Анна Алмазная - Его выбор [СИ]

— Посмотреть на что?

Рэми вновь обернулся к поместью.

— На охранные камни. Ар говорил…

— …что они поют на закате? — голос матери ощутимо потеплел. — Так и знала, что тебя здесь найду. Давай вместе посмотрим. Вернее, послушаем. Жаль, что только ты сможешь услышать, мой маленький маг. Но ты же потом расскажешь, правда?

Она расправила ладонями длинную юбку и опустилась на траву, усадив на колени испуганно молчавшую Лию.

— Ну же, — мама похлопала рядом с собой. — Иди ко мне.

Рэми почувствовал, как разливается по душе тепло. Давно они не сидели вот так, близко друг к другу. Давно уже Лия не мурлыкала едва слышно, перебирая пальчиками волосы матери. И даже поющие камни не были столь интересны, хотя сегодняшнего заката Рэми ждал с нетерпением.

— Откуда ты узнал о «поющих камнях»? — тихо спросила мама.

— Ар сказал…

Ар единственный утром заметил, что Рэми скрутило от страха, хотя он всеми силами старался этого не показывать. Мама не велела. Мама сказала, что он должен быть сильным и не вспоминать о дяде. Но у Рэми не получалось — алое пламя, окружавшее приезжего коваля, жгло душу неудержимой яростью и злобой. Такой же, как и у Элизара. И этого, как всегда, никто не заметил. А Рэми застыл на балконе и взгляда не мог оторвать от низкого мужчины, что зачищал копыто Искорке.

— Рэми!

Услышав голос брата, Рэми не выдержал. Знал, что Ар этого не любит, но бросился к брату в объятия, забыв в сильных руках и о ковале, и о дяде. Всего на миг. Но этого было достаточно, чтобы вновь научиться дышать…

— Ты дрожишь, — тихо сказал Ар, внезапно отвечая на объятия. — Идем!

Они почти бегом спустились по винтовой лестнице и вышли в растущий за домом сад, где давно уже скинули листья одичавшие яблони. Ар свернул с неровной тропинки, вошел в высокий, густо разросшийся полынник и, обернувшись, неожиданно тепло улыбнулся:

— Ну же, идем!

Поспевать за братом было нелегко. Жесткая, подгнившая за осень трава яростно цеплялась за одежду, будто останавливала. Полынник был настолько высоким, что видно было лишь стены зарослей по обе стороны тропинки да тонкую, извилистую ленту дорожки, на которой Рэми то и дело спотыкался. Мелькали в зарослях желтые звездочки цветов земляной груши, проглядывала уже уставшая к осени жечь крапива, вяли плети вьюнков и бешеного огурца.

Полынник сменился густым ежевичником. Сорвав пару чудом доживших до осени ягод, Рэми посмотрел на возвышавшуюся над ними немного влажную, увитую виноградником, стену дома. Ни одного окна… ни единого.

А вот виноградник был красив: кроваво-красный, с иссиня-черными гроздьями ягод. Но гораздо более красивым оказался не он: на расстоянии вытянутой руки стремилось острием в небо нечто высокое, похожее на увитую плющом огромную иглу.

Ар достал из-за пояса подаренный когда-то отцом кинжал и ловко срезал несколько плетей плюща, открывая гладкий черный камень.

— Видишь? — тихо спросил он.

— Что?

— Это ты у нас высший маг, а охранных камней не разглядел. Стыдно. Это один из них… дотронься.

Рэми зачарованно посмотрел на отражающий солнечный свет камень и приложил к нему ладонь. Браслет дяди отозвался на чужую магию мягким теплом, и на миг Рэми стало тревожно. Камень казался бархатистым на ощупь. Рэми вздрогнул. Почудилось вдруг, что он прикоснулся к чему-то живому, крепко спящему под стенами поместья.

Стучала в такт крови чужая сила, вливая мягкое, радостное тепло, сжалось сердце от вспыхнувшего золотом счастья. Камня или Рэми, было не понять, да уже и не важно. Он закрыл глаза, позволив себе покачаться на невидимых волнах чужой магии, согреться чужим теплом, чужим восторгом...

