Анатолий Бочаров - Король северного ветра

– Что ж, значит так тому и быть. А тебе все же стоит озаботиться выбором супруги, времена нынче неспокойные. Ты оказывал знаки внимания девице Таламор. Почему теперь ее сторонишься?

Артур замялся. Размешал ложкой десерт.

– Я не знаю, – сказал он тихо.

– К Мабону найди себе невесту. В нынешние времена герцогу Айтверну не пристало не иметь наследника. На коронации соберется много иноземных аристократок. Подумай, союз с кем из них окажется Малериону наиболее выгоден.

– Такими заботами не отягощал меня даже мой отец, – сказал Артур с откровенной злостью. – Вы мой король, но в мою спальню извольте не лезть.

– Твой отец излишне скорбел по твоей матери. Их брак был совершен без любви, и ему не хватало решимости обречь тебя на подобную участь. Однако, – Гайвен посмотрел на вассала со всей строгостью, – сейчас мы не можем позволить себе таких щепетильностей. Коллинс имеет двух наследников, старший сын Тресвальда, будучи на два года старше тебя, уже женат, а что ты? Следуешь примеру Александра Гальса? Тот хранил верность своей юношеской любви, вот и кончилось тем, что ему наследует брат. Я не думаю, что ты хочешь видеть герцогом Айтверном Лейвиса, Артур.

– Хорошо, – сказал первый министр Иберлена хмуро, – я задумаюсь на этот счет.

– Задумайся. Самое время.

Когда Артур, сердито откланявшись, вышел, взмахнув расшитым золотыми драконами зеленым плащом, бестелесный голос раздался вновь – раздался внезапно, как и всегда. Он прозвучал, когда молодой Ретвальд поднимался из-за стола, и от неожиданности король пошатнулся и едва не упал, напугав слугу. Гайвен с трудом устоял, вцепившись пальцами в спинку кресла. В ушах прозвучало, произнесенное доверительно, почти с приязнью:

«Ты делаешь все верно – но твой груз слишком тяжек, а эти люди слишком равнодушны, чтобы осознавать твои цели. Я помогу тебе, дитя моей крови, если ты откроешь мне дверь».

Гайвен огляделся – кроме камердинера, он был в зале один.

– Вам дурно, мой король? – спросил тот встревожено.

– О нет, Чарльз. У меня просто закружилась голова. Я дурно сегодня спал.

«Ты пытаешься найти ключи от Силы – и я дам тебе их все. Только не бойся меня, пожалуйста. Я тебе не враг».

– Ваше величество? – слуга не отставал. Не иначе видел, как помертвело лицо короля.

– Все в порядке. Я просто… – «Я просто схожу с ума». – Я просто немного устал.

«Ты не безумен. Ты в ясном рассудке. Это магия, которую ты искал. Приди ко мне, когда сможешь – и я научу тебя тому, чему не научит никто».

Кэмерон Грейдан оказалась не совсем такой, какой Артур ее представлял. Представлялась ему женщина-кремень – холодная, властная, жесткая, с клинком, обагренным кровью врагов, с послушной малейшему мановению ее руки армией за спиной. Такой она выглядела на портрете, что он однажды заказал из-за границы, желая больше узнать о своем кумире – и не совсем такой оказалась в жизни.

Чернокудрая, белокожая, статная, ослепительно красивая диковатой красотой востока, вдовствующая королева Эринланда держалась с простотой, даже нахальством бывалого ландскнехта. Героиню рыцарских романов она напоминала мало, скорее уж странствующую наемницу, какого-нибудь капитана вольных отрядов. На юге такие водились – это в Иберлене считалось, будто женщине не полагается брать оружие в руки. На разбойницу с большой дороги, непонятным капризом надевшую придворное платье, леди Кэмерон походила больше всего.

И все же Кэмерон Грейдан была и оставалась королевой. Эдвард Фэринтайн не стал лишать ее этого титула, пусть даже покойный ее супруг, король Хендрик, восемь лет уже лежал в сырой земле, оставив двоюродному брату эринландский трон. Когда армия Клиффа Рэдгара в декабре пятьдесят второго года осаждала Таэрверн, если бы не мужество леди Кэмерон, город скорее всего бы пал. Ведь государь Хендрик погиб, эринландская армия оказалась деморализована, опальный принц Эдвард не пользовался тогда большим доверием у солдат. Кэмерон Грейдан сплотила вокруг себя жителей столицы, а затем, когда победа была одержана, отдала власть Фэринтайну. Прежде Артур часто мечтал встретиться с ней. Находясь на службе у герцога Тарвела, даже задумал однажды сбежать на восток, дабы увидеть своими глазами легендарную Королеву Зимы. И вот леди Кэмерон шла рука под руку с ним, улыбалась, шутила (порой весьма грубовато), комментировала дворцовые гобелены и наряды придворных.

– До ларэмской роскоши вам, конечно, далековато, – прищурилась она, изучая убранство приемных залов, – но старый-добрый Каэр Сиди вы оставили в дураках.

– Моя леди бывала в Ларэме?

– Пока не твоя, – хмыкнула вдова эринландского короля, – но бывала. После смерти Хендрика меня угораздило поколесить по свету, с визитами разной степени официальности. На паданскую столицу стоит посмотреть. Они извели на нее, небось, все мрамор и золото Срединных Земель – кроме тех, что достались Толаде. Сам ты, судя по твоим выпученным глазам, по свету не странствовал?

– Не довелось, ваше величество.

– Отчего же так? Двадцать лет, в этом возрасте молодые люди уже пускаются в путешествия. Гледерик Брейсвер из дома в пятнадцать лет сбежал, как он рассказывал – так был он сыном купеческого приказчика. А ты сын герцога, и что, не хотелось никогда увидеть мир?

На этот вопрос Артур затруднился бы дать определенный ответ. Свое детство он провел на западе Иберлена, в Малерионе. Там, в краю высоких холмов и изумрудной травой поросших долин, на берегу вечно шумящего, неспокойного океана, он часто мечтал о неизведанных землях. О легендарном Медосе на западе, где жива, по преданию, магия Древних. О таинственной Чинской империи на востоке, откуда венетские купцы привозили пряности и шелк. О Райгаде, Арэйне, Та-Кем. Но дальше Тимлейна на восток Артур так и не забрался. Стеренхордские леса заменили ему восточные степи, а столичные салоны – южные острова.

– Хотелось, – сказал Артур наконец, – да сначала руки не дошли, а теперь куда мне?

– А теперь ты первый министр, и совершишь еще не одну дипломатическую миссию, – улыбнулась ему Кэмерон ободряюще. – Твое положение просто располагает к поездкам. Это тебе получше, чем быть наместником в какой-нибудь дыре. Держи выше нос, малыш.

– Малышом, сударыня, меня в последние пять лет называли только мой отец и лорд Данкан Тарвел, а вы не похожи ни на одного, ни на другого.

– Будет тебе хорохориться. Я слышала, вы отменный дуэлянт, сэр Артур? Вызываете на поединок каждого, кто усомнится в вашей доблести?

– Каждого, кто усомнится открыто, – уточнил Артур. – Бегать за сплетниками и шептунами было бы неблагородно и мелочно. Поэтому в лицо со мной как правило любезны до крайности. А что, госпожа, вы кажется хотели переведаться со мной на шпагах?