Владимир Бабенко - Тень в тени трона. Графиня [SelfPub, 16+]

– Везет же некоторым.

– А где, интересно, в это время был рогатый Джозеф? – послышался чей-то голос в толпе. И это совершенно не понравилось лоцману.

– Так вот же он! – вся толпа уставилась на Берга.

Тишина первого мгновения раскололась от хохота и улюлюканий. Часть присутствующих откровенно каталась по полу, ржа не хуже жеребцов во время «весеннего гона».

Быть в центре всеобщего внимания, конечно, приятно, но не в этом случае и не в качестве рогоносца.

До Джозефа, наконец, стало понемногу доходить, над кем покатываются от смеха завсегдатаи таверны и кто является «рогатым мужем».

Налившись краской, как бык перед корридой, лоцман бросился на клеветника, посмевшего оскорбить его.

– Брешешь, гад ползучий! – Джозеф, сграбастав обеими руками рассказчика и свалив его на пол, тряс горемычного враля за ворот его же куртки, время от времени производя соударение головы несчастного с полом таверны.

Смотреть на все это было, конечно, смешно, но порядок должен быть во всем.

– Остановите его! – громкий голос хозяина трактира заставил присутствующих действовать. Драчунов растащили по разным углам, как боксеров во время боя.

– Успокойся! Если Ларс брешет, то он заплатит тебе за оскорбление, и пока не заплатит, ноги его в моей таверне не будет, да нигде его не пустят, это я гарантирую и беру на себя. А вот если все это окажется правдой, заплатишь ты, Джозеф, – вынес вердикт хозяин таверны, в то время как оба поединщика пыхтели и отдувались под присмотром жаждущих зрелища завсегдатаев питейного заведения.

– Правильно! Это справедливо, – все постоянные клиенты и гости трактира, собравшиеся вокруг ристалища, поддержали решение хозяина заведения.

– А как это проверить?

– Да нет ничего проще! Мы пойдем и проверим. Джозеф, ты как, согласен? – предложил корчмарь.

После небольшого раздумья, Берг поднялся с пола, отряхнулся и просто произнес:

– Идем! Я согласен, – и направился к выходу. Вся толпа двинула за ним.

Путешествие не заняло много времени, но когда толпа во главе с трактирщиком приблизились к дому лоцмана, Джозефу стало откровенно не по себе.

Ну во-первых, толпа увеличилась за счет присоединившихся зевак, и в случае чего замять историю уже не получится по-тихому. А во-вторых, рядом с окном дома действительно стояла лестница, и верхний ее край упирался в окно.

– Хм. Да! – трактирщик в нерешительности остановился у лестницы. Потрогал ее рукой и запустил лапищу себе в бороду. В толпе послышались смешки и нехороший шепот.

– Ну давай, действуй. Что стоишь как соляной столб, – зрители требовали действий.

Джозеф подошел к двери, дернул. Дверь никто не открыл. В окне второго этажа мелькнул женский силуэт, и послышался испуганный возглас. Мужской или женский, понять было решительно невозможно, а вот что там началась беготня и послышались брань и шум опрокидываемой мебели – это слышали все.

– Рогоносец! – зашипела толпа. Послышался смех. Представление только начиналось.

Это вывело хозяина дома из себя. Он дернул еще раз, затем еще, пока ручка не оторвалась. Никто и не подумал ему открывать. Напротив, шум внутри дома только усилился, послышались испуганные вопли.

Взревев как раненый носорог, лоцман нажал плечом на дверь, ему помогли, и вскоре преграда поддалась, влетев вместе с косяком внутрь дома.

В прихожей лежали опрокинутые наземь стулья, и никого не было.

Влетев с маху на второй этаж, Джозеф узрел свою супругу на постели в полуголом виде. Она сидела и визжала, как поросенок, которого привели на бойню, прикрываясь одеялом. Миниатюрная, приятной наружности «Даная» смотрела на мужа и ввалившуюся вслед за ним толпу огромными, полными ужаса глазами.

– Замолчи, дура, – лоцман ревел, красный от возбуждения и стыда. Комната потихоньку наполнялась зеваками. – Где этот гад?

Изрядно подержанная красавица, не первой свежести, по оценкам ввалившейся толпы, указала пальчиком на сундук, стоящий в углу. Пальцы ее заметно дрожали, да и всю ее бил нервный озноб.

Крышка сундука отлетела в сторону. И Джозеф, и трактирщик застыли от неожиданности.

Ну вот кого они ожидали увидеть? Неизвестно! А увидели совершенно голого, трясущегося как осиновый лист доктора Корна.

Осквернитель супружеского ложа взвыл от ужаса и, как пружина, вылетев из своего убежища, бросился к окну. Спускаться по внутренней лестнице он не мог – она была заполнена напирающими зеваками, потому он просто сиганул вниз прямо с подоконника, рискуя сломать себе конечности или шею, кому как повезет.

Но, видно, сегодня удача была к нему благосклонна. Подобно мешку с тряпьем, он прокатился по дороге и рванул прочь со всей возможной прытью.

Описывать кровавую вендетту нет смысла по той причине, что доктор просто исчез из города, и куда он делся, никто не знает. Блудница Клара была изгнана из дома и тоже исчезла, но как рассказывают, вовсе не пропала, а купила домик в Роттердаме и зажила жизнью добропорядочной женщины. Младший сын потом перебрался к ней, и они отнюдь не бедствовали.

Сам Джозеф через год женился, говорят, счастлив, а может, брешут, шут их знает.

Для Турчиновых, собственно, ничего и не изменилось. Через месяц Алексей, окончательно выздоровев, отправился в ставку к Трубецкому. Погрустили, конечно, как полагается, но праздновать труса русскому князю не пристало. Война набирала обороты, и его место там, где прикажет царь-батюшка или командиры, им назначенные.

С исчезновением доктора Корна количество пациентов прибавилось, но, к счастью, Даша была не одна. Место Корна вскоре занял другой врач. Жизнь, как телега на проселочной дороге в осеннюю пору, вошла в проторенную колею и двигалась сама собой, даже без участия кучера, задремавшего на облучке.

Помимо приема у себя в больничке Даше ежедневно нужно было обходить пациентов, которые лечились «на дому». Княгиня частенько сопровождала ее, но нередко, взяв часть пациентов, они разделялись.

Поскольку болеют все, без различий в чинах и положении в обществе, нападений на Турчиновых не было. Особенно после того, как они помогли местным «авторитетным людям», занимающимся родом деятельности, не одобряемым властями города. Но доносительством «русские» не занимались, и это дорого ценилось. И плата за молчание была высокой – жизнь.

Кстати, нередко помогали и тем, и другим. Не единожды бывало так, что Даша шила раны и ставила примочки контрабандистам, а княгиня в это же самое время врачевала их заклятых врагов из стражей городской управы.

Об этом, конечно, догадывались и те, и другие, но хороший врач ценился обеими сторонами. А из этого значило, что любому, кто бы посмел причинить неприятность лекарям, попросту оторвали бы голову – тихо, быстро и насовсем.