Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

Так что к словам Корна он отнесся спокойно и без интереса, отлично зная всю подоплеку, вплоть до его попыток соблазнить юную княжну – доложили все, во всей красе и во всех подробностях. А что тут такого. Дело-то житейское, кушать хочется всем, много и посытнее, и лучше за чужой счет.

А потому, усмехнувшись, бургомистр презрительно заметил:

– А может быть, это просто умение лекаря правильно и вовремя распознать недуг и назначить правильное лечение?!

– Но я не хуже нее разбираюсь в болезнях и уверяю вас, что тут без темных сил не обошлось. А вам нужно не о ней, а о Боге думать. Душу свою бессмертную спасать.

– Выгнать княгиню вместе с княжной из города? Так? – наивно, тихим голосом, почти шепотом, спросил бургомистр, при этом в его глазах разгорался огонь, готовый обрушиться на жалобщика.

Не веря в такую быструю сговорчивость Дюкера, Корн усилил нажим:

– Она не только колдунья, она еще бандитка, атаманша и живодерка, пытавшаяся убить меня, предварительно проведя кастрацию кухонным ножом.

Услышав последнее, Дюкер едва сдержал смех, но справился в силу привычки держать себя «в руках».

– Насколько я осведомлен из повествования моей супруги, вы сами пожелали проводить девушку до дома. И вы утверждаете, что она коварно заманила вас в темный переулок и пыталась ограбить, предварительно отрезав вам ваш хрен, – уточнил бургомистр, едва сдерживаясь от душившего его смеха и возмущения наглостью докторишки. – И какие у вас, господин Корн, есть доказательства всему этому?

– Достаточно моего честного слова, – картинно выпятив грудь, заявил Корн.

В комнате повисла тишина, потому что бургомистр просто шарил руками по столу в поисках чего-то тяжелого. Нашел, и массивный подсвечник вместе со свечами полетел в голову доктора Яна Корна.

А далее распахнулась дверь, и Корн с воем и визгом вылетел из начальствующего кабинета. Вслед ему неслась брань из словарного запаса портовых грузчиков, щедро сдобренная «нежными» пожеланиями интимного характера относительно его матери, отца, братьев и сестер со всем скотным двором в придачу.

Настроение у городского начальника было испорчено. Устроив разнос в конторе, Дюрер отправился домой и выложил все своей ждущей его «половине», которая, успокоив, накормив и приласкав супруга, пообещала все выяснить утром, что она и осуществила, явившись к Маше в дом.

Немедленно на «ковер» была вызвана юная вертихвостка, и ей устроили форменный разнос и допрос одновременно.

Если Корн вылетел из кабинета бургомистра бледный от страха и возмущения, то Даша вылетела после проработки представительниц старшего поколения красная, как вареный рак, и вся в слезах. А вот если бы «несчастный докторишка» попался ей в эту самую минуту, то евнухом он бы стал однозначно, причем операция прошла бы быстро, болезненно и без применения режущих инструментов.

Кстати, сыночку тоже досталось «на орехи»: ему припомнили отлынивание от родительских обязанностей по воспитанию дочери. Свою вину Мария Ильинична, конечно, чувствовала, но не признаваться же в этом при посторонних, даже если это «лучшая» подруга. Посудачив на извечную тему: «Вот были девки в наше время, не то что нынешнее племя», удовлетворенные беседой матроны нежно распрощались, довольные друг дружкой.

Не прошло и дня, а о подлеце Корне уже знал весь город. Как бы далее развивались события, трудно предугадать, но тут произошло такое, что «ну ни в какие ворота».

Впрочем, по порядку.

* * *

Вечером, после трудового дня, добропорядочные бюргеры, отужинав в кругу семьи, разделялись на две неравные половины.

Одни совершали променад по улицам города, перед тем как заснуть в обнимку со своими супругами или подругами. Другие же спешили в трактиры, чтобы выпить кружечку пива и почесать языки. Это происходило ежедневно, и казалось, ничто не сможет разорвать этот порочный, но такой милый круг.

Оказалось, сможет.

Истошный вопль висел в воздухе, и по улице в направлении порта бежал совершенно голый человек мужского пола. Его небольшие яички трепыхались между его худых ляжек, а тело буквально летело на крыльях страха и ужаса.

За ним несся плотно сбитый мужчина с дубиной и зловещим голосом просил беглеца остановиться, обещав при этом прибить его на месте, быстро и болезненно.

Убегающий, вероятно, с этим был не согласен, потому как останавливаться не собирался. Время от времени то один, то другой падали, покрываясь пылью и грязью.

Как долго продолжалась бы погоня, было решительно непонятно, но преследователь со всего маху налетел на камень, лежащий на дороге, споткнулся и в диком прыжке попытался ударить беглеца, прежде чем самому покатиться кубарем, рискуя сломать себе шею.

Дубина с хрустом впечаталась с филейную часть убегающего субъекта, и вопреки ожиданиям горожан, активно болеющих за исход гонки, голый мужчина не покатился мешком по мостовой, а наоборот, получив ускорение, с воплем рванул прочь что было сил и скрылся за поворотом. Пока поднимали одного, другого и след простыл.

– Ну ничего, сволочь такая, я тебя обязательно найду, – рычал, тяжело дыша, владелец увесистой дубины. Наконец поняв весь идиотизм своего положения и не желая быть объектом насмешек, он, зашвырнув штакетину куда подальше, плюнул и поплелся домой.

Ему предстояла долгая разборка с женой, и его глаза сузились от предвкушения семейной вендетты, глаза горели нехорошим огнем, как у быка на ристалище во время корриды.

Ну вот, вы скажете: «Ничего обычного. Очередной рогатый муж. Дело житейское», – и будете, конечно, правы.

Джозеф Берг служил лоцманом в порту, а до этого ходил боцманом на одном из судов, принадлежащих Компании. Его жена, милая и миниатюрная Клара, была обычной потаскухой, что нередко бывает в семьях моряков. Во время отсутствия мужа она не отказывала никому, но детей рожала строго от мужа. И все трое мальчишек были точной копией Джозефа. После того как муж получил отставку и устроился лоцманом, Клара быстро стала добропорядочной женой и об ее изменах Джозеф больше не слышал. Конечно, время от времени он ее поколачивал в целях профилактики – дело вполне обычное для моряков Амстердама. Недавно даже сломал нос, но это такие мелочи, что и говорить о них не стоит.

Вечером, в отличном расположении духа войдя в трактир и получив кружечку крепкого пива местного разлива, Берг направился к компании таких же, как он сам, горожан.

А там, как оно и бывает, один из выпивох, уже пропустивший парочку бокалов, рассказывал очередную историю.

– …и ты представляешь, приставил лестницу, прямо к окну. Забирается по ней. Окно открывается, а там Кларочка-лапочка во всей красе. Сиськи во… – рассказчик сделал жест, понятный каждому мужчине, и означающий объем этих самых женских сисек, – его уже ждет паскуда. А он ее прямо взасос. В комнату и завалились оба.