Николай Айдарин - Танг

К ним я и направился. Благоразумно заранее спешился и остановился в паре шагов от них, попав в свет от факела.

— Кто такой, чего надо? — тут же заметил меня стражник. Говорил он полушёпотом, стараясь не разбудить посапывающего коллегу.

— Угадай, — усмехнулся я. — В город пройти.

— Утром приходи! — ответил он. — Сейчас не велено никого пропускать! И у меня бумаги нет, чтобы тебе разрешение выписать, а без него тебя сцапают на улице и отправят на каменоломню на месяц. А мы в бубен за это получим!

Странный он был. То говорит, что не может никого пропустить, то сразу же добавляет, что бумаги у него нет для пропуска. Сдаётся мне, он просит дать ему на лапу. Да я бы и дал — так проще и гораздо быстрее, особенно при условии, что мне нужно догнать кое-каких уродов прежде, чем те доберутся до своего логова. Но пустой карман мне этого не позволит.

— А троих ты только что пропустил, — заговорщицки прошептал я, делая ему навстречу шаг.

— Враньё! — шикнул на меня стражник.

Его товарищ громко всхрапнул, и мой собеседник опасливо бросил на того взгляд.

— Сдаётся мне, что твой спящий друг не знает о нескольких звонких имперских марках в твоём кармане, — зловеще прищурился я.

— Да пошёл ты! — огрызнулся стражник.

Слишком громко — довольно громкий храп резко оборвался.

— Плешь Молдура! — еле слышно выдохнул стражник. — Ладно, сделаем так. Ты оставляешь своего коня мне и проходишь через дверь — конь мне пригодится, тем более что по городу всё равно тебе нельзя будет с ним ходить. По статусу не положено. А я тебе выпишу пропуск на, скажем, два месяца.

— По рукам, — тут же согласился я.

Стражник достал из внутреннего кармана куртки кусок плотной жёлтой бумаги, затем перо и чернила. Намочил в них перо, затем развернул бумагу и уставился на меня:

— Имя и профессия?

— Раснодри Солдроу, плотник, — не задумываясь, ответил я.

При звуках моего имени у него в глазах что-то странное мелькнуло, но я этого не заметил.

— Ох уж эти северяне, — пробормотал он, записывая всё это в бумажку, используя в качестве поверхности свою вторую руку. — Длинное имя. «Рас Солдроу, плотник» записал. Полностью не влезало.

Он подул на оставленную надпись, помогая чернилам высохнуть, после чего протянул бумагу мне.

— Иди давай, и побыстрее! — нетерпеливо сказал он.

Я взял пропускную грамоту и, подойдя к двери, медленно открыл её — она оказалась неожиданно тяжёлой, после чего вошёл внутрь.

— Плотники нам нужны, кстати, — прошептал мне вслед стражник. — Обратись, если что, к парням у следующей двери, они подскажут, где найти сотника.

— Я подумаю над этим, — соврал я ему.

Внутри стены был проделан коридор, ведущий прямо, а потом сворачивающий налево. Далее оказалось небольшое помещение, в котором почему-то хранилась солома, а уже у правой стены расположилась вторая дверь, металлическая и прочная. Я в неё постучал, и мне тут же открыли.

— Бумагу! — тут же потребовал голос справа.

А левый стражник с готовностью наполовину обнажил короткий клинок.

Я послушно показал им требуемое.

— «Рас Солдроу», это ты? — правый стражник посветил мне факелом в лицо, едва не опалив его.

— Нет, император Давур, — съязвил я.

Как будто по имени можно определить, как выглядит человек. Зачем они это вообще спрашивают? Или тут попадаются люди, которые проходят под чужими именами и прокалываются на этом этапе?

Шутки они не оценили. Но левый стражник спрятал меч обратно.

— Два месяца, — угрожающе сообщил мне правый, оставляя на бумаге свою подпись и дату. — Задержишься хоть на день — твои кишки растянул по стене от Саленской до Иарсской башни, понял?!

