Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2 [СИ]

Лиллидей, Стэтхем и сам Эрвин сошлись во мнениях: нужно несколько мостов.

Пару дней армия простояла у Милы. Воины срубили деревья и навели через речушку пять дополнительных мостов. Первого декабря, накануне Дня Сошествия Праматерей, войско переправилось через Милу и двинулось дальше на юг.

На ночь с первого на второе декабря мятежники встали лагерем в нескольких милях от городка Пикси.

— Проснись, кузен! Проснись! — орал Деймон и тряс его за плечи. Было раннее утро Дня Сошествия. Мороз вползал под полог шатра.

— Эрвин, проснись! Они здесь!

— Они?.. Искровики?

— Да! Они здесь!

— Сколько?

— Все! Все, сколько есть! Вся императорская армия!

Да, они были тут, в пределах прямой видимости. Эрвин рассмотрел их в окуляр трубы. Двенадцать искровых полков, четыре полка морской пехоты, два полка алой гвардии, даже кавалерия Южного Пути, бежавшая из-под Лабелина, — все были здесь. Двенадцать тысяч искровых копий, одиннадцать тысяч всадников, шесть тысяч длинных луков, сколько-то тысяч мечей…

Развернувшись двухмильным фронтом, войска императора надвигались на лагерь мятежников. Все силы Янмэй Милосердной полным составом. Никакого юга, никакого Литленда. Все здесь.

— Поднимай иксов, — скомандовал Эрвин кузену. — Подведи к штабу.

Когда герцог вошел в штабной шатер, здесь собрались уже все полководцы, даже Клыкастый Нортвуд с братом.

— Решающий бой! — ревел Крейг. — Сегодня все решится! Победа или смерть!

По мне, второе гораздо ближе, — подумал Эрвин. Полная искровая армия, усиленная рыцарями. В самых смелых мечтах северяне видели свою победу над половиной этого войска. Против целого надежды не было. По крайней мере, не здесь — в чистом поле, идеальном для искровых копейщиков.

— Не сможем отступить, — говорил граф Молот. — За спиной река Мила, враг настигнет нас на переправе. Придется дать бой.

— Да! — рычал Клыкастый. — Да, черт возьми, бой! Затем и пришли!

Стэтхем и Лиллидей отвели Эрвина в сторону.

— Милорд, положение крайне сложное. Предстоит тяжелый бой, он потребует от полководца огромной выносливости и железной твердости. Не сочтете ли необходимым передать тактическое командование одному из нас?

— Не поверите, господа: у меня тоже было такое желание. Принимайте армию, генерал-полковник.

— Благодарю за честь, милорд…

Стэтхем выглядел озадаченным, будто ждал подвоха. О, да, он не ошибся. Эрвин протянул ему запечатанный конверт.

— Возьмите, кайр. Прочтите и сожгите письмо. Здесь — моя последняя просьба.

— Последняя?!

Эрвин повысил голос так, чтобы слышали все в шатре:

— Господа, я передаю командование генерал-полковнику Стэтхему, после чего откланиваюсь. Удачи в бою — и прощайте.

Все, кто был при этом, обратились в каменные скульптуры. Фамильный склеп. Царство мертвых.

Эрвин — единственный, кто сохранил подвижность, — схватил за руку Деймона-Красавчика, выволок из шатра. Их уже ждали иксы, подвели коней, подали поводья.

— За мной! Живо!

Герцог Ориджин прыгнул в седло, пришпорил Дождя. Под защитой трехсот отборных воинов он покинул лагерь и помчался на север, бросив свою армию в ловушке.

Начало декабря 1774г. от Сошествия

Дымная Даль; Флисс (герцогство Альмера)

«Минерва р. Янмэй

18 лет, жен.

Источник

Начальные:

Пульс — 95

Дыхание — поверхностное, быстрое; 3—4с

Цвет кожи — умеренная бледность

Температура — норм.

Поведение — пассивное, подавленное, молчит

Взяты соки»

Страницы книги были аккуратно разлинованы в таблицы. Заглавием каждой стояло имя человека. На полях значились отсчеты времени: «начальное», «4ч», «8ч», «12ч»… В строках таблиц шли телесные показатели, относящиеся к данному часу. Между блоками показателей стояли короткие пометки о произведенных процедурах: «Взяты соки», «Дана пища», «Оказано воздействие»…

Зачем я читаю это?

Суденышко идет на веслах вниз по Дымной Дали. Первый мокрый снег ложится хлопьями. Небо серое, озеро — черное, ветер царапает кожу. Как назло, встречный. На палубе зябко и неуютно, при всякой возможности люди прячутся вниз. Не так уж много укрытий предоставляет кораблик. Трюм — темный, тесный и набитый грузом. Нижняя палуба: в центре помещение для гребцов, в носовом отсеке — камбуз и кубрик, на корме — каюта капитана и еще две для важных гостей. Гвардейцы толкутся в кубрике, иногда садятся на весла вместе с гребцами. Дело не в доброте душевной, а в холоде: работа согревает. Итан и Шаттерхенд делят одну гостевую каюту, вторая отдана Минерве. В каюте имеются два крохотных круглых оконца, так плотно покрытых налетом, что почти не пропускают света. Есть мягкая койка, привешенная к стене, сундук для вещей и стул. Эти три предмета исчерпывают пространство каюты, оставляя лишь двухфутовое свободное пятно. Мира честно попыталась спать в этом помещении первую ночь и вторую, но не смогла. Каюта слишком напоминала темницу Уэймара. Девушка перешла наверх и нашла место на открытой палубе, недалеко от штурвала. Там и проводила почти все время.

Навес защищал от снега, но не спасал от ветра. Однако ветер успокаивал Миру: в подземельях воздух всегда неподвижен. Было зябко, но терпимо. Если хорошенько закутаться в плащ и одеяло, можно даже спать. Ночью на мачте горел фонарь, сквозь облака виднелась луна, поскрипывали снасти, плескалась вода. Вокруг лежал простор, куда ни посмотри — взгляд уйдет вдаль, не упираясь в преграды. Все это давало чувство безопасности. На палубе Мира, наконец, сумела уснуть. А когда было светло, она сидела там же, под навесом, и читала книгу.

Люди, означенные в заглавиях, делились на «источники» и «пробы». Имелось несколько различий меж ними. Страницы источников пестрели пометками: «взяты соки». Что это означает, Мира помнила из собственного опыта. У проб соков не брали, напротив, им давались некие номерные снадобья: «Дана пища и субстанция образца №…» Также к пробам применяли воздействия, обозначенные буквами: «Воздействие А», «воздействие В», «воздействие С». Нигде не говорилось, что имеется в виду. Но после каждого воздействия шли краткие записи о показателях тела: «пульс возрос в 2 раза и составил…», «цвет кожи сменился на пятнисто-красный», «температура повысилась, началось отделение пота». Очевидно, воздействия представляли собой разные способы пыток.

Срок жизни каждого человека определялся последним временем на его странице. Линдси значилась источником, ее записи кончались меткой: «76 ч. Пульс не слышен. Дыхание отсутствует. Источник опустошен». Другие источники выдерживали дольше: восемьдесят, девяносто часов, кто-то перевалил за сто.

Пробы умирали куда быстрее. После сорока или шестидесяти часов воздействий черту подводили слова: «проба завершена». Рядом с именем Джейн стояло зачеркнутое «источник» и заново вписанное «проба». Она провела в руках Аптекаря восемнадцать часов, к ней дважды применили воздействие А, по разу — В и С.