Роберт Шекли - Сома-блюз. Романы

И Хоб, и Фошон пожали плечами. Макс снял трубку и по-французски попросил, чтобы в номер прислали ленч на четверых. Потом с пристальным вниманием выслушал долгое, многословное объяснение и сказал:

- Вы можете прислать хотя бы кофе и круассаны? Великолепно, спасибо. - И положил трубку. - Тут какой-то праздник. Повар выходной. Но кофе прислать могут. Хоб, ты не мог бы зайти со мной в спальню? Инспектор, вы не против?

Фошон снова пожал плечами, выглядя совсем подавленным. Даже плечами он пожал как-то вяло.

- Хоб, - сказал Макс. - Дело обернулось не так, как мы надеялись. Но я по-прежнему должен тебе десять тысяч. Пока что заплатить не могу. Но могу дать тебе это. - Он извлек из письменного столика портмоне и вытащил оттуда четыре хрустящих стодолларовых купюры. - Остальное отдам, как только смогу. Лады?

- Разумеется, лады.

- Без обид?

- Да какие тут обиды!

- Макс, - окликнул из соседней комнаты Фошон. - Тут служащий отеля хочет с вами переговорить.

- Да скажите ему, пусть поставит поднос куда-нибудь.

- Он хочет переговорить с вами лично.

- Ну ладно, иду.

Макс вышел в гостиную, Хоб за ним. У двери дожидался высокий молодой человек в темном костюме.

- Доброе утро, - сказал он. - Я мсье Лено, помощник менеджера в «Синь».

- Если это касательно счета, - ответил Макс, - то я позабочусь о нем сегодня попозже.

- Нет, сэр. Это не по поводу счета. Хотя вопрос о нем по-прежнему весьма актуален.

- Тогда чего же вы хотите?

- В отель было доставлено послание Для вас, сэр. - Он вручил Максу фирменный конверт Агентства по Борьбе с Наркотиками. Макс взял конверт, и служащий удалился.

Вскрыв конверт, Макс вытащил единственный листок бумаги, просмотрел его, потом прочитал внимательнее и фыркнул.

- В чем дело? - поинтересовался Хоб.

- Прочти сам, - он передал бумагу Хобу.

- Вслух, если вы не возражаете, - попросил Фошон.

- «Дорогой Макс, - зачитал Хоб, - к тому времени, когда ты получишь это послание, я буду на полпути в Рим. Я заключила контракт с «Ментено» на демонстрацию осенней коллекции Ариосто. Извини, дорогой, но все случившееся весьма огорчительно, и думаю, нам лучше пока что каждому идти своей дорогой. Спасибо за все. Аврора».

- Угу, - произнес Хоб.

- Я тоже, - подхватил Фошон.

- Ага, и меня туда же, - подытожил Макс. Взял листок у Хоба, посмотрел на обороте - просто на случай, если там что-нибудь написано, затем положил на кофейный столик и снова уселся на диван.

- Поток новостей не иссякает, - прокомментировал Фошон.

- Любопытно, что дальше? - откликнулся Хоб.

Будто по подсказке, раздался стук в дверь. Все трое переглянулись.

- Я уже побаиваюсь продолжения, - изрек Макс. Стук повторился.

- Входите, - крикнул Макс.

Дверь распахнулась. Официант вкатил сервировочный столик с кофе на четверых, круассанами, тостами и единственной розой в тонком бокале. Наполнив три чашки, он удалился - Комический антракт, - пробормотал Макс. - Кофе, инспектор?

- Будьте любезны, - согласился Фошон. Некоторое время они в молчании прихлебывали кофе.

В это время на улице поднялся страшный шум. Клаксоны и сирены Они игнорировали шум, дожидаясь развития событий. И оно произошло Зазвонил телефон.

- Вероятно, сообщают, что объявлена война, - предположил Макс.

- Ты не собираешься ответить? - спросил Хоб.

- Пожалуй, можно. Макс снял трубку.

- Макс Розен. - Послушав пару секунд, поднял глаза - Инспектор, вас.

Встав, Фошон пересек комнату и взял трубку.

- Фошон. - Послушал секунд пятнадцать, время от времени хмыкая, чтобы показать, что не теряет нити. Затем сказал:

- Ладно, Эдуар, скоро буду. - Он повесил трубку и вернулся к своему кофе.

