Анна Алмазная - Максим [СИ]

Девица-то больно хороша оказалась, да и вертихвостка знатная, она не только старшего окрутила, но и на младшего принца глаз положила.

Говорят, что за день до свадьбы братья даже дрались… Шум был на весь дворец. Разнимал их советник повелителя Манрад, — Ланс сильно вздрогнул при звуке этого имени, — да и тому перепало знатно. Весь двор гудел от смеха, пока Манрад с вот таким фингалом ходил! Так вот, старший, говорят, успокоился быстро, будто и не было драки, а младший еще долго от ярости бился, насилу успокоили. От разрозненного рассказа полупьяного воина у меня голова пошла кругом, но почему-то казалось важным связать слова в осознанный текст, уловить смысл…

— Ну а утром беда и пришла… Жених долго не выходил, вот люди и забеспокоились, к нему пришли, а тот мертвый и лежит. А Вареон, младший принц, рядом, говорят, от горя покачивался и плакал. А рядом — принц и принцесса Малинии, тоже мертвые. Король-то наш во всем младшего-то своего и обвинил. И был бы тому сразу конец, если бы дружок не помог. Наран-то, у которого только-только родителей убили, в виновность лучшего друга не поверил, из страны Вареона и увез, где-то у себя спрятал…

— Странная история, — прошептал Ланс.

— Многие не верят, что это Вареон, — вставил другой воин. — Но кто ж знает из-то, королей?

— А кто еще! — взвился неудачливый рассказчик. — Ты чушь не пори, может, в глаз хочешь? Дал красноречиво посмотрел на разгоряченного воина, и тот, наверняка вспомнив о угрозе деревней, прикусил острый язычок и спрятал чешущиеся кулаки.

— А принцесса? — спросил Ланс.

— Пропала принцесса, — ответил успокоившийся рассказчик. — Говорят, позора не вынесла. Больше я не слышала: я смотрела на Ланса. Бледный, как снег, он застыл над полной кружкой, и высказанное мной Максиму подозрение, что именно Ланс — Вареон, возросло с новой силой.

— Мне надо выйти! — прошептал Ланс и встал из-за стола. Когда он пришел обратно, уже спокойный и уравновешенный, разговор уже крутился вокруг другой темы.

— Манрад кого-то ищет в столице, — шептались воины, и Ланс побледнел еще больше. — Кого-то, кто больше года пришел сюда и сразу стал бранеоном. Кого он ищет? Говорят, опальный принц вернулся!

— Может все гораздо проще, и к принцу не имеет никакого отношения, — предположил Ланс, и я вдруг сообразила, что меня смутило — Дал внимательно, не отрываясь, смотрел на своего друга, и не было в том взгляде ничего хорошего.

— Ради кого еще Манрад личных людей беспокоить будет? — засмеялся тот же болтливый воин. — И почему примет не дает? Только люди, как тени, ходят по отрядам и в людей всматриваются! Ланс прикусил губу и замолчал — что он мог ответить?»

Некоторое время я поигралась с компьютером в какую-то странную игру. Там человечки ходили по полю и их вечно пытался кто-то съесть.

Меня никак съесть не удавалось, но тут в замке повернулся ключ, человечку долбануло по голове какое-то чудовище, оставив только кровавое пятно, но мне было все равно — я побежала навстречу моему Максиму. Максимка, как всегда, пришел домой не с пустыми руками.

Заглянув в мешочек с фирменным названием, я слегка ахнула:

— Максимка, дверь расширять будем! Скоро не пролезу!

— Выздоравливающую надо баловать! — засмеялся мой милый, ставя на стол маленький тортик в прозрачной коробке. Маленький, но мне хватит! Иди, делай чай.

— У нас праздник? — промурлыкала я, сиганув на кухню.

— С тобой — каждый день праздник, — усмехнулся Максим. На кухню он явился уже более серьезным.

— Опять сны описывала?

— Тебе не нравиться? — спросила я, наливая в электрический чайник воду.

