Константин Матухно - Фундаментальная наука

Князь Володимир довго думав і нарешті сказав: —Так, отче, нині мені страшно жити…

— А чому? — запитав священик і одразу ж сам відповів: —Життя змінилося, змінюється, і його не зупиниш, княже. Того, що колись було, вже немає, те, що є нині, таким уже й буде довіку. І кожна людина хоче знати, що тут, на землі, все повинно бути так, як є: князеві своє, бояринові — належне, убогому Бог такожде дав усе — тіло, руки, душу…

Широко розплющивши очі, князь Володимир дивився на священика.

—І все це не прийшло само по собі, — тихим голосом вів той, — створюючи дерев «яних Богів, людина вже боролася з ними, ці дерев» яні Боги допомагали людям колись, але нічого не можуть зробити нині, тільки Христос стоїть на сторожі нового життя, бо він утверждає, що немає на землі власті, аще не від Бога. Христос каже: не укради у іншого, а живи своїм, Бога бійтесь, князя чтіте.

Священик ясними своїми очима заглядав неначе в саму душу князя.

— Аще людина охреститься, — спроквола говорив він, — Бог прощає їй і всі гріхи, содіяні допреже, через купіль вона вступає в життя нове… Аще ж немає життя тут, є життя вічне, рай на небі.

Глибоке зітхнення, стогін вирвались з грудей князя Володимира.

— За тим я й прийшов до тебе, отче! — щиро сказав князь. — Не вірю… Допоможи мені повірити!

— Добре робиш, княже Володимире… Коли б віра християнська була недобра, її не прийняли б баба твоя Ольга і множество людей руських.

Він накинув на шию єпархіль, взяв у руки євангеліє й хрест.

— Купіль готова, — промовив священик. — Роздягайся, княже, ступай у неї…

Князь Володимир озирнувся на вікна, розчинені двері, за якими темніла постать Вовчого Хвоста.

— Ось я пригашу свічки, — прошепотів священик, — досить і однієї.

У палаті була півтемрява. Князь Володимир швидко роздягнувся, став у купіль.

— Хрещу тебе в ім» я Бога-отця, сина й духа святого…» Семен Скляренко, «Володимир»

Князь и воевода сели на коней и темнота поглотила их силуэты. Свет в окошке терема мерцал, готовый вот-вот погаснуть. Но его хватило, чтобы обозначить пять фигур, подошедших к дверям.

Мягкие подошвы проглотили шорох шагов и команда незамеченной добралась до двери палаты, из-под которой пробивалась узкая полоска желтого света.

Отец Григорий сидел, склонившись над пергаментом. Он знал, что только что вершил судьбу всей Руси. Радость содеянного, радость за князя и за Русь переполняла его, святые строки вливались в его разум как чистый родник и каждое слово находило отзыв в его радости, сплетаясь с ней и усиливая её. Не единожды читанные, строки теперь говорили по особенному, удивительно перекликаясь с содеянным.

— Отче, мы пришли говорить с тобой. Говорить про веру и жизнь.

Отец Григорий оторвал взгляд от пергамента и посмотрел на вошедших. Он слышал, как они вошли, но не придал этому значения — врагам сюда хода нет.

Престранная компания посетила его. Пятеро молодых людей, одетых кто как, все с оружием. Говор выдал чужака, но кто он отец Григорий определить не смог, никогда раньше он не слышал подобного говора. Он не узнавал ни одежду, ни оружие и теперь не мог понять, как эта компания оказалась здесь.

— Меня зовут Владимир, — представился тот, который начал разговор. — Отче, мы колдуны и пришли издалека. Мы знаем, что сейчас здесь произошло и именно поэтому пришли сюда и сейчас. И мы хотим рассказать тебе, что будет дальше.

— Я не нуждаюсь в пророчествах волхвов.

— Мы не волхвы, отче. Мы ваши потомки. Мы пришли сюда сквозь тысячу лет чтобы видеть Вас и говорить с Вами. Подумайте, ведь никто не мог знать, что сегодня вы будете здесь и уж тем более, ЧТО здесь свершиться.

— ЧТО здесь свершиться не знал даже князь, — отец Григорий сам удивился своей откровенности.

— Это так. Он пришел сюда в сомнении и Вы помогли ему. Помогли обрести веру, заново родиться. Ведь из купели человек выходит чистым перед богом, как новорожденный?

— Да.

— Я хочу рассказать Вам про жизнь, отче, — Владимир подошел к окну. — Вот Русь, отче, — он повторил жест князя, — и Вы только что вершили её судьбу. Князь Володимир добьётся своего, Русь станет христианской. Вы в это верите, так всё и будет. Но времени нет дела до событий, а человеческая жизнь слишком коротка, чтобы долго на них влиять. Во имя Христа будут строить храмы и монастыри. А потом ровнять их с землёй со словам: «Бога нет!» Не все будут помнить, что «князю — княжье, боярину — должное и убогому Бог тоже дал всё — тело, руки, душу». Люди найдут новых богов, выберут их среди себя и будут молиться на них, потому что те смогут отобрать у богатых и бросить остатки бедным. А кто подберёт остатки, станет святым. Веру будут выжигать калёным железом, давая в замен только надежду на «светлое будущее».

Владимир замолчал и посмотрел на отца Григория.

— Я не верю тебе. Я не хочу тебе верить.

— Отче, Вы не хотите мне верить. Но верите, что я говорю правду. Скажите, может чело-век жить без веры?

— Нет.

— Вот мы и вскормлены на слащавой сказке, которой нам заменили веру в Бога. Будет всё то, о чем я сказал. А потом люди вновь обратятся к Богу. Возопят: «Что же твориться?! Отче наш, как позволяешь ты ТАКОМУ твориться в мире твоём?!» Но веры в их словах не будет. От веры останется один лишь ритуал, пустая оболочка, как сейчас пусты обряды Перуна. Так, отче?

— Да, вера в Перуна пуста. Но так не случиться с верой во Христа!

— С верой не случиться, случиться с людьми, которые захотят найти в былой вере былую силу при этом оставшись теми, в кого превратила их жизнь без веры. Отче, если бы вы видели наш мир, вы бы не поверили, что это Русь! Жизнь. Жизнь, отче, самое дорогое, что дано нам, потеряло свою цену! На смертоубийство люди смотрят, как на представление на ярмарке.

Последние фразы Владимир почти выкрикивал. Он глядел на отца Григория широко открытыми и ничего не видящими глазами, по щекам его катились слёзы.

Священник встал, подошёл к Владимиру, прижал его голову к своей груди.

— Успокойся. Успокойся, сынок. Мне страшно верить тебе. И я не могу поверить в твои слова, потому что сейчас они чужие для меня и для моей веры. Но я помогу тебе. Я помогу вам обрести веру. Вы всё знаете, вы всё уже поняли. Ведь вы пришли, чтобы я крестил вас?

Голова на его груди кивнула.

— Я сделаю для вас всё, потому что вы сможете помочь людям. И я попрошу князя благословить вас. Это вам тоже поможет. А теперь раздевайтесь, купель давно готова.

Они преклонили колени.

— Благословляю Вас, отроки. Храните Русь и веру христианскую.

— И помогите людям вновь обрести в себе Христа, — добавил отец Григорий.

— Иисус в каждом из нас, отче, — ответил Владимир.

Князь посмотрел на него и слегка усмехнулся своим мыслям.