Марина Голубева - Либерия

Посольский двор располагался недалеко, здесь же, на Ильинке. Через гостеприимно распахнутые ворота был виден большой дом с теремом, изящными башенками, резными ставнями и светлыми застекленными окнами. Однако прохаживающиеся по двору стрельцы встретили Алексея совсем негостеприимно, посоветовав не шляться где попало и идти своей дорогой.

— Да что это вы, служивые, такие сердитые? — молодой человек постарался вложить в улыбку все свое обаяние. — Я же без злого умысла. Да, коли и был бы умысел, так что один человек против таких бравых ребят, как вы? Я ж только еще мысль злую думать начну, а вы уж меня в капусту изрубите.

Стрельцы заухмылялись, приосанились, но во двор пускать отказались, заявив, что нынче тут никого нету — все в Кремль уехали, то ли совет с боярами держать, то ли пировать.

— А мне всех-то и не надо, — продолжал уговаривать Алексей. — Мне бы с одним человеком поговорить, его Петром Аркудием зовут. Слыхали, может?

— Слыхать-то слыхали, — выступил вперед один из стрельцов. Судя по сабле на поясе, вместо традиционного бердыша, он был здесь за главного. — Да тебе он на что? Это птица непростая, сказывают, самим римским папой в Москву послан.

«Вот это да! — удивился молодой человек. — Интересно, он сам по себе Либерию искал, или она понадобилась римскому папе?»

— Сам-то я не местный, из Сербии в Москву пришел, — затянул Алексей уже привычную песню. — Мне один знатный человек просил письмо господину Аркудию передать.

— Так нету его здесь. Аркудий вместе с Великим канцлером Литовским Сапегой в другом месте живет. Что им тут тесниться-то? На Пречистенке они уж почитай целый год сидят. Там им дом большой выделили, аккурат напротив кабака. У него еще новые тесовые ворота — мимо не пройдешь.

Разыскивая нужный дом, Алексей в очередной раз убедился в справедливости поговорки: «Язык до Киева доведет». Средневековая Москва настолько отличалась от современной, что молодой человек не представлял, где находятся даже хорошо знакомые ему улицы. Но горожане были доброжелательны и словоохотливы, поэтому, поплутав немного в тесных переулках, он оказался у новых тесовых ворот. Какое-то время топтался около них, сам себе напоминая того самого барана, наконец решился и постучал. Из-за высокого забора не доносилось ни звука, и Алексей постучал сильнее, а затем и вовсе попинал ворота. С той стороны послышалась ругань, и калитка рядом с воротами приотворилась.

— Чего надо? — высунувшаяся в щель бородатая заспанная физиономия выражала крайнюю степень неудовольствия.

— Добрый день, почтеннейший, — поприветствовал Алексей, проигнорировав злобный взгляд. — Могу ли я побеседовать с господином Аркудием, что приехал с посольством пана Сапеги?

— Побеседовать?! — мужик явно опешил, даже рот открыл от удивления, потом спохватился и снова сердито нахмурился. — Да, кто ты таков, чтобы с важным человеком беседовать?

— Кто я такой — не твое дело! — молодому человеку уже надоело перед всеми расшаркиваться. — У меня к господину Аркудию важное письмо. Не пустишь — с тебя же потом шкуру снимут.

— А ты меня не пугай, все одно не пущу! Да и нету никого, и Аркудия твоего нету. Все в Кремль уехали, с самим царем говорить будут. О как! А ты тут со своими делами. Проваливай, пока стрельцов не кликнул!

Калитка захлопнулась, и Алексей сокрушенно вздохнул — день сегодня выдался явно неудачный. Но не вечно же они в Кремле гостить будут, скорее всего, к ночи вернутся. Значит, завтра можно попробовать добиться встречи. А прямо сейчас молодой человек решил поискать, где можно перекусить. Набегавшись за утро по городу, он успел изрядно проголодаться, а стрелец из Посольского двора, говорил, что где-то поблизости есть кабак. Судя по отсутствию забора и гостеприимно распахнутой двери, им мог быть небольшой дом на противоположной стороне улицы, и молодой человек направился туда.

В помещении было сумрачно и воняло сивухой. Несколько унылых личностей, молча, сидели за столами, прихлебывая из глиняных кружек. Лишь углу трое явно нетрезвых мужиков играли в зернь, возбужденно вскрикивая и размахивая руками. Кабак Алексею не понравился, но есть хотелось прямо зверски, а более приличное заведение надо еще искать, поэтому молодой человек, стараясь не обращать внимания на вонь, прошел к стойке.

Кабатчик — щуплый мужичонка в засаленном фартуке — окинул подошедшего оценивающим взглядом, плеснул из бутылки в оловянный стаканчик и подвинул его Алексею.

— Я пить не буду, — мотнул головой молодой человек.

— Не будешь? — Кабатчик удивленно вскинул брови. — А пошто же тогда пришел?

— Поесть… — растерянно пробормотал Алексей. — Еда-то у вас какая-нибудь имеется?

— Кто же в кабак есть ходит? В кабаке пьют, — сердито проворчал мужичонка. — Нету здесь никакой еды. Коли жрать охота — топай в харчевню. Откель ты такой взялся, что этого не знаешь?

— Так и закуски никакой нет?

— Сказал же иди в харчевню, коли пить не желаешь, и не морочь мне голову.

Алексей удивленно пожал плечами и пошел к выходу, размышляя над такими странными порядками, и с ностальгией вспомнил радушных трактирщиков XVIII столетия. Вот уж кто горазд был попотчевать путника разными кушаньями. Правда, и принимали его тогда за богатого дворянина. Мелькнула мысль не купить ли более дорогую одежду, но молодой человек решил, что так он менее заметен и меньше связан со всякими правилами и условностями.

Задумавшись, он не заметил, входившего в помещение здоровенного рыжего детину, столкнувшись с ним в дверях, посторонился, освобождая дорогу. Парень на миг замер, уставившись на Алексея, в его глазах мелькнуло удивление, сменившееся злостью.

— Ах ты, гад! — выдохнул детина и врезал Алексею кулаком в челюсть.

Удар был настолько силен, что молодой человек буквально влетел обратно в кабак и, рухнув на пол, проехал спиной по шершавым доскам. В голове зазвенело, и мир закружился в сумасшедшей карусели.

— Очумел, Малой?! Ты что творишь-то?! — раздался возмущенный возглас кабатчика.

Алексей со стоном поднялся, ошарашено уставился на рыжего парня в распахнутой шубе и, с трудом ворочая языком, прохрипел:

— Ты, чего, мужик, сдурел, что ли?

— Ага, сдурел! Сейчас и ты у меня сдуреешь, коли живым останешься! — прорычал рыжий и разъяренным быком кинулся на Алексея.

Но тот уже пришел в себя и, уклонившись от летящего в лицо пудового кулака, ударил сам. Детина ухнул, замотал головой, но на ногах устоял, оскалился и снова ринулся вперед. Пьянчужки, выскочив из-за столов, от греха подальше, прижались к стене и начали азартно болеть, причем, явно за наглого парня. Алексей метался из стороны в сторону, стараясь увернуться от ударов — иногда ему это даже удавалось. Зверь, как назло, спал, молодой человек не чувствовал ни опасности, исходящей от рыжего, ни ярости боя, и лихорадочно соображал, как в такой ситуации остановить этого бешеного буйвола. Конечно, можно было достать клеврец — оружие прямо-таки убойное. Но, во-первых, рыжий-то был без оружия, во-вторых, не убивать же парня, не разобравшись, какие у того претензии.