Я не стал спрашивать, что это за башни. И ежу понятно, что это какие-то башни на городской стене.

— Понял, — серьёзно ответил я.

— Работа нужна? Ты же плотник, — предложил левый.

И после такой угрозы они мне ещё и работу предлагают? Мне захотелось послать их куда подальше и очень грубо.

— Нет, я здесь не задержусь, — наотрез отказался я.

— Ну и вали тогда отсюда!

Фиг знает, куда я вышел. Дома двухэтажные, не нищенские, но вонь здесь стояла такая, что глаза резало — минус больших городов. Приятно пахнет только в купеческих и дворянских районах, ну и ещё возле пекарен, а в остальных местах вечно несёт дерьмом. Неудивительно, что с лошадьми в столицу мало кого пускают, да и то, поди, следят за четвероногими пуще, чем за донами да баронами. Хотя, толку от этого всё равно нет. Но все дома начинались в нескольких саженях от стены, оставляя широкое кольцо пустого пространства, причём, отчётливо видно, как плотно дома стоят там друг к другу. Видать, есть какой-то указ, за исполнением которого хорошо следят, чтобы никто не залезал на это кольцо. Не удивлюсь, если добрые смотрящие даже поджигают дома нарушителей.

А вообще, очень хорошо расположился императорский дворец. Вершину холма видно отовсюду, невольно создаётся впечатление, что добрый государь всё время следит за всеми и каждым в этом городе, куда ни пойди. Весь освещённый многочисленными огнями, пытающийся выглядеть красивым, но всё равно здоровенный, неуклюжий, холодный и полупустой. Крепость, самая натуральная крепость. Но вокруг него до внутреннего кольца стены пустое пространство — что там, не видно из-за ночной темноты, расстояния, да и сами стены неплохо всё скрывают. Готов поспорить, что там сады с дивными птицами, бассейны, лужайки и гарем. Хотя последнее упрямо отрицается, все уверены в его существовании. Раз император Давур не женат, значит, у него есть гарем. Кода женится — вот тогда все согласятся, что гарема нет. Странные люди, эти южане. Нас они считают варварами и рабами Бод, хотя ни я, ни кто-либо из моих знакомых и соседей не видел ни одного Бод за всю свою жизнь. Ну разве что отец, но с того момента, как он бесследно исчез, прошло уже лет десять. Хотя я иногда предпочитаю думать, что он умер — иначе где можно шляться десять лет?

Стоило мне углубиться в улицы, как я уже буквально через десять минут заметил тот самый мужской монастырь, про который мне невнятно пробормотал стражник возле таверны. Довольно далеко, полверсты вглубь Давура, его было тяжело разглядеть отсюда — мешали другие дома, а так же множество мелких горок и ям, на которых они стояли. И заметил я монастырь чисто случайно, когда проходил мимо каких-то кустов — те внезапно зашуршали, и я, невольно начав искать на себе хоть какое-то оружие для самозащиты, с опаской повернулся к ним. В кустах никого не было, но я целую минуту пялился на них, не решаясь повернуться к ним спиной или хотя бы боком. А потом чуть поднял взгляд и увидел вершину торчащей белой башни с колоколом и символом Цейрина на навершии — перечёркнутый слева направо сверху вниз круг, обращённый на запад. Среди серо-коричнево-чёрно-грязных домов монастырь выделялся, как благородных кровей специально выведенная овечка среди грязных безродных деревенских баранов. Он даже сам по себе слегка светился, создавая впечатление, что он защищён магией самого Цейрина (хотя попы ещё век назад договорились строить внешние стены монастырей с использованием соназгского фосфорного камня, точнее, его крошки). По разумению Братьев Цейрина, фосфор должен был стать маяком, указывая всем верный и чистый путь следования Заповедям людского бога, но на деле они лишь облегчили навигацию по городу. В том числе, для вражеских катапульт при ночных атаках.