Роберт Шекли - Сома-блюз. Романы

В зал вошел лейтенант Рамон Новарро в сопровождении полудюжины своих верных гвардейцев - все, как предсказывал Найджел!

Внезапно воцарилось гробовое молчание. Потом Новарро громко произнес стальным голосом:

- Поскольку представитель испанского правительства и его сил охраны порядка, высший по рангу офицер гражданской гвардии на острове, полковник Санчес, уехал в Мадрид для получения срочной консультации, сим объявляю, что испанское правительство в настоящий момент не имеет определенной позиции по отношению к иностранцам, владеющим собственностью на территории нашего острова. Однако мы предоставляем всем испанским подданным и постоянным жителям Ибицы возможность немедленно покинуть данное владение, с тем чтобы его владельцы могли беспрепятственно улаживать свои дела.

Пятеро или шестеро испанских официантов, застигнутых врасплох пальбой, поспешно пробились к гвардейцам. Найджел сделал то же самое. Немного погодя Хоб последовал его примеру. Он уже достаточно пришел в себя, чтобы хотеть выжить. Этьен слегка поколебался, потом пересек комнату и присоединился к гвардейцам.

- Папа! - громко окликнул он. - Пожалуйста, иди с нами!

- Нет! - прохрипел Варгас. - Я останусь здесь до конца!

Питер тоже подошел к гвардейцам.

- Дэви, а ты?

- Я остаюсь, - стальным голосом ответила Дэви. - Я - истинная жрица!

Аннабель хотела что-то возразить, потом подумала, прошла через зал и присоединилась к группке людей, окружавших Новарро.

- Ну, раз ты жрица, значит, я, наверно, нет.

- Детка, куда же ты?! - воскликнул Арранке.

- Извини, Эрнесто, - сказала Аннабель. - Я было решила, что это и есть мой звездный час, а оказалось - снова пшик. Не везет мне, что ж поделаешь?

- Я сделаю тебя верховной жрицей! - заорал Арранке.

- Спасибо, не надо. Я не могу позволить, чтобы меня тут угрохали. У меня ребенок в частной школе в Швейцарии!

Небольшая группка выбралась из зала под пристальным взором ручных пулеметов гвардейцев. Они прошли по коридору отеля, сейчас - безмолвному и пустынному, и вышли на улицу через большие стеклянные двери. Когда они уже подходили к стоянке, к «Лендроверу» гвардии, Найджел остановился, нахмурился и повернул было обратно. Хоб поймал его за рукав.

- Куда тебя несет?

- Мне надо вернуться, - сказал Найджел. - Я забыл одну вещь.

- Что ты там забыл?

- Мамин подарок на день рождения. Серебряный сервиз, очень славный. Он в гардеробе.

И тут снова разразилась пальба

Найджел постоял, послушал - и пожал плечами.

- Жалко, ценный был сервиз. Впрочем, вряд ли незаменимый.

Когда все более или менее «порядочные ребята» выбрались из отеля, они некоторое время стояли в растерянности.

- И что теперь? - спросил Хоб у Новарро. Тот пожал плечами.

- Я и так превысил свои полномочия. Впрочем, ситуация этого требовала.

- Вы имеете в виду, что мы свободны и можем идти? - уточнил Хоб.

- Да идите хоть к черту, если вам угодно! Вот что бывает, когда иностранцам позволяют владеть собственностью в твоей родной стране!

- Ну, в таком случае как насчет выпить? - предложил Найджел.

- Без меня, - сказал Новарро. - У меня до черта бумажной работы. Но, может, завтра пообедаем вместе?

- Пошли в «Са-Пунта»! - предложил Найджел. Это был лучший ресторан в Санта-Эюлалиа. - Я угощаю.

- Надеюсь, - хмыкнул Новарро и направился к ожидающей его полицейской машине.

- Ну, старик, а как ты насчет выпить? - поинтересовался Найджел.

- «Эль Кабальо Негро», должно быть, еще открыта, - сказал Хоб. - Как ты думаешь, «Кровавая Мэри» сумеет отбить вкус «сомы» у меня во рту?

- Со временем, - ответил Найджел.

Они сели в одно из такси - эти черно-белые стервятники вечно слетаются туда, где пахнет поживой, - и в дружеском молчании доехали до Санта-Эюлалиа и присоединились к веселой и шумной толпе в «Эль Кабальо Негро».

- Ну что, старик, - сказал Найджел после второй рюмки, - не так уж плохо вышло, а?

- Для тебя, - ответил Хоб. - Ты, должно быть, и в самом деле неплохо нажился на заказе Арранке

Найджел только небрежно махнул рукой.

- А, я не о том! Я о той работе, которую раздобыл для агентства.

- О какой еще работе? - удивился Хоб.

- Как! Разве Жан-Клод тебе не сказал?

- Он наговорил мне кучу таинственной ерунды.

- Ну как же! Мы, то есть наше агентство, являемся единственными посредниками по продаже довольно крупной партии произведений искусства с Сан-Исидро.

- Это и есть то дело, которое хотел уладить Сантос?

- Конечно! Эта авантюра с Арранке - так, небольшая халтурка.

Хоб уставился на своего сотрудника. Его обуревали самые дикие предположения, но среди них явственно маячили крупные суммы денег. И тут к ним подошел Сэнди, хозяин заведения, с клочком бумаги в руках.

- Хоб, тут тебе телеграмма пришла, вчера еще. А может, и позавчера.

Хоб взял телеграмму и прочел: «Груз принят в Шербуре. Пока без проблем. Жду дальнейших инструкций». Телеграмма была от Жан-Клода.

- По-моему, тебе следует кое-что объяснить, - сказал Хоб.

- Конечно! Но не думаешь ли ты, что для начала нам стоит заняться приготовлениями к отъезду? Нельзя же бросать груз стоимостью в десять-двадцать миллионов фунтов гнить на складе в Шербуре!

- Двадцать миллионов фунтов?!

- Ну, может, я малость преувеличил. Эти безделушки должны пойти за хорошие деньги в Париже и Брюсселе. А десять процентов - наши. Но я ведь снова остался без подарка для мамы!

Телеграмма Жан-Клода окончательно перебила вкус «сомы» во рту у Хоба, заменив его сладким привкусом грядущих барышей.

Обедая с Фошоном в Париже месяц спустя, Хоб, разумеется, не стал упоминать о сокровищах с Сан-Исидро. Но все остальное он инспектору рассказал.

- Значит, тем все и закончилось? - спросил Фошон, сидя с Хобом на улице за столиком на двоих у ресторана «Де Маго».

- Ну, не совсем, - ответил Хоб. - Можно сказать, что тот момент, когда лейтенант Новарро нас спас, был кульминацией действия. Но после этого случилось кое-что еще.

- А ваш приятель Новарро меня прямо-таки удивил, - заметил Фошон. - Взять на себя такую ответственность…

- Au contraire ‹Напротив (фр.)›, - возразил Хоб. - Он просто выполнял приказ своего начальника, полковника Санчеса. Санчес был - и остается по сей день - старшим офицером гражданской гвардии на острове. И все преступные группы, принимавшие участие в этом действе, неплохо ему заплатили. Так что, если бы он арестовал в отеле кого-то из торговцев «сомой», наружу выплыла бы его собственная неблаговидная роль. Чиновники в Мадриде, конечно, получили свой кус пирога, но в этом случае им ничего не оставалось бы, как бросить его волкам в качестве отступного.

- «Бросить волкам в качестве отступного»… - задумчиво повторил Фошон. - Это американское выражение?