Виктор Кораблев - Королевства изгоев [СИ]

– Вот же подляна, ладно, – Гоббс полупил себя по щекам. – Я готов.

Капрал зажмурился, а Орм практически втолкнул его в дверь. Похоже Гоббс так и не заметил Реда. Темно. Из-за двери послышались приглушенные голоса:

– Так сейчас будут разные звуки, ты не пугайся. Она – актриса, ух мля… в образ входит.

– Что-то легче не становится. Давайте как-то резко.

– Резко, так резко. Выпускайте кракена! – выкрикнул Орм.

Раздался потусторонний рев, подкрепленный ором двух мужских глоток. Такой звук мог издать только ночной кошмара, вынырнувший из глубин океана. Ему на смену пришли хлесткие звуки ударов, будто хлысты. Затем звук разрывающейся плоти. Наконец начался размеренный чавкающий шум. Послышался плач мужчины и песня сирены, что уволокла его душу в пучину.

Редрик вообще не понимал, что происходит. Из двери вышел потный гном с выпученными глазами. Ред глянул в проем. Падение. Темнота.

– Ты жив? Помнишь, что ни будь? – гном легонько пнул Редрика в плечо.

– Что? Сколько я валяюсь?

– Секунды четыре. Что ты видел?

– Не помню, – озадаченно сказал парень поднимаясь.

– Везет, мне такое уже не забыть. Пошли.

Они шли дальше по коридору. Похоже за каждой дверью ждала девушка древнейшей профессии. Случайно заглянув в одну, Ред понял, что ждали не только девушки. Полурослик в кожаных штанах, верхом на связанном кентавре, разыгрывал сценку спасения принцессы. Принцессой была зрелая благородная дама, закинутая на шкаф. Дракона изображал темнокожий толстяк, курящий кальян в углу. Похож. Ред быстро закрыл дверь и догнал гнома.

Завернув за угол, Орм предупредил, что тут зона варьете и нужно вести себя тихо. Боковые двери больше не появлялись, зато впереди показалась занятная компания. Четверо. Сногсшибательная эльфийка в наряде друидического культа, адаптированном под реалии профессии. Практически не уступающий ей в привлекательности, молодой мужчина в форме офицера ополчения. Босой человек в штанах, расстегнутом жилете и цилиндре в полоску. Он курил сигарету, но дым не мог задерживаться в его рту, так-как губы отсутствовали, как и нос и левый глаз. Вся его кожа была покрыта символами, знакомыми Реду. Семантическая сеть прованта. Одни прованты… Четвертым был Скордо, дымящий сигару.

–... и все тридцать сбрендивших эльфок залезли на крышу Гранд Цирк, встали раком и орали гимн весеннего возрождения Матери Сырой Земли. Шалавы точно напугали его, – доносился певучий альт офицера.

– Вечнотрахи – ни страха, ни срама, – прокомментировал Скордо. Одноглазый человек булькающе посмеивался.

– Но она… – положил офицер руку на плече эльфийке.

– Привет, брат, – приподнял шляпу Скордо.

Ред кинул ему трехпалый жест меченной рукой. Офицер неудовлетворенно покосился на Реда, чье появление прервало его речь. Эльфийка воспользовалась паузой:

– Центурион, но я не…

– Тише, бельчонок. Не трать воздух, побереги голосок, для привлечения хищника.

Вечная безгубая улыбка. Булькающий смех.

Центурион Лекс Сайдер – сын барона Бенджамина Сайдера, но не леди Адель. Голубоглазый и стройный блондин. Слегка напоминает отца, но красив, как эльф. Похоже, Лекс и Вебер нашли друг друга, два пиковых представителя своих рас в плане внешней привлекательности. Стремные мысли.

– За мной, бельчонок, нас ждет охота.

Лекс повел эльфийку под руку. Когда та проходила мимо Реда, парень обнаружил две странности. Полное отсутствие инстинктивного влечения и кадык. Ох уж эти эльфы.

– Лэрд Сайдер, вы выбрали наживку не на того зверя – это парень, – сказал Ред в спину Лексу.

Безносый хохотнул громче. Лекс остановился и недоверчиво взглянул на своего спутника. Тот смущенно кивнул. Сайдер пожал плечами у повел эльфа дальше, свернув по коридору.

– А что Фендралу все равно? – спросил Ред в пространство.

– Сайдеру все равно. Он бы и своему ручному троллю в клоаку засадил. Мыловар-глиномес. Мыслишки-мыслишки, все бегают да нет те. А голова гнилая, – постукивал себя пальцем по лбу человек без носа. Говорил он очень быстро и хрипло.

– Что-то одни прованты кругом, – выдохнул Ред.

– А с прованта спрос меньше, и он нужнее. Фуфлометы везде есть. А чтоб понять, что у человечка в черепушке, нужно намного меньше усилий, чем для осознания устройства мира. Мнимое против истинного. Первое на лопатках. Первосвященник на лопатках…

У Реда заболела голова.

– Чувак, да ты просто бешеный. Пошли, Север ждет, – одноглазый, теребя себе висок, схватил Реда за рукав и потащил в дверь ведущую в зал варьете. Скордо помахал Редрику вслед.

Вход был со стороны сцены. На ней сейчас выступал грузный мужчина с усами. Под аккомпанемент из трех аккордов, что доносились с оркестрового балкона мужчина в сером костюме размеренно пел о воровской романтике. Он попал в свою публику.

Все ряды были заняты контингентом, что явно, хоть раз, но побывал в местах не столь отдаленных. Даже лица это выдавали. Из картины выбивался лишь первый ряд. Он понравился Реду намного больше, остального зала.

Зверо-девочки, разных форм, размеров и расцветок. Ушастые милашки в костюмах горничных, с цветастыми заплатками на юбочках. Кошечки, зайчики, лисичка. Они одновременно нервничали и скучали. Странное зрелище.

Одноглазый вел Реда вдоль стены мимо рядов зрителей. Лестница на уровень выше. Зона для важных персон с мягким освещением – три столика, по три места. Полукруглые диваны. Замечательный обзор на сцену и звук. В стену вмонтированы вокс-резонаторы, тут слышимость лучше, чем в остальном зале. Под зоной – бар.

За левым столом сидело двое полуросликов, за центральным – людей, а на правом, вместо таблички “зарезервировано”, шлем кайзера. Герольд в обстановку не вписывался.

Один полурослик хлопал другого по плечу и махал Реду:

– Смотри, братец, это сынишка мастера Лоуренса. Ей богу, таки одно лицо.

Логика, память и наблюдательность расставила все по своим местам. Ред подошел к полуросликам.

– Всегда рад познакомиться со столь уважаемым хоббитом, мастер Соломон. Я не имел удовольствия наблюдать ваших робот, но наслышан об огромных достижениях ваших подопечных, мастер-хореограф. Также я рад снова встретиться и с вами, господин Айзек.

Все, кто интересовался культурной стороной жизни, знали Соломона Пляра – мастера-хореографа при Театре оперы и балета, что внутри комплекса Гранд Цирка. Все примы-балерины последних десятков лет – его воспитанницы.

Соломон был старше брата, седой и без очков. Пальцы ходили по столу, будто наигрывая мелодию на пианино. Он глядел на ноги Реда.

– Гремящая обувь. Цокот… Нужно подумать над этим, таки немножечко помыслить. Шаг, притоп, две шаги направо, оборот – вам говорят… – промурлыкал Соломон и углубился в мысли.