Юлия Дии - Маршал Конфедерации. Академия [SelfPub, 18+]

– Гм! Вообще - то это мой дом, бубёныть! – попытался бочком, бочком втиснуться в разговор гражданин Ширяев. – Аз есмь главный квартиросъёмщик, ежели что, а не этот прихвостень…

– Хам трамвайный Огастинушка ваш Фурнье, малыши! – мурлыкала меж тем обладательница бархатного контральто. – Вот и попал под раздачу. Слыхали? За - слу - жен - но! Впредь пусть знает, ещё круче по рогам схлопочет, – ножкой топнула капризно, – коли зуд похотливый в руках не уймёт, мазафака! Пока что я здесь главный решатель, кому трогать меня за попу, кому – нет! Все согласные? То - то же! Халат этот ещё на нём белый идиотский, а я, между прочим, под психокайфом тогда была, мне простительно. …Волшебно! Пуф - ф - ф! Слегка подзатянулся, правда, процесс. С чего бы? Ума не приложу! …Кто - нибудь читал «Тайное свидание» Абэ? …Да - а - а - а, Юрец, вполне ожидаемо. Но ты - то, Ролик, уж точно должен быть в курсе моего душевного состояния, так ведь? Люди в белых халатах, бл*дь, япону маму их! Такие, знаешь… на всякое способные… там… ребята! Тебе хорошо знакомо, да? В связи с чем хотелось бы услышать, не стыдно вам, дорогой Роланд Иосифович…

– Йозефом папу моего звали, шайссе! – злобно прошипел бош. – Йо - зе - фом! – …напраслину на приличную девушку наводить, а? – невозмутимо проигнорировав

тевтонское злобничанье, гостья плотно прикрыла за собой дверь, заперла на ключ и щеколду. – Взрослый дядечка, а сплетни дурные разносите, получше любого сарафанного радио будет!

– Дык то ж, мадам Д’Жаннэт, не сплетни вроде, – немец смутился малость . – Очевидцы рассказывали…

– К вашему сведению – мадемуазель! Прошу не путать! А засранцу Фурнье с оказией передайте… Ручонки шаловливые нефиг распускать, блин корявый! Ясно вам?! Вырву и спички вставлю, курва матка! Понятно?! Жену пусть мацает… Или девку какую - нибудь стрёмную… Чего там ещё перспективненького есть у него? Собачка? Кошечка? …На крайняк – кукурузину свою… мохнатую! …У вас, кстати, кое - чему научилась, мусьё! Заметили?

Здесь красавица наша, ещё чуть - чуть мастерски выдержав паузу, вышла на свет белый, слегка возбуждённая беседой, разрумянившаяся, явив, наконец, присутствующим неотразимое великолепие своё, вполне допустимо упомянуть – первозданное, поскольку коротенькая туника тончайшего белого шёлка с золотистым узором по канве, едва - едва вуалирующая восхитительно округлую попку над длиннющими, фантастически красивыми ногами, больше распаляла воображение, нежели вообще что - либо прикрывала.

Касаемо же иных славных достоинств, неизменно вызывающих жгучий интерес у большинства гетеропредставителей сильного пола кроме, разумеется, женских ног, поп и рисунка на любимой пижаме, прекрасно всё устроено было у юной леди, уж поверьте, господа! Великолепные формы, доннерветтер!

А содержание - то, содержание! М - м - м - м! Пара сравнительно небольших, но чрезвычайно приятных на ощупь, наполненных сочной негой, очаровательных упругих полусфер с рельефно проступающими сквозь белоснежную ткань крупными тёмными пирамидками сосков. Объедение! Бл*дский размерчик – полноценная честная «трёшечка», самый, на наш весьма искушённый взгляд, что ни на есть востребованный мужчинами калибр! Смело на крупного зверя в поход! С одной лишь рогатиной! Весь лес – наш! И абсолютно не волнуйтесь, даже дуралейские меховые тапочки с огромными помпонами не спугнут добычу.

