Татьяна Корф - Под Солнцем Ирия. Потерять себя, чтобы обрести свой мир

Старая славянская одежда, странный говор, старые атрибуты быта.

И каждый из них взирал на меня словно на инопланетное чудище.

В огороде, что за домом мы, наконец, отыскали Зимовия, после чего Истислав оставил нас одних.

— Как чувствуешь себя? — задумчиво поинтересовался деда Зима, собирая какую-то травку.

— Нормально, — меня всё больше и больше раздражала вся эта канитель. — Теперь я могу вернуться домой? У меня вообще-то домашние питомцы голодные. Я ведь не знаю, сколько провалялась тут у вас. И кстати что с моими друзьями?

Старик посмотрел на меня.

— Ты проспала всего сутки. И с твоими животными всё хорошо. Они здесь, ты можешь увидеть их в любое время.

— Не притворяйтесь, что вы не поняли того намека, что я горю желанием избавится от этого места! — с фырканьем, перебила старика.

Он тихо и как-то чересчур устало вздохнул, вначале посмотрел на меня, а потом кивнул в сторону выхода с огорода.

— Идём, прогуляемся, — и первый двинулся вперёд.

— Деда Зима, я не хочу разговаривать. Я хочу уйти.

— Проводи старика в дубраву, это недалеко от сюда, и уйдешь, я не стану тебя задерживать, — кивнул старец.

Выбора особого у меня не было, не было и желания обижать старика.

Выйдя со двора князевого дома, мы направились в рощу, что виднелась невдалеке.

Пару минут шли молча. Затем, не сдержавшись, оглядываясь по сторонам, я заметила.

— Это и есть ваш Аркаим?

Меня окружало поистине замечательные творения древнерусских зодчих и плотников, окруженные нарядными уютными садами с фигурами зверей и птиц, вырезанными из древесных столбов. Высокие ели и сосны.

Дворы с заборами из невысоких колышков. Деревянные дома разные по величине и нарядности резьбы. С раскрашенными красными ставнями, резными наличниками, скрепленные венцом бревна, крытые осиновым лемехом — деревянной черепицей.

Но как ни странно, я не встретила ни одной примитивной землянки, что были распространены на Руси вплоть до XX века. Всё выглядело богато и зажиточно. Не чувствовалось бедноты, угнетённости, ветхости.

Зимовий проследил за моим взглядом.

— Ты знала, что подготовка строительного материала для постройки избы целое искусство?

Ни в коем случае для строительства не используют свежесрубленный лес. Бревна, очищенные от коры и сучьев, должны сначала вылежаться, как следует просохнуть, избавиться от древесных духов. И только спустя какое-то время Русы, принимаются "рубить дом". Именно "рубить", а не "строить". Обработка дерева топором тоже своеобразное, священное действо. Если дерево связано с духами, то чем же, как не орудием богов, можно обрабатывать дерево? Топор есть воплощение золотой секиры Перуна — могучего бога, бога-воителя и бога-труженика.

Именно топором принято строить жилища. Можно и пилой — что позволяет быстрее спилить дерево, но пиленые бревна и доски впитывают влагу легче, чем рубленые и тесаные. Опиленные бревна дают трещины и быстро разрушаются, а от удара топором древесные волокна уплотняются и не поддаются воздействию ветра и влаги. Кроме того, топором работают вдоль волокон, что также способствует сохранению их естественного состояния.

Старик рассказывал с таким упоением, что я поневоле увлеклась его рассказом.

— А выбор материала? К выбору строительного материала мы подходим с особой тщательностью. Ведь одни деревья считаются обережными, пригодными для строительства, другие — приносящими неудачу.

Наиболее пригодными для строительства и приносящими здоровье для обитателей домов считаются хвойные деревья, смола которых служила дополнительной защитой от влаги. Чаще всего используются сосна или лиственница, из которых рубятся наиболее ответственные нижние венцы срубов. На срубы стен идет сосна, так как она благоприятно влияет на здоровье человека, на кровлю (стропила) используют ель.

Дополнительной защитой от влаги и естественным антисептиком служит также мох, которым прокладывают скрепляемые бревна.

Для строительства культовых сооружений, храмов и капищ используется дуб — Перуново дерево, связывающее три мира: загробный, земной и небесный.

Никогда для строительства самого дома мы не используем осину, считая её деревом нечистым, хотя так же считается, что осиновый лемех, приобретающий со временем красивый серебристый оттенок, наоборот, отпугивает нечистую силу.

Очень ревностно следят и за тем, где дерево, предназначаемое для строительства жилья, росло, какую форму имело, куда и как упало при рубке.

Для строительства дома нельзя брать деревья из священной рощи, с кладбища; грехом считается срубить молодое дерево — ребенка — и старое — мудреца. Если при рубке дерево упало на север (на полночь) или при падении зависло в кронах других деревьев, считается, что духи это дерево не отдают и оставляли его в лесу.

Опасными для человека считаются деревья с дуплом или наростами, с причудливой формы стволом, думают, что в нём непременно обитает злой дух.

Сухое дерево или дерево с большим сучком, после выпадения, которого образовывалась большая дыра, также сулит гибель всей семье или хозяину дома. Срубить дерево для Руса равносильно убийству, поэтому у души дерева просят прощения, приносят ей угощение, дары. Вернувшись из леса, непременно постятся и тщательно моются в бане, чтобы смыть грех и чтобы души деревьев не нашли обидчиков.

— Вау, сколько тонкостей… — я медленно шла рядом со стариком, пытаясь понять, для чего он мне всё это рассказывает. Для чего эта лекция о том, как правильно выстроить дом?

— Разве тебе не интересно? — спросил Зимовий останавливаясь. От чего я тоже остановилась.

— Нет, почему же, интересно. К тому же, вы хороший рассказчик. Просто пытаюсь понять, зачем вы мне всё это рассказываете?

— Несмотря на то, что ты не желаешь жить на своей исконной земле, я думаю, ты не должна отказывать и от её истории, забывать о культуре и верованиях.

История это — сокровищница наших деяний, свидетельница прошлого, пример и поучение для настоящего, предостережение для будущего, — он внимательно посмотрел на меня, а затем продолжил свой путь.

Я растерялась. Даже забыв возразить что-то в ответ. Мысли смешались, а чувства стали разрозненными, поэтому махнув рукой, просто продолжила идти вслед за дедушкой.

Вскоре мы добрались до опушки леса, за которым виднелась священная роща — как называл её Зимовий.

Под ногами зашелестела сочная зелёная трава, ни в какое сравнение не идущая с современными стрижеными газонами.

Её душистый аромат наполнил мои легкие, вскружил голову на секунду. Великолепные многолетние дубы, возвышались над нами, шурша листьями, словно шушукаясь между собой. Здесь словно всё было напоено жизнью, многолетней древностью, мудростью.