Виктория Шваб - Город призраков [litres]

Я распахиваю дверь настежь.

– Лара! – зову я, врываясь в вестибюль.

– Лара! – кричит Джейкоб, пока мы поднимаемся по лестнице к номеру 1А.

Вряд ли она нас слышит, ведь сейчас нас разделяет Вуаль, но мы все равно выкрикиваем ее имя.

Дверь открыта, и мы входим внутрь. Комната кажется незнакомой, странной, кругом стопки книг, обои другие. Разумеется, это не жилье Лары. Но мы приблизились к нему, насколько могли.

Остается надеяться, что мы достаточно близко.

Я прижимаюсь к Вуали, пытаясь различить хоть что-то сквозь завесу – кажется, что она с каждой секундой становится все плотнее. Мир с той стороны, наконец, становится виден, но не в фокусе, как будто смотришь в очки для стереокино, а резкость не наведена.

У меня падает сердце, потому что, хотя картинка и нечеткая, я все же вижу, что квартира пуста.

Надо бы удивиться, но я не удивлена. Я так и думала, я знала, что Лары здесь не окажется. Только не понимаю, как и почему я это знала.

– Ба, ба, ба, – раздается тихий голос прямо у меня за спиной.

Джейкоб вздрагивает от неожиданности, а я, обернувшись, вижу старика в халате. В зубах у него трубка, под мышкой зажата книга. Он призрак, это очевидно, но что-то в нем кажется странно… плотным. Настоящим. Если вспомнить того безутешного отца в замерзающем доме, там сразу было ясно, что мы ворвались в его воспоминания. Даже, когда он со мной разговаривал, его все время окутывала дымка, густой туман.

Но этот старик не похож на пленника временной петли. Он переводит взгляд с меня на Джейкоба, и я уверена: он действительно нас видит.

– Чем могу служить? – голос у него добрый.

– Я… ищу Лару, – лепечу я.

– Ох, боюсь, моей племяшки нет дома.

– Как, она ваша племянница?

– Что за воспитание! – качает он головой и протягивает руку. – Я Реджинальд Уэзершир. Друзья зовут меня просто Реджи.

Ну конечно же, это мистер Уэзершир!

Лейнс-Энд – это, видимо, его Вуаль.

– Кэссиди Блейк, – представляюсь я, пожимая его руку.

Мистер Уэзершир хмурится.

– Она о тебе упоминала. Но… – он непонимающе крутит головой, – она говорила, что ты… – он тычет мне в ребра, туда, где раньше горел свет, – как она.

– Я не призрак, – говорю я, морщась от этого слова. – Просто… день выдался трудный.

– Здрасьте, я Джейкоб, – вклинивается в разговор Джейкоб, – извините, пожалуйста, но мы вообще-то очень спешим. Вы случайно не знаете, куда пошла ваша племянница?

Мистер Уэзершир качает головой.

– Боюсь, в последнее время я не слишком часто выхожу.

Паника наполняет мне легкие, будто ледяная вода.

Как, интересно, я должна искать Лару?

Я медленно хожу кругами, пытаясь сообразить, что делать. Но ждать подсказок от Вуали бесполезно. Я закрываю глаза и заставляю себя дышать, сосредоточиться на воздухе, поступающем в легкие, на странное тянущее чувство в груди…

Стоп.

Тянущее?

То же самое я чувствовала, когда впервые повстречалась с Ларой. Как будто между нами протянулась ниточка. Я ощущаю ее и теперь, только она тянет не в квартиру, а из нее, на лестницу, а оттуда вниз.

– Нам нужно идти.

– Обожди, куда? – удивляется Джейкоб.

– Кажется, я знаю, как ее найти, – говорю я уже на ходу.

Но на пороге что-то заставляет меня оглянуться.

Мистер Уэзершир проходит по комнате, ставит книгу на полку. Лара говорила, что он призрак – значит, должен быть упокоен и отослан отсюда? Но у него совсем не затравленный, не потерянный вид. Он не выглядит попавшим в ловушку.

– Почему вы здесь? – спрашиваю я.

Старик с нежностью обводит взглядом комнату.

– Полагаю, я не готов со всем этим попрощаться.

– И Лара разрешает вам остаться?

Он тихо смеется.

– Каждому из нас необходим кто-то, кто видит нас насквозь.

Ага. Кажется, у несгибаемой Лары есть слабое место.

– У Лары?! Если у нее есть слабое место, тогда я – Стрелок по черепам, – заявляет Джейкоб. – Не обижайся, Кэсс, но мне нет дела до внутреннего Пуффендуя Лары. Меня волнует, как вернуть твою жизнь, а для этого нужно найти ее .

Разумеется, Джейкоб прав.

Я следую за странным чувством, которое тащит меня по лестнице вниз и из дома на улицу. Мама всегда говорит, что нужно прислушиваться к своему внутреннему голосу, так я и делаю.

Вы когда-нибудь стояли на вершине холма? Оттуда ноги сами несут вниз, набирают скорость, и чувство земного тяготения всегда, всегда, всегда направляет вниз в подножию.

Вот на что это похоже.

Как будто Лара – подножие горы, а меня к ней так и тащит.

Мне остается только довериться ногам и идти.

– Понимаю, это звучит, как полный бред, – говорю я, объясняя, что за сила тянет меня вперед через город призраков.

Джейкоб пожимает плечами.

– Это не самое странное, что с нами случилось.

Я смеюсь – жалкий, почти незаметный звук. Джейкоб хлопает меня по плечу.

Вуаль вокруг нас слабеет, вокруг мелькают дома, по улицам бродят призраки. Надо было мне сразу послушаться своих ног, когда они отказывались идти, намекая, что нам не туда. Теперь я даю им свободу. Надо только не отмахиваться от таинственной тяги, и ноги сами выбирают, куда идти, где свернуть. Они несут меня, и с каждым шагом нить между мной и Ларой натягивается все сильнее и сильнее, и сильнее, и вдруг… начинает слабеть.

Я останавливаюсь резко, как будто налетела на что-то.

Решив, что свернула не в ту сторону, я пячусь назад до тех пор, пока нить снова не натягивается. Новая попытка – безуспешно, куда бы я ни направилась, нить обвисает.

Здесь – именно здесь – я должна остановиться.

А загвоздка в том, что именно здесь ничего нет.

В Вуали пусто – только смазанные очертания улиц и домов, не существующих по эту сторону завесы. Похоже на картину – бывают такие, где художник оставляет карандашные линии наброска по краям. Здесь тоже край, граница, место, где Вуаль и обычный мир не соединены.

Я щурю глаза в надежде рассмотреть, что по ту сторону, но различить что-то сквозь завесу все трудней. Я снова пытаюсь, но все не в фокусе, и…

Фокус.

Это наводит меня на мысль.

У меня на шее по-прежнему висит фотоаппарат. Наверное, он странный и смешной, в чем-то лучше, в чем-то хуже современных. Но любая камера позволяет изменить фокусное расстояние, чтобы четче видеть предметы, расположенные ближе или дальше. Как Вуаль и обычный мир.

Я подношу к глазу треснутый видоискатель, кручу ободок линзы, и Вуаль постепенно становится все более мутной и размытой. Какое-то время все плывет у меня перед глазами, но я продолжаю вращать линзу, пока Вуаль окончательно не превращается в дымку, а реальный мир за ней становится виден отчетливо и резко.

Если бы мы были сейчас в реальном мире, то оказались бы в книжном магазине.