Роберт Шекли - Сома-блюз. Романы

- Привет, Ракель, - улыбнулся Алекс. - Рад, что ты правильно установила связи. У нас с тобой есть дело, которым надо заняться.

- Кто эта Барби в черном варианте? - Ракель посмотрела на Нивес.

- Это Нивес, - ответил Алекс.

- Ах вот оно что, вот оно что? - Ракель окинула взглядом Нивес с ног до головы. - Алекс, ты пытаешься мне сказать то, что я думаю?

- Боюсь, что так, - подтвердил Алекс. - Прости, но по-другому не получается. Послушай, Ракель, у меня здесь для тебя миллион долларов. - Он полез во внутренний карман куртки.

- И у меня для тебя тоже кое-что есть, - сказала Ракель, открыла сумку и выстрелила в Алекса. Мне показалось, что звук похож на пистолет 38-го калибра. Потом она обернулась и всадила пулю в Уитона.

Мне удалось выбить пистолет из руки Ракель, она повернулась и выбежала в дверь. Клови с потрясенным видом последовал за ней. Алекс, раненный, но не потерявший уверенности, стоял, держась за плечо, из которого несильно текла кровь. Найджел снял рубашку и обнаружил на боку царапину. Леди с маленьким пистолетом не отличалась точностью.

Затем вошли эти парни. Их было двое, маленькие мрачные парни с усами, как у бандитов, с широкой грудью и автоматами. Они походили на мексиканцев и правда оказались мексиканцами. Их появление выглядело в некотором роде забавно. Они будто выплыли из дымовой завесы, неизбежно наполнившей комнату после выстрелов. Помню, я сказал: «Черт возьми, услышали шум в другой стране». И заметил, что Алекс, Найджел и Жан-Клод тоже вроде как поплыли к боковой двери, когда эти парни вошли с противоположной стороны. Таким образом я остался между ними посередине, единственный безоружный. Ничего хорошего пребывание в центре мне не сулило.

- Чего я хочу? - заявил один из мексиканцев. - Я хочу только виндсерферы. Они моя собственность. Вы говорите нам, где они, и никаких неприятностей. Поняли?

- Они у Хоба, - немедленно ответил Алекс.

- Ты что! - воскликнул я.

- Минутку, - начал мексиканец, но Алекс и другие, с оружием на изготовку, спиной продвигались к боковой двери.

- Одну минуту, - повторил мексиканец.

- Простите, мы опаздываем, - сказал Алекс.

Положение, которое вы, наверно, назвали бы настоящей мексиканской демонстрацией силы. Но огонь никто не открывал. Алекс, Найджел и Жан-Клод просочились в дверь и скрылись из вида. Остались только я и мексиканцы, которым не понравился поворот событий, но они ничего не могли изменить.

- Кто вы, ребята? - спросил я, прерывая довольно тяжелое молчание, наступившее после ухода троицы.

- Я Пако, - ответил тот, который и до сих пор вел переговоры. - Он Эдуардо. А вы должен быть Хоб Дракониан.

Я сообразил, что, конечно, «должен быть», но в данный момент это мне не доставляло удовольствия.

- Мы партнеры вашего друга Фрэнки Фолкона, - пояснил Пако.

- Я не знал, что у Фрэнки есть партнеры.

- Молчаливые партнеры, - продолжал Пако. - Мы вложили деньги в его бизнес. Это, парень, много денег.

- Так вы партнеры, - вроде как согласился я. - А что вы здесь делаете?

- Ищем наши инвестиции.

- Вы прилетели во Францию и теперь угрожаете мне оружием из-за пяти досок для виндсерфинга?

- Какой к черту виндсерфинг! - явно рассердился Пако. - Мы интересуемся содержимым, вот что нам надо.

- Разве они сделаны не из полиуретана? - удивился я.

- Парень, я должен говорить это громко? Внутри этих досок мы кладем наш товар.

- Наркотик? - Я вытаращил на него глаза. - Вы имеете в виду марихуану?

- Он думает, мы говорим «сигареты с марихуаной»! - Пако посмотрел на Эдуардо и засмеялся. - Мы обсуждаем, парень, черную героиновую смолу. Настоящий мексиканский продукт. Тончайший героин в мире.

Внезапно у меня в голове все сложилось в цельную картину: черная героиновая смола из затонувшего танкера, идущего в Орегон, будто нефть разливается по побережью. Яростное желание мексиканских банд распространить свой продукт по роскошным кафе европейского общества. Позже я узнал, что для них стало навязчивой идеей, вопросом статуса продавать свой героин под носом у наркобаронов Марселя и победить конкурентов. Они считали, что хотя французский героин и вполне ничего, но он старомоден, а мексиканский - продукт новый, он лучше и самое главное - он мексиканский. Странно: национальная гордость при торговле таким товаром. Но с другой стороны, мне кажется правильным и вполне естественным, что не только воры в военных мундирах, но и торговцы наркотиками могут быть патриотами.

- И как вы видите, сеньор, - продолжал Пако, - для нас важно получить свой груз. Деньги, конечно, тоже важно. Но мы хотим ввести наш продукт в международное героиновое соревнование, которое в этом году будет в Сан-Себастьяне.

С летного поля донесся звук самолета, заходящего на посадку. Он отвезет Алекса в Парагвай. Это интересно, но не имеет значения. В данный момент я в руках этих парней, и мне лучше бы думать о своих трудностях.

- Никогда не слыхал об этом международном соревновании, - вытаращил я глаза.

- Конечно, о нем не печатают в газетах, - улыбнулся Пако. - Если вы не слышали о нем, сеньор, то, наверно, потому, что вы не из нашего круга.

Гордое презрение, как у всех людей «его» круга, с которыми я долго имел дело. Да, мне нравился этот человек с автоматом и в рубашке-гуябера. Мне нравятся мужчины, которые гордятся своим товаром.

- Но сейчас, сеньор… - Он снова вернулся к делу, помахивая автоматом с беззаботной небрежностью, никуда не целясь. Отблески стали танцевали у меня перед глазами, и я увидел, не прозорливо, не слишком ясно, что попал в мир неприятностей. - Сейчас нам больше всего нужно от вас одно: местонахождение досок для виндсерфинга.

- Мой друг, - начал я, - если существует что-то, чего я страстно хочу, то только одного: сообщить вам местонахождение досок для виндсерфинга. Но, увы, кто-то их украл, и мы все горюем об этом.

- Вы не скажете? - спросил Пако голосом ярмарочного злодея, более злобным, чем само зло.

- Омбре! [48] Человек! ( исп .) - закричал я, чувствуя приближение развязки. - Я не могу вам сказать того, чего не знаю!

- Очень плохо, - пробормотал Пако, покачивая головой. - Боюсь, нам нужен для вас мексиканский болезненный предмет.

- Не надо мексиканский болезненный предмет! - закричал я.

- Надо мексиканский болезненный предмет. Эдуардо! Принеси колющие ножницы и воздушный компрессор из багажника машины.

- Острый инструмент тебе тоже нужен? - спросил Эдуардо.

- Да, принеси острый инструмент тоже!

Они оба самодовольно усмехнулись, будто мексиканский болезненный предмет был чем-то очень комичным. Конечно, если за его действием наблюдать, а не испытывать на себе. И у меня возникло сильнейшее желание быть зрителем, хотя я вынужден был стать участником… Смятение охватило меня, и в этот момент я услышал собственные слова: