Виктор Кораблев - Королевства изгоев [СИ]

– Закусочная мазня. Толку от нее без бухлишка? – пожаловался человек в белом.

– Раннее утро, мы конечно бессмертны – вреда никакого, но это неприлично, – заметил вышедший из портала Энвин Хир. За ним появилась Анна де Мур.

Капитан чуть не навернулась в яму, оставленную приземлением Странника, но эльф, словив ее за шиворот, переставил в безопасное место, к столу.

Оба одеты как гольфисты, но в расцветке ополчения и потеплее Странника. На груди у обоих виднелась эмблема с надписью: “Центральное управление”. Девушка была бледнее эльфа, ее мутило. Похоже, они уже долго так скачут порталами.

– Неприлично, в твоем возрасте зажимать малолетку, особенно у меня за спиной, пока я бью. Вы бы еще потрахались.

– Ты так долго целишься, что можно и успеть. Кстати, неплохая мысль, – эльф поиграл бровями.

– Полковник, во-первых – холодно… – девушка заметила Редрика и аж подпрыгнула. –… во-вторых – вы дурак, в-третьих – что он тут делает?

– Пялится на твои пупок, как и все присутствующие, – пощекотал полковник оголившийся живот Анны. Верхняя одежда чуть задралась, когда тот вытаскивал ее из ямы.

Капитан покраснела и отвернувшись поправила блузку с жилетом. Ред уступил ей стул, а сам, недолго думая, протянул Страннику свою новую фляжку. Тот принял ее с кивком, но секунду помедлив протянул эльфу.

– Я такую ампулку глотну залпом. Делюсь, пока добрый.

Эльф пожал плечами и принял предложение. Приложился и, вытерев губы салфеткой, появившейся из кармана, подошел к столику с закусками. Странник, получив флягу обратно, перевернул ее. Пусто.

– Эльфила пройдошистая, – хохотнул он, кидая фляжку Редрику. Та так жестко ударила парня под дых, что того скрутило.

Полковник и магистр магии синхронно пожали плечами. Первый – закусил, второй – достал из рукава винную бутылку и поставил на стол. Странник, осмотрев ту, перевернул и отбил донышко щелчком пальца. Затем, осушив бутыль одним глотком, заметил:

– Молодое вино. Бутылочка то – ровесница твоей девчонки. Так, ладно… – сказав это Странник повернулся к Кэссиди. – Кедди, что по результатам?

Гарен покосился на кратер с флажком:

– Лунка засчитана. Альбатрос.

– Я же сказал, что закопаю тебя на четырнадцатой лунке, Кривоухий.

– Это шестнадцатая, у тебя перелет, – заметил эльф.

– Я придумал эту игру, не учи меня.

– Занятно, – хмыкнул эльф, пнув ногой мешок, что лежал возле Кэссиди.

– Что? – недовольно спросил Странник.

– Я победил…

– Ни хрена подобного, твой мяч еще летит. Кедди, быстро дай мне драйвер.

– Вы использовали его при первом ударе, – зевнул Кэссиди.

– Точно, всего восемь километров, давай четверку, – приложив руку козырьком к глазам, глянул вдаль Странник.

– Нет, – скучающе ответил Кэссиди, сделав тягу кальяна из рукава.

Магистр предложил трубку капитану. Ту замутило еще сильнее, она закрыла глаза и прикрыла губы платком.

– Точно, я не брал четверку. Давай пятерку.

– Нет…

– Что это значит вообще? – резко повернул голову на сто восемьдесят градусов Странник.

– У вас кончились клюшки, – спокойно ответил магистр.

– Я и говорю, что победил. Ты же, как шпагоглотатель, утаптывал по клюшке после каждого удара, – сказал эльф, подняв и перевернув сумку Странника, его собственная висела у него на плече. Правда, почти все клюшки эльфа были погнуты.