С лица её надлежало пить, пить и пить бесконечно! В огромных озорных раскосых васильковых глазах – вечное безоблачное небо! Ни единого облачка! Прямой почти классический нос, красивые, в то же время твердые, решительные губы, как и широкие скулы с ямочками на щеках, очаровательной, слегка удлинённой формы аккуратные ушки, отнюдь не вносили диссонанс в облик сего удивительно гармоничного творения Создателя, лишь добавляя ещё и ещё чувственности. Море, океан чувственности! Венчала всю эту красотищу копна густых огненно - рыжих непослушных волос. У - у - ух! До чего хороша, чертовка! Слов нет! Одни жесты остались, потому умолкли все разом. Зарруга, гааш!

– Рыбонька моя! – Юрий оклемался, разумеется, первым, ему - то эти ножки восхитительные и всё с ними связанное явно давно уж не в диковинку. – Ты куда это собралась, милая?

– Да к этой… К Бобкиной. Ну, ты же её знаешь… Оленька. Такая, тёмненькая, с хорошими сиськами… С нашей кафедры. Двумя этажами выше живёт. А что?

– Почему такая… гол… гм… легкомысленная?

– Заодно думала мышонка своего проведать. Целых три дня уже не виделись! Как ты мог так со мной? – ворковала Жанна Сергеевна, опасно сближаясь. – Для тебя старалась. Мышонок скучал по мне? – обернулась вдруг с лукавой усмешкой. – Между прочим, Ролик, неровно дышит девушка к тебе. Обратил бы на неё внимание, котёнок, все уши прожужжала!

– Которая из них, мадемуазель?

– Не строй из себя тормоза, малыш! О ком мы только что говорили? Пойдём в гости со мной, заодно поближе познакомишься!

Опасное сближение благополучно завершилось успешной стыковкой. Требовалось лишь некоторое время для проверки функционирования всех систем, прежде чем открыть переходной, точнее – входной шлюз. Процесс пошёл.

– О - о - о - о! Далась мне эта корова. Гезищтскрапфн - н - н ! Пущай себе дальше жужжит! – отворачиваясь, дабы не перегреться, еле слышно бормотал Рол. – Хм! Оленька! Тьфу! – фикен её… Бедный Юрка! С такой шикарной тёлки мигом умом тронешься! Шикса! Только от дела отвлекает! Холи шит! Топала б себе мимо и топала к своей любимой Бобкиной, курва матка боска!

– Что, Ролик, милый? – васильковые озёра затягивали неумолимо, словно водовороты. – Не расслышала я.

– Ничего, ничего! Не обращайте внимания, дети мои. Занимайтесь своими делами. Когда одаряют такой улыбкой, хочется плакать от бессилия. Потому, что не твоё. И

непреодолимо тянет, точно собачонка мелкая, изо дня в день носить, носить, носить в зубах идиотские тапочки с помпонами за право хоть иногда, хоть когда - нибудь с щенячьим восторгом лизнуть хозяйку в носик, шейку, в ушко. А могут ведь и в кроватку допустить, в ножках полежать! О - о - о - о - о! Случается же такое с наручными собачками, и довольно - таки часто! Но, к сожалению, не со всеми.

Юре вот, типа, свезло. Он и замельтешил как - то сразу, засуетился, стал слёзно упрашивать Роланда и весьма некстати припёршегося с минералкой Пионера - Борьку оставить их с Сергеевной наедине. Ну хоть на полчасика, хоть минуточек на двадцать девять с половинкой! Странновато, честно говоря, смотрелась со стороны трансформация фактически свершившегося уже конфедеративного Маршала – бойца до мозга спины, ядрёна бок влажный розовенький язычок, перед хозяйкой на задних лапках за кусочек пусть и вкуснейшего, сладенького, но всего лишь сахарку. Ой - ля - ля… И не стыдно?