Стивен Эриксон - Буря Жнеца. Том 1 [litres]

Танал обратил внимание, что куратор нахмурился при виде бездвижных тел, повисших на цепях.

Посредник от тисте эдур, Брутен Трана из племени ден-рата, стоял в тени, держась подальше от узников; высокая молчаливая фигура медленно развернулась к пришедшим Таналу и Каросу.

– Брутен Трана, рад приветствовать, – сказал Карос Инвиктад. – Как поживаете?

– Давайте продолжим, куратор, – проговорил серокожий воин.

– Давайте. Вместе с вами мы можем обследовать каждого из собранных тут арестованных. Особые случаи…

– Я не собираюсь подходить к ним ближе, чем сейчас, – прервал Брутен. – Они погрязли в собственных нечистотах, а этот двор совсем не проветривается.

Карос улыбнулся:

– Понимаю, Брутен. – Он прислонил жезл к плечу и повернулся к ряду арестованных. – Вы правы, подходить ближе нам не стоит. Начну с крайнего слева, а потом…

– Он без сознания или мертв?

– Ну, отсюда и не поймешь.

Заметив, как нахмурился эдур, Танал поклонился Брутену и Каросу и прошел пятнадцать шагов к узникам. Нагнулся, приглядываясь к повисшему на цепях телу, затем выпрямился.

– Живой.

– Так растолкайте! – скомандовал Карос. Его голос, похожий на визг, мог бы заставить глупого слушателя поморщиться – глупого, разумеется, если позволит куратору заметить подобную реакцию. Так ошибиться можно было только один раз.

Танал Йатванар пинал узника, пока не раздалось сухое всхлипывание.

– Поднимайся, предатель, – негромко произнес Танал. – Куратор требует. Вставай, или я начну ломать кости в этом жалком мешке, который ты зовешь телом.

С великим трудом пленник выпрямился:

– Пожалуйста, воды…

– Больше ни слова. Стой прямо, слушай свои преступления. Ты ведь летериец? Покажи нашему гостю эдур, что это значит.

Танал вернулся к Каросу и Брутену. Куратор продолжал объяснять:

– …известно о связях с несогласными элементами в медицинском колледже – в этом он признался. Хотя обвинений в конкретных преступлениях ему не предъявлено, ясно, что…

– Следующий, – прервал Брутен Трана.

Карос захлопнул рот, потом сдержанно улыбнулся:

– Разумеется. Следующий – поэт, сочинивший и распространявший призывы к революции. Гордец, он ничего не отрицает.

– А тот, что рядом?

– Владелец гостиницы, в таверне которой часто собирались нежелательные элементы – по сути, разочарованные солдаты; двое из них тоже среди арестованных. О подстрекательствах нам сообщила честная шлюха…

– Честная шлюха, куратор? – Эдур чуть скривил рот в улыбке.

Карос заморгал:

– Ну да, Брутен Трана, честная.

– Потому что настучала на хозяина гостиницы?

– Он замешан в измене…

– Скорее всего слишком сильно хотел урезать ее заработки. Продолжайте, и, пожалуй, будет достаточно кратких описаний преступления.

– Разумеется, – сказал Карос Инвиктад, легонько постукивая жезлом по пухлому плечу, как будто дирижируя медленным маршем.

Танал Йатванар стоял рядом с начальником навытяжку, пока куратор продолжал перечислять проступки летерийцев. Восемнадцать арестованных – хорошая выборка из более чем трехсот, закованных в подземных клетках. Обычное число арестов за неделю, подумал Танал. А самых отъявленных изменников ждали Утопалки. Из примерно трехсот двадцати узников треть обречена на пешую прогулку по дну канала под неимоверной тяжестью. Букмекеры просто выли: вообще никто не выживал после такого испытания. Разумеется, выли не слишком громко: самые оголтелые рисковали попасть на собственные Утопалки; нескольких случаев хватило, чтобы заставить остальных замолкнуть.

С таким подходом Танал соглашался – это был один из идеальных законов принуждения и контроля Кароса Инвиктада, подробно расписанных в громадном трактате, посвященном любимому предмету. «Возьми сегмент населения, задай строгие, но понятные характеристики, потом заставь их соответствовать. Подкупай слабых, чтобы они разоблачили сильных. Убей сильных – и остальные твои. Переходи к следующему сегменту».

Справиться с букмекерами было легко, поскольку их почти никто не любил – особенно заядлые игроки, коих с каждым днем становилось все больше.

Карос Инвиктад завершил перечень. Брутен Трана кивнул, повернулся и пошел прочь со двора.

Как только он скрылся с глаз, куратор повернулся к Таналу.

– Стыд какой, – сказал он, – с этими бессознательными.

– Да, господин.

– Сменить головы на стене.

– Немедленно, господин.

– Прежде всего, Танал Йатванар, идемте со мной. Это ненадолго, а потом займетесь неотложными делами.

Они вернулись в здание. Короткие шажки куратора заставляли Танала притормаживать всю дорогу до кабинета Кароса.

Второй по могуществу после самого императора человек вновь занял место за столом. Он подобрал сетку бронзовых штырей, сдвинул с десяток быстрыми точными движениями – и головоломка раскрылась. Карос Инвиктад улыбнулся Таналу и бросил игрушку на стол.

– Отправьте письмо Сенорбо в Синецветье. Сообщите ему, за какое время я нашел решение; добавьте лично от меня, что он, боюсь, теряет хватку.

– Слушаюсь, господин.

Карос Инвиктад взял свиток.

– Так какой процент мы обговорили с прибылей гостиницы «Перевернутая змея»?

– Кажется, Раутос назвал сорок пять, господин.

– Хорошо. И все равно назревает встреча с магистром Свободного попечительства. Пожалуй, в конце недели. При всех наших доходах обнаруживается странная нехватка звонкой монеты, и я хочу знать, в чем дело.

– Господин, вам известны подозрения Раутоса Хиванара по этому поводу.

– Приблизительно. Ему будет приятно узнать, что я готов выслушать его соображения. Так, получается два пункта. Организуйте встречу – от колокола до колокола – на час. Ах да, еще одно, Танал…

– Слушаю.

– Брутен Трана. Еженедельные визиты. Я хочу знать: его что, заставляют? Это у эдур какая-то форма императорской немилости или наказания? Или этих ублюдков действительно интересует, чем мы занимаемся? Брутен ничего не рассказывает, никогда. Даже не спрашивает, какое наказание получают осужденные. Может быть, нам стоит расследовать его.

Брови Танала поползли вверх:

– Расследовать тисте эдур?

– Негласно, само собой. Пусть они с виду безупречно лояльны, но не могу отделаться от мысли, действительно ли они так защищены от измены среди своих.

– В любом случае, господин, со всем почтением, разве Патриотистам…

– Патриотистам, Танал Йатванар, – резко прервал Карос, – дана императорская грамота на поддержание порядка в империи. В грамоте не делается различия между эдур и летери – только между лояльными и нелояльными гражданами.

– Да, господин.

– А теперь, насколько я понимаю, вас ждут дела.