уйти.

– Просто повезло. Тетя Алиса была совсем рядом, я услышала, как она меня зовет, и это разрушило чары. Мне хватило ума рвануться от нее и выскочить из промежутка. И с тех пор я очень, очень осторожна, – темные глаза Лары превращаются в две щелки. – А почему ты спрашиваешь, Кэссиди? Ты что, ее видела?

Я киваю, и Лара тут же хватает меня за плечо.

– Держись от нее подальше, понимаешь? – Это звучит, как приказ. Совсем не похоже на Лару. – Помнишь, что я сказала о наших жизнях?

Она прижимает ладонь к груди, к тому месту, где по ту сторону Вуали разгорается свет.

– А о призраках, которых они привлекают? Женщина-Ворон – одна из таких. Она питается нитями похищенных детей. Но это тонкие и слабые ниточки. Чтобы оставаться такой, как сейчас, ей нужно сожрать много таких ниточек. Но стоит ей заполучить такую нить, как твоя или моя – яркую, – и может произойти катастрофа .

Я вздрагиваю от этой мысли.

Лара смотрит на Джейкоба.

– Делай свою работу, дух. Береги ее от опасности.

Джейкоб хмыкает.

– Проще сказать, чем сделать.

Мы поднимаемся по улице, ведущей к Лейнс-Энд.

– Странно, просто чепуха какая-то, – говорит Лара, и кажется, что она разговаривает сама с собой. – Для нее время года сейчас неподходящее.

– Я знаю. – Меня и саму это беспокоит. Что говорил Финдли? Она появляется только с наступлением холодов . Я думаю о реке, вспоминаю свое падение в ледяную воду. О том, как холод охватывает меня каждый раз, когда я прохожу сквозь Вуаль. О голубоватом оттенке света у меня в груди.

– Возможно, это имеет отношение к тому, как я… – мне до сих пор трудно выговорить это вслух, даже сейчас, даже с таким собеседником, как Лара. Я пытаюсь зайти с другой стороны. – Что ты чувствуешь, когда проходишь сквозь Вуаль?

Лара задумывается.

– Все как в тумане. Жарко, лихорадит. Я однажды болела, тяжело болела. Дело чуть не кончилось плохо, – отрывисто говорит она. – И я все время была в забытьи, как во сне. И когда прохожу сквозь Вуаль, ощущение похожее. Как будто спишь, но это не сон, а что-то куда хуже.

Я киваю.

– А у меня это похоже на падение в ледяную воду. Чувствуешь дикий, смертельный холод. Если Женщину-Ворона притягивает холод, возможно, ее тянет и ко мне.

– Возможно, – кивает Лара. – Что ж, тем больше у тебя причин держаться от нее подальше. Как только увидишь ее, затыкай уши и беги прочь из Вуали. И умоляю, – она тычет пальцем в мою камеру: – заведи нормальное зеркало.

Мы уже почти добрались до Лейнс-Энда, когда я замечаю впереди человека, которого сразу узнаю по венчику рыжих волос, светящихся на солнце. Увидев его, я резко останавливаюсь.

– Ой-ой, – комментирует Джейкоб.

– Что тут у нас? – спрашивает Финдли, глядя на Лару. – Мисс Чаудхари. Уж вас-то я никогда не считал нарушительницей правил.

Лара выпрямляется.

– Я не нарушала никаких правил, – отвечает она, просто воплощенная строгость. Мои каштановые волосы, растрепанные ветром, стоят торчком. И как только ей удается сохранять свою черную косу в идеальном порядке?

– Что вы здесь делаете? – пищу я, обращаясь к Финдли.

– Это даже забавно, – говорит он. – Твои родители послали меня проведать тебя. Но тебя на месте не оказалось.

Я бросаю взгляд на Лару.

– Кажется, я обещала родителям не выходить из дома, – сообщаю я ей. Потом поворачиваюсь к Финдли: – Мы просто вышли подышать свежим воздухом.

– Серьезно? – его глаза поблескивают. Такие искорки мне знакомы, видела их у мамы раз сто, не меньше.