— Нет, я просто…

— Максим, не надо, — тихо прошептала я, нажимая кнопку. Чайник тихонько зажужжал и я достала два блюдца, две чашки, чай, кофе, сахарницу, лимон, и села напротив Максима. — Каждый разговор на эту тему оканчивается для нас трагически. Может, не будем? Я просто буду описывать свои сны, а ты читать. Если захочешь, только, давай не будем ссориться!

— Рита, я…

— Пожалуйста, Максим, я и в самом деле многого не понимаю, но надо ли? Скажи, кому это надо? Я понимаю, что в одно время сны для меня значили очень много, но не теперь, понимаешь? После нашей встречи для меня важен только ты, и не более. Эта писанина — мое маленькое хобби, желание выплеснуть последние остатки безумия. Я свыклась с этими снами, свыклась благодаря тебе. Благодаря тебе этот мир стал для меня гораздо ближе и дороже всех призраков, вместе взятых. Так что, давай, не будем, ладно? Или ты со мной только ради этого?

— Нет! — твердо ответил Максим. — Ты опять не понимаешь! Я люблю тебя, глупая, а сны… это другое.

— И я тебя люблю, Максим, — решительно ответила я, разрезая торт и стараясь не смотреть на сидящего напротив мужчину. Так просто… «люблю». Ни тебе романтического вечера, ни цветов, просто бытовое и само собой разумеющееся «люблю». И оттого я чувствую себя еще более счастливой… Торт был выбран на славу: темный, политый шоколадом, он мог соблазнить любую женщину.

— А Дал? — я чуть не порезалась, услышав этот вопрос, но спрятала замешательство за маской равнодушия и положила кусок торта на блюдце.

— Дал — призрак, — обдумывая каждое слово, сказала я, придвигая блюдце к Максиму. — Плод моего, ну, хорошо, если ты настаиваешь, то нашего, воображения. Глупо ревновать к призраку.

— А если бы он был рядом? Тут? — не унимался Максим. — Кого бы ты выбрала?

— Это глупый вопрос.

— Это неполный ответ, Рита, — ответил Максим. — Однажды я потребую другого.

— Я не понимаю, о чем мы говорим! — взорвалась я. — Ты меня ревнуешь к призраку, обвиняешь в чем-то! Я не изменяла тебе Максим, ни в мыслях, ни делом, и не надо мне ставить в укор временное безумие! И не говори снова, что я не понимаю, как я могу понять, если ты не хочешь мне объяснить!

— Прости, — примирительно ответил Максим, подойдя к отключившемуся чайнику. — Забудь, это и в самом деле не стоит наших нервов. Я смотрела, как Максим разливает кипяток по чашкам, и вдруг погасила рвущийся наружу ужас — я чувствовала, что это не конец, это только начало. И надо выговориться, надо досказать… но я не могла выдавить ни слова. И через некоторое время, наслаждаясь тортом, я смотрела в глаза Максима, такие нежные, ласковые, в который ютилась любовь, и тихо плакала про себя. Это ненадолго, я знала. Макс слишком хорош, чтобы оставаться со мной навсегда. Но я не могла прекратить описания своих снов. Почему-то мне это казалось важным.

И, главное, я точно знала — это важно для Максима! Увы, но степень его безумства больше моего. Почему? Если бы я тогда знала…

«Хорошо быть принцессой, но еще лучше — быть наглой принцессой.

Анлерина добилась своего — Манрад был вынужден сопровождать капризную девушку в прогулке по городу. Погода в тот день была солнечная и теплая. Для принцессы подготовили паланкин, но Манрад отказался занять предложенное ему место на подушках. По едва видным морщинкам на его лице, я быстро сообразила, как он недоволен капризом своенравной девчонки, но Анлерина чувствовала себя не лучше. Мой дух, свернувшийся калачиком на подушках перед принцессой, видел, как изменилось ее лицо, когда она осталась наедине с собой, как ее губы сложились в скорбную складку, а тонкие руки затеребили маленький ажурный платочек. Принцесса была задумчива и мрачна, что не соответствовало ни погоде, ни цели поездки, ни ее победе. Решившись, принцесса внезапно улыбнулась, на моих глазах заставив глаза мечтательно заблестеть, откинула занавеску паланкина и начала беседовать с Манрадом. А что тому оставалось, как не отвечать?