Ричард Швартц - Первый горн

Лиандра посмотрела на меня, красное сияние потухло, и я снова увидел фиолетовый цвет, который так мне нравился.

— У тёмных эльфов способность видеть в темноте развита больше, чем у эльфов. Мы видим тепло. Когда становится так холодно, как сейчас, эта способность проявляется красным огнём в глазах.

— Никакого волшебства?

Она покачала головой.

— Нет. Когда я злюсь, красный огонь также показывает мой гнев, — она посмотрела в сторону Зокоры. — Нельзя сделать наше общее происхождение ещё более явным, верно?

— Ты уверена, что только наполовину эльф?

Лиандра рассмеялась.

— Нет, потому что так сказать нельзя. Никто не знает, как смешивается кровь эльфов и людей, это проявляется со временем. Были дети, которые стали эльфами, другие людьми или смесью, как я, — она рассмеялась. — Не знаю, правда это или нет, но если правда, то это слух, который не нравится эльфам, потому что также поговаривают, что иногда из связи двух эльфов может родиться человек. Есть эльфы, которые говорят, что человек, это эльф без магии. Никто из эльфов не любит это слышать, ведь они считают себя лучше нас.

— А к кому причисляешь себя ты, Лиандра? — тихо спросил я.

— Прежде я сказала бы и к тем и другим. Но теперь я стала старше. Моё сердце — сердце человека. Но когда вижу Зокору, в моей крови также отзывается желание к тёмной охоте.

— К тёмной охоте?

— Не забывай, я не росла среди эльфов, так что это не собственный опыт. Но я много читала в архивах храмовой школы. Ты слышал о дикой охоте?

Я кивнул.

— Говорят, что раз в сто лет или около того эльфы отправляются на ритуальную охоту. В это время люди должны держаться от них подальше, потому что всё, что стоит у них на пути, находится в опасности. Предположительно, тогда они невменяемы.

Собственно, это было всё, что я знал.

— В этом есть определённая доля правды. Это священный ритуал, и те, кто принимает в нём участие, вдыхают священные травы, благодаря которым впадают в состояние экстаза. Тёмная охота — это аналогичный ритуал для тёмных эльфов, но никто никогда её не видел чтобы суметь рассказать.

Я посмотрел на Зокору.

— Не похоже, чтобы она вдохнула дурманящие пары.

Лиандра коротко и сухо рассмеялась.

— Эльфы на дикой охоте вдыхают их, чтобы пробудить жажду крови, которая обычно подавляется эльфами в течение всей жизни. Думаешь, Зокоре ещё нужно пробуждать эту жажду?

Я смерил взглядом Зокору. Она подняла голову и мрачно мне улыбнулась.

— Нет, — сказал я. — Думаю, в этом действительно нет необходимости.

Я оглядел деятельность вокруг.

— Я последую примеру Зокоры и отдохну перед отбытием.

Я взял одну из этих дублёнок, направился к нашему столу и удобно устроившись, накрыл себя ей.

— Разбудите меня через три отрезка свечи, — попросил я Эберхарда, который подбежал, чтобы спросить, может ли что-нибудь для меня сделать. — Тогда мы выступаем.

— Только через три отрезка? — спросил он. — А разве тогда барон не будет слишком сильно вас опережать?

Лиандра села рядом.

— Нет. Мы просто ещё не готовы. Три отрезка — это скорее оптимистичная оценка.

— Вы тоже собираетесь поспать? — спросил Эберхард.

Лиандра покачала головой.

— Я нет.

36. Разговор

Я уже почти заснул, когда услышал голос Яноша.

— За вашим столом найдётся место для негодяя?

Я приоткрыл глаза.

— Нужно ещё об этом подумать.

— Скажите, какое приняли решение, когда будите готовы, — ответил Янош и сел.

— Что с вами случилось? — спросил я не без причины, потому что главарь бандитов выглядел иначе.

Он помылся, прежде лохматые волосы аккуратно заплёл в косу и переоделся в другую одежду. Он выглядел по-настоящему благовоспитанно, даже его руки были чистыми.

— Мне ещё никогда не нравились гряз и зловоние, — он посмотрел на свои руки. — Но если бы я дал знать об этом окружающим… Иногда мне казалось, что все бандиты погрязли в грязи.

— Возможно, это потому, что едва какой респектабельный крестьянин или свободный землевладелец предложит убийце чистую постель и ванну.

— В этом есть смысл.

Зиглинда проходила мимо, он остановил её и осторожно взял чашку горячего супа с подноса. Она невозмутимо на него посмотрела, а затем, не сказав ни слова, пошла дальше. Он печально посмотрел ей вслед и вздохнул.

— Или же респектабельная женщина, — наконец сказал он.

— О, вы знали, что она респектабельная? Что-то этого не было заметно, — цинично произнёс я.

Он поднял взгляд.

— Как вы думаете, сколько потребовалось бы времени, чтобы один из моих людей поимел её, если бы я не заявил на неё свои права?

— Если бы, да кабы! Вы хотели её защитить? Сейчас об этом легко говорить.

— Да. Но почему вы должны мне поверить? — он вздохнул, вытащил из дублета деревянную ложку и начал хлебать суп.

Я не видел причин отвечать. Я ему не верил.

— Он хорош, вам следует тоже попробовать.

— Вы подсели ко мне по этой причине? Чтобы поговорить о супе?

Он чуть помедлил.

— Нет, конечно нет. Я думал, что вы захотите узнать что-нибудь о бароне. Я удивляюсь, что вы не задаёте вопросов.

— Насколько я могу судить, барон спланировал всё заранее, — сказал я.

Я предполагал, насколько заранее это было.

Янош помахал ложкой.

— Он уже много месяцев назад связался со мной. Он нашёл меня в Лассандааре.

— Почему он выбрал вас?

— Он искал кого-то, кто сделал бы грязную работу. Не то, чтобы у него были угрызения совести, но он любит перекладывать такие дела на других.

— И тогда он подумал о вас.

— У Яноша Тёмной руки есть определённая репутация. Дело, но прежде всего оплата меня устроили. Я собрал пять человек, которым была известна моя репутация и направился сюда.

— Какое у вас было задание?

Он откинулся на спинку стула.

— Кроме грязной работы? Отвлекать внимание. В то время, как все со страхом смотрели на нас, но мог действовать незаметно.

— Что вы можете рассказать мне о нём?

— Я не знал, что он некромант, не знал, что нечто подобное вообще существует. Я считал его Маэстро. Он и его люди очень хорошие бойцы и абсолютно безжалостные. И…, - он колебался, — вроде как чокнутые. Две воительницы, которых он выдавал здесь за своих дочерей и двое его мужчин подчиняются ему во всём. Он каким-то образом их контролирует. Со Штернхаймом я не совсем уверен. Он его правая рука, и он передавал мне приказы, — он посмотрел на свою тарелку. — Я однажды видел, что он творит со своими женщинами. У них есть больше причин, чем у кого-либо другого, убить его. Барон извлекает свою силу и страсть из крови, отчаяния и боли, возможно, и свою магическую силу… Вы видели, что он сделал с шахтёром.

— Хороших же друзей вы себе выбрали. Вы знаете, чего он добивается?