Анна Алмазная - Его выбор [СИ]

— Я так рад, что ты жив…

— Я жив… а ты?

— Живи… прошу, — улыбнулся Арман, — живи за нас двоих… мой друг…

— Нет! — с отчаянием выдохнул Нар, ладонями обнимая лицо вновь потерявшегося сознание Армана. — Нет, вернись, нет! Прошу, вернись! Пожалуйста… — он на коленях подполз к Виресу, ухватил его за полу туники, прохрипел: — Пожалуйста… вы называли его другом, я слышал… пожалуйста, спасите его… умоляю! Мой архан, умоляю!

Лис отвернулся, почувствовав во рту комок горечи. Долго еще телохранитель будет мучить этих мальчишек? Да, глупые, да, заслужили, но сколько же…?

— Тебе не надо больше просить, — закончил глупую сцену Вирес, — знаю, что Арман не убивал. И знаю, почему он так к тебе относится… мы, арханы, все дорожим своими харибами.

Нар удивленно посмотрел на Виреса и замер, скользнув пальцами по тунике телохранителя, и на тыльной стороне его ладони ярко блеснула синим заключенная в круг руна. Лис улыбнулся. Нар действительно был подарком богов… и Лис об этом знал лучше, чем кто-то другой.

— Мальчика водили в храм, — выдохнул Эдлай, — татуировки… этого быть не может…

«Подарок богов» все так же сидел на пятках, опустив голову, и руки его, упавшие на колени, ощутимо дрожали. Жалкое зрелище и... трогательное, наверное. Арханам вон нравится. И глаза девушек сверкают влагой, и мужчины молчат, ждут.

— Его никто никуда не водил, — ответил Лис, и на этот раз Вирес не приказал ему заткнуться. — Арман отвел в храм другого мальчишку, а татуировки Нару поменял я… по приказу Грейса. По его же приказу убивали рожан в окрестностях. Ну что ты смотришь на меня, Нар? Или не узнал? Не помнишь, как благодарил меня за помощь, а я ответил, что однажды ты проклянешь тот день, когда меня встретил? Можешь проклинать. Отвел бы тебя Армана в храм, прочитал бы твои татуировки правильно Эдлай, глядишь, всего этого кошмара бы и не было.

— Ты… — выдохнул Нар, и Лис одним движением руки поставил между собой и мальчишкой щит, отражая молниеносный удар:

— Не видите, что он такой же, как и его Арман? Столь же быстрый, столь же умный, столь же… обладающий, хоть и небольшим, а магическим даром? Не видите, что он, как и полагается — отражение Армана? Его тень? Не видите, что Арман, все забыв, бросается защищать простого слугу? Если не видите, то вы слепы…

— Дай это Арману, — прервал его Вирес, подавая мальчику пузырек. — Ты заслужил, Нар…

Лис вздохнул с облегчением, убирая защиту: вмиг забыв обо всем на свете, Нар подполз к Арману, устроил его голову на коленях, влил через стиснутые зубы противоядие и тихо прошептал:

— Вернись ко мне, давай же… пожалуйста.

И не осталось в этой зале никого, кроме этих двух. Даже телохранителя повелителя. А Лису стало вдруг завистно… хорошо это, наверное, быть избранником богов. Арханом. Или… Лис обернулся на Лиина, по щекам которого бежали слезы, хотя бы харибом.

— Однажды и он к тебе вернется, — прошептал Лис, и Лиин услышал — улыбнулся сквозь слезы и кивнул.

А Лис вдруг встретился взглядом с глазами Радона на картине и усмехнулся про себя. Рожанин без дара может стать либо харибом, либо жрецом. Первое — это не для Лиса, второе раньше казалось... невозможным. Но не после встречи с сыном верховного бога.

— Пойдешь со мной, мальчик мой? — спросил молчавший до этого жрец Радона, и Лис, поняв наконец-то чего он хочет, кивнул.

Может, однажды он еще встретится с арханом Лиина. Может, ощутит еще раз силу его второй души. А пока... Лис обернулся на картину... ему есть кому служить. Радону. И потому да, он пойдет с его жрецом.

«Если случится чудо, и ты все ж получишь своего хариба, то бросай эту проклятую деревню, приезжай ко мне. Такие, как ты, нужны мне, даже если не нужны Кассии. Незачем гнить в захолустье, — злить суеверных крестьян. Незачем подвергать себя опасности.

Считай это приказом повелителя.

Удачи тебе, лариец!

Дождь зачастил надолго, серой пеленой укутывая утро. Арман развернул на скользкой дорожке огнистого и обернулся на белевшее в ветвях яблонь поместье. Он даже и не думал, что уезжать будет так сложно… но он выбрал. Столицу.

Щека болела невыносимо. Опекун не корил за непослушание, лишь ударил раз, а потом прижал крепко и с мелькнувшими в голосе слезами сказал:

— Глупый мальчишка. Хорошо, что жив остался.

И Арман впервые тогда вдруг понял, что дорог, оказывается, Эдлаю. И Виресу, что навестил тем же вечером — дорог. И даже своим людям… роду, который впервые мог назвать своим.

— Мы найдем того, кто все этого сделал, — пообещали Арману и тем же вечером бросили к его ногам немолодого уже, напуганного до смерти мужчину.

Арман лишь кинул быстрый взгляд на испачканную в крови бороду главы лирейского семейства и подумал вдруг, что ему все равно. Главное, что он жив, что Нар рядом, что они уберутся завтра из этого паршивого поместья и смогут все забыть, оставить за спиной.

Огнистый дернулся, опалил на груди жаром амулет. Занятная игрушка. Вирес говорил, что странно это, что амулет внезапно побелел, все расспрашивал, кто его закончил, а Арман лишь улыбался. Он знал, кто закончил, но Виресу этого не сказал. Все равно бы телохранитель не поверил, Арман и сам с трудом верил.

— Пусть тебе будет хорошо за гранью, Эрр, — прошептал он и, встретившись взглядом с Наром, слегка улыбнулся.

После привязки хариб вконец обнаглел, но пусть… приструним его позднее, пока пусть порадуется. И все же странно это, когда кто-то умеет то, что умеешь ты, видит то, что видишь ты, слышит то, что слышишь ты… и знает тебя лучше, чем сам себя знаешь. Но… дар богов надо беречь. И Арман сбережет, не сомневайтесь, и не только свой, но и брата.

Лиин будет жить. Что бы ни говорили остальные.

Лиин вздрогнул. Показалось ему вдруг, что в мареве дождя он увидел темноволосого мальчика, что стоял на краю обрыва, смотрел вниз и задумчиво гладил сидевшую рядом матерую волчицу. Лиин чувствовал, что мальчик счастлив. Как счастлив и кто-то, летящий под самыми облаками, с отяжелевшими от дождя крыльями. Лиин тоже почему-то был счастлив, будто спокойствие и мягкая уверенность этих двоих передались и ему.