Алексей Смирнов - Свиток первый - История одного путешествия [СИ]

*********

19.20

"Аравейский мост"

(Д'эмарисса)

...Над Меринорой сгущались сумерки. Вечер медленно и неотвратимо надвигался на, постепенно затихающий, город. Жители, как, впрочем, и приезжие гости, старались поскорее добраться до своих уютных жилищ или мест предстоящей ночевки.

Несмотря на усиленные ночные патрули и разрешенные охранные заклинания, мало кому хотелось встретить и провести ночь на пустынных улицах, когда наступало "законное" время криминальных и асоциальных темных личностей. Воры и грабители всех мастей, а, нередко, и убийцы с приходом ночи начинали свою кипучую деятельность.

Огромные усилия, прилагаемые королевским наместником с его развитой системой служб городской стражи, позволяли значительно снизить городскую преступность. Было задействовано все: и хорошо обученные стражники; и умелые маги, обладающие магией среднего, или даже, высшего, уровней; и хитроумные, порой, невероятные устройства гномьей работы. Однако полностью искоренить криминал Мериноры, не удавалось.

Темные воды канала, разделяющего город на две половины, лениво плескались о почти отвесные берега, одетые в гранит. Искусственно подведенный от реки Инорки, он служил единственным судоходным путем, по которому в Меринору доставлялись продукты, крупногабаритные товары и строительные материалы.

Широкий, метров в пятьдесят, и глубокий, до пяти метров, канал забирал воду реки, прогонял ее по городу, а, выведя за его пределы, дробился на многочисленные оросительные более мелкие, возвращая обратно в Инорку.

Переправами через Меринорский канал служили широкие каменные мосты. Соединяя половины города, они величаво изгибались, позволяя грузовым судам свободно проходить под ними. Всего мостов было четыре. Северный, называемый Аравейским, так как выходил на Аравейскую же площадь. Два центральных, Верхний причальный и Нижний причальный, которые располагались по бокам Центральной причальной гавани. Здесь канал расширялся, достигая пятисот метров в ширину. И Южный мост, именуемый Тупиковым. За ним канал становился мельче и уже не годился для судоходства.

Аравейская площадь была пустынна и тиха. Фонари еще не горели, и сумрачные тени смело выглядывали изо всех укромных уголков. В одном таком уголке, между стеной дома и стопой старых деревянных ящиков, стояла дрожавшая кейт-джитка. Хмель дневной попойки, после "эльфийской" экзекуции стремительно покидал тело девушки, но в отместку, награждал ломотой в висках и противным мелким ознобом.

- М-м-м-ах, моя баш-ш-шка! - сердито шипела Мари, потирая виски. - Ну и где этот пр-роклятый Тёмный?

Постояв еще пару минут и, не заметив ничего подозрительного, юный анимат осторожно двинулась к мосту. Капюшон накидки был сброшен на плечи и её чуткие кошачьи уши непрерывно двигались, стараясь уловить каждый шорох.

Возможно, это и спасло жизнь девушки, когда на еле слышимый вибрирующий звук, она резко отпрыгнула в сторону. От каменной мостовой, взвизгнув и выбив искры, отскочил арбалетный болт.

Ярость, подогретая винными остатками и жутким раздражением, мгновенно вспыхнула в душе Мари. Издав короткий звериный рык, кейт-джитка пригнулась, мгновенно развернувшись в ту сторону, откуда прилетела оперенная смерть. Лицо девушки стремительно преображалось. Челюсти выдвинулись вперед, нос слегка приплюснулся, клыки вытянулись, став тонкими и острыми. Руки стали длиннее, ногти, на укоротившихся пальцах, превратились в длинные прочные когти. Тело сжалось с боков, а грудина подалась вперед. Хвост кейт-джитки удлинился и, распушившись, гневно забил по камням.

Едва заметно шевельнулась тень на крыше дома в два этажа, стоящего напротив. Кейт-джитка, в полностью завершенной боевой трансформе, рванулась к дому. Рядом чиркнул по мостовой очередной болт. Но быстрый, теперь уже, зверь, в мгновенье ока запрыгнул на крышу.

Изумленный такой запредельной скоростью, темный эльф торопливо метнул веером ножи и, выхватив новую кассету, ловко соскочил вниз на мостовую. Хищница без труда перепрыгнула, брошенные в неё, клинки и последовала за своим врагом, который теперь все больше напоминал жертву.

Темный эльф Джайс, сыпля проклятиями, спешно перезаряжал малый ручной арбалет. Он в который раз пожалел, что нельзя использовать магию. Арнаваль дал категоричный приказ запрещающий это. Сзади послышалось зловещее рычание.

- Проклятый анимат! - Джайс на бегу обернулся и навскидку выстрелил в догоняющую хищницу. Клацнули зубы и зверь, мотнув головой, отбросил в сторону пойманный болт.

- Невозможно! - эльф отбросил арбалет и, выхватив два кинжала, развернулся к кейт-джитке. - Ну, давай! Подходи, драная кошка! Сейчас я порежу твою шкуру на тонкие ремешки!

Зверь приник передней частью тела к земле и, оскалившись, прыгнул на Джайса. Тот хладнокровно сделал быстрый шаг назад и взмахнул остро - заточенными клинками в замысловатой боевой связке. Анимат, взвизгнув от боли, резко отскочила и, оскалившись, зашипела. Сквозь разрезанную ткань одежды, из глубоких ран на теле зверя потекла кровь.

Хищница фыркнула и угрожающе зарычала. Она осторожно закружила вокруг своей строптивой жертвы. На глазах изумленного эльфа, струящаяся из порезов, кровь быстро загустела и отвалилась почерневшими ошметками, обнажив свежие рубцы затянувшихся раны.

- Да ты издеваешься! - пораженный Джайс крепко выругался, перехватив кинжалы. Не отрывая глаз, он следил за своим опасным противником, постоянно держась к зверю лицом.

Хищница внезапно прыгнула к нему и тут же отскочила назад, увернувшись от удара клинками. Потом повторила свою попытку еще...и еще. И всегда Джайс опаздывал на какие-то доли секунды.

В очередной раз, когда эльф устало чуть опустил кинжалы, анимат не отскочила ожидаемо назад, а метнулась в сторону, нанося молниеносный удар длинными когтями руки. Одежда Джайса с противным треском разорвалась, и начала быстро пропитываясь кровью.

- Проклятье! - эльф отшатнулся, прижимая руку к груди, которую острые когти располосовали до самых ребер. Он чувствовал, как с вытекающей из ран кровью приходит слабость.

Зверь снова атаковал, ударив когтями по торопливо вскинутой левой руке с клинком. Джайс взвыл, выронив кинжал и отдергивая конечность, с которой жутко свисали лоскуты рассеченной плоти. Хищница зловеще ощерилась, припав на передние руки-лапы. Её задние, сильно деформированные, ноги, с которых давно слетела разодранная обувка, напряглись подобно пружинам.

Вид, окровавленных разорванных мышц и обнажившихся костей собственной руки, окончательно "добил" молодого эльфа. Он развернулся и со всех сил бросился бежать, громко зовя на помощь.