Ричард Швартц - Первый горн

Зиглинда подняла скрипку, так, чтобы все смогли её увидеть, в комнате воцарилась тишина. Потом она медленно закрыла глаза, поднесла скрипку к подбородку и начала играть.

Когда она их снова открыла, среди зрителей пронёсся шёпот, даже бандиты казались ошеломлёнными, потому что глаза Зиглинды были теперь неземного зелёного цвета.

Когда смычок коснулся скрипки, мне показалось, возможно другим тоже, будто скрипка начала светится. Звуки, исходящие из инструмента, были такими ясными и чистыми, что причиняли боль.

Зиглинда начала петь, и её голос тронул меня.

Она пела балладу о старом графе, который вспомнил свою первую любовь…

Старый граф в одиночестве верхом

Скачет к лесу прямиком.

Камни и колючки на дороге, подскакивая,

Меч и рог ударяются о ноги.

Скала подступает к скале,

Тропинка становится всё мрачнее.

Вот к мельнице он подъехал в итоге,

Но там нет жизни, ни вблизи, ни в округе.

В здании обвалились все входы,

И колесо не двигает воды.

Солнце и небо в открытую крышу глядят,

Сорняки вокруг, да обломки лежат.

Внутри скамейку нашёл,

К ней мрачный гость подошёл.

Сел, руки на груди скрестив,

Бессознательно глаза закрыв.

И тогда всё пробудилось вокруг,

Механизмы заработали вдруг.

Вода закипела, лес наполнился жизнью,

Колесо завертелось, танцуя кадрилью.

И вот работники бодро носят мешки.

Разгружают телеги они мастерски.

И после мельничного постава пустой,

Кивает мельник ему головой.

По тропинке подпрыгивая, мчится дочь.

Невинная и молодая, очи словно ночь.

Лицо, как чистое небо сияет.

Копна волос его обрамляет.

Весело к графу подбегает она.

Вручает стакан золотого вина.

Ощущает граф счастье прошедших времён.

На прелестную девушку взгляд устремлён.

Сердце его наполняет любовь,

И протягивает он руку к стакану.

Взять был его уже готов,

Но развеялась иллюзия обмана.

Исчезло всё: стакан, вино,

Мельник и дитя его.

Колесо мельницы стоит.

Вода в озерце не бурлит.

И единственный звук, что повсюду слышен

Это вой ветра в балках крыши

Возможно дело было в магии скрипки или же в странном настроение, охватившем меня, но казалось, будто я могу видеть ту мельницу, девушку, как она протягивает мне полный стакан вина. Я прекрасно мог понять старого графа.

Янош встал, потянулся и громко рассмеялся.

— Красивая песня, девочка, красивая и такая печальная! Сыграй другую, которая заставит меня улыбнуться. Сыграй мелодию, которая не рассказывает о прошедшей любви. Почему меня должно заботить то, что было!

Зеглинда стояла на столе и смотрела на бандита своими зелёными глазами. Я прекрасно мог чувствовать, когда действует магия и верил в каждое слово маленькой истории, которую она рассказала вначале. Магия, так легко сплетённая и всё же так далеко разносящаяся, могла исходить только от фей.

Всё с той же улыбкой на губах, она снова поднесла смычок к струнам, и следующая мелодия была быстрой и живой, хоровод, как его обычно танцуют вокруг колодца деревни.

Я сидела перед дверью и пряла.

Парнишка проходил тут мимо.

Улыбнулись мне карие глаза.

Щёки вспыхнули его так неотразимо.

И поднять взгляд с коленей, подумала я,

Но смутившись сидела и дальше пряла.

Подошёл он поближе, привет на устах.

Скромность прелестная в его глазах.

Сердце подпрыгнуло, так испугалась.

Что аж нечаянно нитка порвалась.

Озадаченно нитку связала, не оставив узла.

Но смутившись сидела и дальше пряла.

Руку положил он на спинку стула,

Склонился, расхваливая тонкую нить.

Я на его тёплый рот взглянула,

Что любит сладкие речи произносить.

Как нежно смотрят его глаза.

Но смутившись сидела и дальше пряла.

Лицо его прекрасное склонилось к моей щеке.

Шепчет он девица сладкая, ответ вертится на языке.

Не отпуская нити, киваю,

Поцеловать ему себя разрешаю.

Страсть его так сильно меня обожгла,

Но смутившись сидела и дальше пряла.

Я серьёзно сказала, чтоб прекратил,

Но он действовал смело и был очень мил.

Бурно обнял меня, поцеловал.

Поцелуй, словно огонь обдал.

И скажите мне сёстры, что за дела:

Разве возможно, чтобы я дальше пряла?

Эту песню приняли с громким смехом и улюлюканьем, а один из бандитов бросил Зиглинде воздушный поцелуй. Она поклонилась так изящно, что с таким поклоном могла бы предстать перед любым двором.

— Играйте дальше! — выкрикнул другой. — Исполните ещё что-нибудь!

— О нет, — сказала она. — Музыка — это подарок, она исходит не от меня. Я не могу сказать вам почему это так, но скрипка позволяет сыграть мне за один вечер только две песни, — она провела смычком по струнам, раздался тон, из-за которого у меня заболели скулы. — Но завтра вечером я снова для вас сыграю!

Один из бандитов вскочил.

— Девчонка, я не глупый! Играй или…, — Янош повернулся и показал жестом, чтобы тот замолчал. Он замолчал, бросив злобный взгляд на своего главаря.

— Вы предложили нам превосходную забаву, вас полагается поблагодарить за искусство и голос, а не требовать от вас большего.

Он удивительно галантно поклонился, и поднял руку, чтобы помочь Зиглинде спуститься со стола.

— Ваша прародительница была умной девочкой, и вы, пожалуй, тоже. Можно я посмотрю? — он протянул руку, и Зиглинда неохотно дала ему маленькую скрипку.

Он взял её, подставил к уху и дёрнул за струну. Звук наполнил комнату, такой фальшивый и ужасный, что одни из бандитов вскочил с проклятьем: он как раз поднёс ко рту глиняную бутылку, когда та лопнула в его руке.

— Ваша история кажется мне правдивой, — сказал Янош.

В зале для гостей было тихо, каждый с напряжением наблюдал, что тот говорит или делает. Поэтому хорошо было слышно каждое слово.

— Вы говорите, ваша прародительница встретила фею недалеко отсюда, в лесу?

Зиглинда кивнула. Её глаза снова стали естественно коричневыми, но что-то от дара феи осталось в ней; я не мог бы поручиться за то, что это было.

— Всё до последнего слова правда.

Янош повернулся к своим людям.

— Вы слышали? Это было недалеко отсюда. Расстояние, какое может пройти девочка, которая хочет сорвать цветы! Говорят, феи собираются там, где самая сильная магия, — он сказала это таким тоном, будто это было что-то важное. Видимо так оно и было, потому что его люди посмотрели друг на друга и выглядели такими довольными.