– Ладно, там твой мяч скоро долетит. Если хол-ин-уан – ставлюсь я, если ты промазал – ставишься ты.

– Я никогда не мажу, а у тебя нет денег.

– Значит завтрак, так и так – за твой счет, но погнали, все равно глянем.

Странник схватил эльфа и прыгнул, тот только успел выругаться. Так прыгнул, что у Реда заложило уши, а самого парня подбросило волной воздуха на три метра вверх. От разбитой о тракт задницы, парня спас верный скакун, подставив седло. Редрик ухитрился выставить руки и сдвинуть колени приземляясь. Яйцам всмятку, на завтрак, парень предпочитал яйца в мешочек.

Сидящих за столом, как и саму мебель, защитила мерцающая вуаль. Чародейский щит, что, постепенно исчезая из видимого спектра, втягивался обратно в ауру Кэссиди.

– Реликты старого мира… древние нигилисты. Наследят, не думая о последствиях, а человеку – убирать, – сказав это, Кэссиди защелкал правой рукой, бугры вывороченной земли закатывались обратно в кратеры, выравнивая поверхность. Не придумав ничего путного, Ред просто спросил:

– Ты будешь на экзамене, Кэссиди?

– Да, крайний стол слева, не забудь документы, а то – не допуск, – погрозил тот пальцем, не оборачиваясь.

– Разумеется. Капитан… – повернулся он к Анне.

– Да? – она обернулась. Прекрасный профиль, но провант была явно вымотана.

– Вы очень бледны – не перенапрягайтесь так сильно. Вам конечно очень идет костюм гольфистки, почти также как черные кружева или паровое облако, но больше всего мне нравится ваш здоровый румянец.

Провант резко задумалась, а через секунд пять подорвалась, опрокинув стул.

– Да откуда вы все беретесь? Что ты видел? Где ты видел? – у прованта вокруг кулаков начали сворачиваться спирали молний.

– Вам нечего стыдиться, капитан, вы – женщина удивительной красоты.

Смоки, поняв, что пахнет жареным, бросился с места в карьер.

– Хм-хм-кхе-хе-хе-ха-ха-кха, ха-ха, хм-ха-ха…

– Кес-кес-ке-кхе, кес-кес, ке-кхе-кхе…

Два абсолютно разных, но созвучных мужских смеха разнеслись над трактом.

При въезде в город Редрика тормознули. Проверили поклажу и самого Смоки. Парню объяснили, что раз конь у того без номера и документов, то и о конокрадстве заявить не выйдет. Заодно Реда попросили показать зубы, увидев его черный от пороха палец. Но все обошлось – ему дали въехать за стены.

Контраст между кипящими работой южными трущобами и еле просыпающимся центром был явным, и это вызывало некоторое недовольство парня. На нижнем ярусе города Реда встречали изможденные лица работяг. Чуть выше – скучающая физиономия Златолиста. Счет был семейным, так что эльф без вопросов выписал чековую книжку и отсыпал монет. На самом верху парня встречали обрюзгшие лица работников администрации кайзера, что брели вдоль площади и выражали стоическое превозмогание.

Тяжелые штампы. Неподъемные перья. Въевшееся во внешность лицемерие. Мы – важные ребята, мы устаем, а те, что внизу – лузеры и бездельники.

– Всегда, те кто на пьедестале изображают подвиг, а те, кто у его подножия – праздность. Просто подвиги уже совершены, и сил не осталось. Верно, древний воин?

Ред стоял перед статуей безликого воителя в плаще. Он никогда так близко к ней не подходил. Парень осматривал контуры каменной ткани. В них было что-то неправильное. Будто, в плащ укутан не один человек, будто, воин одной рукой держит ребенка, а другой, под плащом, прижимает кого-то к груди. Кого-то значительно меньше себя. Кого-то, кто нуждается в его защите от этого мира намного больше, чем даже младенец – грубый и черный кусок скалы. Такой же, как его отец.