На некоторое время воцарилось молчание. Потом Фошон проронил - Вы не собираетесь спросить меня, что там еще такое?

- Это не наше дело, - отозвался Хоб. - Как по-твоему, Макс?

- Думаю, ты прав. Это дело парижской полиции. Мы-то тут при чем?

- Очень хорошо. Я вам скажу, - произнес Фошон. - Звонил мой подчиненный Эдуар. Я приставил его наблюдать за апартаментами мистера Вазари.

- А зачем? - осведомился Хоб.

- Поведение мистера Эмилио Вазари показалось мне несколько настораживающим.

- Вам нужна прямая реплика? - промолвил Хоб. - Ладно, я дам вам прямую реплику. Что ваш подчиненный Эдуар сказал вам только что?

- Извините, это дело полиции. Нет, прошу прощения, я пошутил. Глупая шутка, в свете того, что случилось.

Они молча ждали. Наконец Фошон продолжил:

- Эдуар проследил из своей машины, как Эмилио вышел из такси и пошел в свои апартаменты, выходящие окнами на фасад второго этажа. Эдуар прекрасно видел взрыв. Им вышибло окна. Мистер Вазарн мертв. Вот уж день сплошных сюрпризов.

- Подорвался? - переспросил Хоб. Фошон кивнул.

- Вы хотите сказать, что кто-то установил бомбу в его апартаментах?

- Смахивает на то.

- Что ж, - проронил Макс. - Он был довольно неприемлемым человеком. Не то что я хотел бы, чтоб он отправился на тот свет. Тут чувствуется рука Халила, разве не так?

- Почему бы и нет, - согласился Фошон. - Судя по всему, он наш по всем остальным статьям. - Он допил кофе и встал. - Мне надо идти, чтобы посмотреть все, что я могу посмотреть. Хоб, вас подвезти?

- Пожалуй, к ближайшей станции метро, - Хоб встал. - А что это за шум на улице?

С улицы доносилось громогласное пение труб и вопли возбужденной толпы.

- Это всего лишь праздник, - объяснил Фошон.

- Какой праздник?

- Конечно, День Бастилии.

- День взятия Бастилии, - повторил Хоб и на мгновение задумался. - Значит, сегодня четырнадцатое июля.

- День Бастилии приходится именно на четырнадцатое, - подтвердил Фошон.

Хоб подскочил, будто его током ударили.

- Что стряслось? - спросил Макс.

- Я завтра должен быть на Ибице! - вскричал Хоб.

- Это и есть день знаменитого traspaso? - поинтересовался Фошон.

- Да! Мне надо вырваться! Инспектор, прошу прощения…

Вы только попробуйте попасть во Францию или вырваться из нее где-нибудь в районе Дня взятия Бастилии. Хоб попросил Фошона высадить его у стоянки такси, откуда доехал до своих апартаментов на бульваре Массена. Бросил пару вещей в подвернувшуюся сумку, схватил паспорт и поспешил к своему турагенту на проспект д’Итали. Агент Хасан сказал, что сегодня попасть на Ибицу невозможно; невозможно даже на этой неделе, потому что все билеты раскуплены на месяцы вперед. Разве Хоб не знает, что Ибица - самое популярное место отдыха в Европе, а в День взятия Бастилии начинается великая миграция из Парижа?

Хоб попытался прибегнуть к древнему решению всех дорожных проблем: деньгам. Пообещал Хасану четыреста долларов, которые Макс только что дал ему, - размахивая веером из купюр перед носом агента, - моля доставить его на Ибицу или хотя бы куда-нибудь поближе. Вопрос жизни и смерти. Хасан подозревал, что это скорее вопрос непреодолимого порыва, но все-таки сел на телефон, беседуя, споря, увещевая, обманывая, угрожая, очаровывая, умоляя - словом, пускаясь на все уловки, идущие в ход ради успеха, если в дело замешаны деньги. Наконец, пообещав своему другу из агентства Кука двести долларов (вдобавок к четыремстам своим), он добыл Хобу билет на чартерный рейс до Барселоны, а имя его было внесено в список очередников, ожидающих свободного места на вечерний рейс до Ибицы.