Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2 [СИ]

— В августе, когда мы с вами обсуждали наши планы, ваше преосвященство согласились с реформами. Желаете взять обратно свои слова?

— Я никогда не беру назад своих слов! Пускай чернь и еретики занимаются этим! Правда на моей стороне, и я никогда не отступлюсь от нее!

— Понимать это так, что вы твердо стоите за меня? Или столь же твердо — за Ориджина?

— Я ваш верный соратник, владыка. Потому и считаю своим долгом давать вам советы.

— Я подумаю о советах вашего преосвященства.

— Ваше величество…

Владыка стремительно встал — и сделался вчетверо выше ростом. Все, кто был, шатнулись в стороны, сжимаясь в размерах.

— Я подумаю о вашем совете! Это все. Ничего более. Вы правите Альмерой потому, что я так решил. Вы во главе Церкви, пока я с этим согласен. Вы даете мне советы, пока я позволяю вам их давать. Это вызывает сомнения?

— Нет, ваше величество.

— Теперь я задам несколько вопросов. Можете ответить на них в любом порядке. Вот первый. Скольким смертным вы успели изложить свою трактовку божественной воли? И многие ли, наравне с вами, знают о похищении Предметов?

— Я не…

— Второй вопрос. Полки Красной Земли не прибыли в столицу для борьбы с мятежником. Больше того, четвертая рота второго альмерского батальона, охранявшая рельсовую станцию, позволила поездам мятежника проехать в Земли Короны. Это случайность или умысел, или досадная ошибка? Быть может, ваше преосвященство вовсе не знали об этом?

Предупреждая ответ, владыка поднял руку.

— Третий. Осведомлены ли вы, что леди Аланис Альмера, ваша племянница и наследная герцогиня Красной Земли, не просто жива, а находится во Дворце Пера и Меча, вместе с Ориджином?

Теперь Адриан сделал паузу, глядя, как трещина растет поперек камня, из которого сложен Галлард Альмера.

— Не знаете? О, как скверно для вас. Всегда сами читайте голубиную почту, не поручайте секретарям. Даже если бы мои люди во дворце не сообщили об Аланис, я узнал бы сам. Она не отказалась от удовольствия своею рукой написать письма Великим Домам! «Кто правит Фаунтеррой, тот правит миром… Есть лишь одна Звезда…» Почерк ее и слова ее. Аланис во дворце, а вы не послали туда воинов. Какая ошибка!

Трещина легла поперек лица приарха: врезалась морщинами в лоб, изломала губы.

— Проклятая тьма…

— Ориджин обещал вам Аланис, если вы постоите в стороне? Обещал, что отдаст ее сразу после своей победы? Он солгал. Полезно быть благородным человеком: когда лжешь, другие верят. Ориджин взял ее с собою на штурм дворца. Прыгая в пропасть, держал ее за руку! Если не понимаете, что это означает, то вы совсем не знаете Север. Ориджин ни за что не отдаст Аланис. Ваш договор с ним — пустышка, фальшивая монета… И теперь следует мой четвертый вопрос. С учетом всего, сказанного выше, стоит ли мне доверять вам? Как полагаете, ваше преосвященство?

Галлард собрался с мыслями, жуя собственные губы. Но глаз не отвел. Покрытый трещинами, все же стоял — угрюмая глыба гранита.

— Вы можете верить мне так же твердо, как я верю в вашу справедливость. Когда ваше величество при помощи моих войск вернет себе дворец, Аланис и Эрвин будут казнены, как мятежники. Я прав, владыка?

— Ставите мне условия?

— Только верю, что вы поступите по закону. Мятежник не может править землею — так гласит закон.

— Аланис никогда не будет править Альмерой. Это я вам обещаю.

Приарх медленно склонил голову.

— Владыка, прислушавшись к голосам богов, я отметил одно обстоятельство. Первый из священных Предметов — Перчатка Могущества Янмэй — все еще хранится в Фаунтерре на своем месте, в Церкви Милосердия. Ни мятежники, ни грабители не добрались до нее. Я склонен трактовать это как добрый знак: великая Праматерь любит и защищает вас, несмотря на все трудности. Ее могущественная рука лежит на вашем плече. Эту истину я сообщу всякому, кто спросит моего мнения. Священники Церкви Праотцов будут уведомлены, что высказывание любых других трактовок является греховной ересью.

— Благодарю, ваше преосвященство.

— Командир четвертой роты проявил своеволие: должно быть, получил взятку от мятежника. Он будет отдан под суд святой Церкви. Батальоны Альмеры, стоящие в Алеридане, уже собираются выступить в столицу. Приказ был отдан еще третьего дня, но в армии случаются проволочки. Клянусь, что завтра войско будет готово к походу.

— Рад это слышать, ваше преосвященство.

— Имею еще одну новость, приятную для вашего величества. Минерва Стагфорт бежала из Уэймара и сейчас находится в Алеридане. Будучи убежден в ее сопричастности мятежу, я намеревался схватить и казнить ее. Но решил, что ваше величество предпочтут сами вынести приговор, потому ограничился наблюдением за нею. По первому слову Минерву доставят к вам, владыка.

— Ваше преосвященство поступили правильно. Приведите ко мне леди Стагфорт.

— Рад служить вам, владыка. В мудрости своей боги поставили вас выше, а меня — ниже. Только худший из еретиков станет противиться священному порядку.

* * *

Галлард Альмера терпеть не мог шута, потому Менсону не нашлось места за трапезным столом во дворце приарха. Ужинал в каморке, отданной ему для ночлега, а вместе с чаем Форлемей принес конверт.

— Тебе письмо, Колпак.

Менсон уставился на бумагу. Он не получал посланий больше десяти лет. Достаточно, чтобы забыть значенье слов «тебе письмо».

— Да, да, тебе, — покивал Форлемей. — Помнишь ведь: я обязан читать твои письма, потому прочел. Барышня какая-то пишет. Мол, видела тебя на летнем балу, ты такой забавный и хороший, вот она и пишет. Возьми, полюбуйся.

Менсон открыл конверт и проглядел лист. Понять не смог: буквы двоились. Отложил письмо, дождался, пока Форлемей уйдет, тогда снова принялся разглядывать. Слова кое-как сложились вместе, адъютант оказался прав: писала некая леди, зачем-то хвалила шута… Абсурдное послание. И странное чувство на пальцах: будто подушечки в пыли. Менсон поразмыслил, откуда взялась пыль. От грязных мыслей барышни, или от омерзения к самому себе, или от того, что Форлемей прочел письмо, потешаясь? Как вдруг понял: пыль — не порождение чувств. Она реальна. Покрывает бумагу тончайшим серым слоем, видны отпечатки в местах, где касались пальцы адъютанта. Менсон подул на письмо.

Вместо того, чтобы разлететься, пыль собралась в рисунок. На листе возникли серые знаки: перо и меч, обведенные пятиконечной звездой.

Дважды в жизни Менсон получал подобные письма, и ни разу — в точности такое. Но с первой секунды понял значение рисунка. Смысл ворвался в его мозг. Обрушился на голову, как молот. Свалил шута на пол, смял, растер в пыль. В мелкую, серую, как на листе. Пятно сухой грязи — все, что осталось от шута.