Андрей Земляной - Двойной горизонт [litres]

– Продолжай. – Царь с улыбкой кивнул.

– Я так думаю, что не рассчитывали они, что война так быстро кончится. И смуту назначили на осень. К тому времени мы должны были увязнуть в боях да подкрепления все выбрать, и переворот мог иметь все шансы на успех. А сейчас приходится форсировать события. Ну, ускорять, – пояснил Горыня иностранное слово. – Но для них тоже есть положительные моменты. Поместные войска отпущены по домам, а регулярные части на отдыхе, пополнении и вообще отведены на квартиры [22] На квартиры – в места постоянной дислокации. . Оттого и мяса натащили в Москву. Надеются толпой передавить гарнизон.

– А кто в зачинщиках, как думаешь?

– И думать нечего. Рылеевы, Одоевские да Трубецкие. А кто там в пристяжных, не знаю. Но на круг тысяч десять собрать, наверное, могут.

– Пятнадцать, – поправил государь.

– Ну, пятнадцать не страшно. У Васильчикова вон только боевых ведунов под тысячу.

– Полторы. – Михайло усмехнулся. – Под предлогом обучения да награждения задержал всех, кто был в действующей армии да подтянул из отдалённых областей.

– Ну если полторы тысячи ведунов, да войск Московского гарнизона с пять тысяч, да тех, кто в ближних краях расквартирован…

– Этих брать нельзя. – Вздохнул император. – Как начнём выдвигать гарнизоны, так сразу они начнут.

– Так тоже не беда. – Горыня пожал плечами. – Из школы пластунов взять три десятка воинов да пройтись по усадьбам да особнякам. До ночи ещё далеко, так что можно собрать пять-шесть ударных групп да устроить им танцы с песнями. У меня на заводе воздухолёт только-только собрали. В деле ещё не был. Относительно небольшой, но полсотни людей да груз взять может. И сядет где угодно, и сверху, если нужно, огнём причешет. Делали для штурма Стамбула, да не успели. Сто тридцать вёрст в час может летать. Бомбовой нагрузки почти нет, но пара скорострельных пушек да два спаренных пулемёта такого жару дадут…

– Есть слух, что орденских колдунов притащили с десяток.

– А что колдун… – Горыня усмехнулся. – Жизнь-то у всех не в игле, которая на дубу, в неведомых краях. Пуле всё равно, колдун он или просто человек.

– Да, интересный муж Анютке достался. – Император хмыкнул. – Но такое впечатление, что у тебя в этом деле со смутой какой-то свой интерес.

– Есть интерес, как не быть. – Горыня улыбнулся. – Я, государь, в прошлой жизни видел своими глазами, как руководители продали и просрали огромное государство. И если бы не наша тогдашняя Тайная Канцелярия, быть бы нам двумя десятками мелких государств, погрязших в междоусобицах и нищете. А так, ядро страны всё же уберегли, хотя окраины и отвалились. Но то, наверное, и лучше, потому как работали там плохо, а кушать любили вкусно. И вот с тех пор каждого заговорщика и предателя воспринимаю как личного врага, а работу по их уничтожению такой же важной и нужной, как уборка в доме.

– Ладно. – Михайло кивнул. – Не хотел я тебя в это дело вмешивать, но раз уж так всё закрутилось, принимай под командование группу, что у Макошиной башни под синим штандартом. Всего будет три десятка команд. Поведут их князья Гагарин, Волконский, Юсупов, Лопухин, Бенкендорф, Туманов, Дашков, мои канцеляристы, да от военных два десятка генералов в княжеском достоинстве. Командует штабом известный тебе князь Багратион. Связной амулет у капитана Тормасова, который побудет при тебе начальником штаба.

– Разрешите исполнять? – Горыня встал, вытянувшись по стойке смирно.

– Иди, сынок. – Михайло вздохнул. – И не лезь в каждую дырку. Для того у тебя люди есть, и немало.

К себе домой Горыня успел заскочить лишь на минуту, чтобы предупредить прислугу о своём отъезде, но неожиданно встретил всех жён, мирно пьющих чай в большой гостиной, и Бластера, пригревшегося на коленях Лизы, которая почёсывала распухший от еды кошачий живот.

– Горынюшка. – Анна встала и улыбнулась, глядя на то, как разглаживается напряжённое лицо мужа.

– Катя, Лиза, Аня, Люба, Фиса, – Горыня поочерёдно поцеловал каждую. – Рад, что вы все здесь. В городе неспокойно, а будет ещё жарче. Так что лучше не выходить пока. – Он обернулся в сторону выхода и, чуть повысив голос, произнёс: – Лутоня!

– Да, княжич. – Начальник охраны Анны, а теперь и всей Горыниной семьи, появился сразу же, так как находился совсем рядом с гостиной, в небольшой комнатке, где сидели бойцы дежурной смены.

– Своих поднял? – И увидев кивок десятника, продолжил: – В моём кабинете ящики с патронами, оружие и ящик гранат. Как пользоваться, знаете, на полигоне были. Говорить ничего не буду, сам знаешь, что делать.

– Спокоен будь, княжич. Убережём мы твоих лапушек. Мне от коменданта крепости ещё два десятка прислали, да пару ведунов, так что сдюжим.

У Макошиной башни уже толпилась большая группа воинов, сновали курьеры, на тележках подвозили припасы и шелестели картами командиры.

Капитан от кавалерии Влас Тормасов, сын героя войны с Наполеоном, легендарного генерала Александра Петровича Тормасова, который ждал в качестве начальника команды куда более именитого командира, получил приказ о назначении Горыни с неудовольствием, хотя молодой княжич уже имел довольно громкую славу грозного воина, но вот его таланты как военачальника были под очень большим вопросом. Сам Тормасов не без основания полагал, что справится с руководством полусотни человек, но Большой Императорский Совет постановил, что подавлением бунта будут руководить высшие дворяне империи, к каковым род Тормасовых пока не принадлежал.

Всё это было написано на лице честолюбивого капитана крупными буквами, поэтому Горыня лишь усмехнулся, глядя на своего временного начальника штаба.

– Господин капитан?

– Ваше сиятельство. – Офицер коротко, по-уставному поклонился. – В вашем подчинении три десятка егерей, десять младших офицеров, пять волхвов военной управы да два лекаря.

– Хорошо. – Горыня кивнул. – Сейчас прибудут мои ратники да наш транспорт, и пойдём по адресам.

– Транспорт? – капитан удивлённо приподнял бровь. – Не верхами [23] Пойти верхами – двигаться верхом на лошади. пойдём?

– Нет. – Горыня мотнул головой и рассмеялся. – Будем воевать с удобством.

Первые команды уже стали покидать площадь, когда Горыня расслышал в городском шуме гудение моторов воздухолёта.

Развернувшись вдоль стены, командир воздушного корабля стал медленно опускаться, прижимаясь к брусчатке, пока дно гондолы не коснулось земли.

– Грузимся. – Горыня оглядел своё невеликое воинство, которое уже успел проинструктировать по правилам нахождения на борту воздухолёта и ведения войны с борта оного. Егеря и его личный десяток, как самые опытные, организованно и строем взошли на борт, после них поднялись ведуны, офицеры, набранные из слушателей военной академии, и остальные, в числе которых был Горыня.