— Хватит! — вырвал его из объятий чужой силы Ар. — Вижу, нас действительно не обманули. И камни активны.

— Что? — не понимающе спросил Рэми, пытаясь справиться с головокружением.

— Если кто захочет нам навредить, камни нас защитят. Потому можешь не шарахаться от ковалей, которые как мелкие собаки… брешут, да не кусают. Тебя никто не тронет. А еще говорят, на закате они поют… о… вижу по твоей заинтересованной мордашке, сегодня из дома ты не сбежишь.

Рэми горько усмехнулся. Ар ошибался. Рэми боялся вовсе не коваля, а от вождя Виссавии никакие камни не спасут. Он слишком силен. А еще Рэми знал, что камни лучше слушать не в поместье, а над обрывом. Потому что они не только поют. Как жаль, что брат этого не видит и не слышит. Как жаль, что только Рэми родился высшим магом и с остальными нельзя поделиться волшебством настоящей, природной силы.

Но в то же время Рэми впервые обрадовался, что учителей рядом не было. Теперь он мог сам, без позволения, пробовать магию на вкус, любую. И пусть она была иногда горькой, неприятной, временами даже опасной, но всегда интересной, новой и неожиданной.

Мир, открывшийся Рэми после отъезда из столицы, начинал ему нравиться. Думая об охранных камнях, ожидая с нетерпением заката, Рэми перестал думать о дяде. О его безумных глазах, о глухих ударах и разливающейся по плечам боли. Надо просто ждать. Не помнить о страхе. Раствориться в настоящем, как его учили, забыть обо всем мире, глядя, как кутают кровавые облака белое поместье.

Закат разлил алую волну у горизонта. Браслет то становился холодным, как лед, то лил по запястью жаром.

Мама не мешала ждать. Она сидела рядом и сжимала Рэми, одаривая мягким, ласковым теплом. Лия дремала, ее личико слегка покраснело, губки открылись. По подбородку стекла ниточка слюны, которую мать осторожно стерла кружевным платком.

Рэми отвел от нее взгляд. Ар… Ар был другим. Ар был не похож на них — темноволосых тонких и гибких. Волосы его были почти белые, кожа светлее и тоньше. И у Ара остались только Рэми и Лия… мама, хоть и любила по-своему пасынка, все же так и не смогла до конца его понять и принять. Рэми это чувствовал. Ар, наверное, тоже чувствовал… Рэми не знал, не осмеливался заглянуть за щиты, всегда закрывающие душу брата. Ар сказал, что это некрасиво, а еще сказал, что своим надо верить. Рэми верил… дяде вот тоже верил…

Браслет ожег холодом так резко, что Рэми выскользнул из задумчивости. Солнце все старательнее пряталось за деревья, над поместьем сгущались тяжелые тучи. Рэми затаил дыхание и закрыл глаза. Он торопил время, молил богов, чтобы все началось как можно быстрее. И тут камни запели.

Песня сторожевых камней была похожа на едва слышный шепот. Шепот то становился громче, то утихал, то тревожил душу обидой, то расплывался по груди мягкой радостью. Рэми улыбнулся, отдавшись во власть ласковой мелодии и медленно открыл глаза.

Как он и ожидал, камни не только пели. Они плели вокруг дома золотистую сетку, окружая поместье ажуром охранной магии. Прикусив от восторга губу до крови, Рэми узнал в золотом узоре руны. Вон ту еще седмицу назад заставлял рисовать учитель. Альгиз. Защита. Вон той, Иер, научил один из виссавийцев, а вот этой Рэми не помнил… Когда-нибудь он будет знать их все. Когда-нибудь сам сможет создавать сеть охранных камней. Когда-нибудь станет великим магом и докажет всем, что магии не надо бояться! Что она может не только ранить. Но и дарить спасение. А еще, может, ему удастся помочь дяде…