Елена Фролова - День Нептуна

— Не стоит драматизировать. Ты можешь оказаться способной к иностранным языкам.

Марина забрала письмо, развернула и затрясла текстом перед носом помощницы:

— Эмильда, ты это видела? Как эти иероглифы можно выучить в сжатые сроки? Я до конца жизни вряд ли выучу маринийский, а тут еще и время ограничено. Знал паршивец, на чем подловить!

— Согласна, язык быстро не выучишь. Но, возможно, профессор Штрэкс подготовит тебя до такого уровня, который позволит пройти аттестацию. Не обязательно владеть языком свободно, главное сдать тест.

Марина коснулась пергамента кулоном и зачитала цитату:

— Низкий балл по итогам аттестации повлечет за собой применение соответствующих мер со стороны Совета Всех Морей вплоть до лишения королевских полномочий! — она опустила письмо и добавила: — Тест мало просто сдать, его нужно сдать хорошо.

— Как бы там ни было, сидеть и ждать протокола о невладении языком мы не будем. Ты начнешь заниматься со Штрэксом. Если покажешь Турону, что наплевательски относишься к проверке, сильнее настроишь его против себя.

— Чтобы Турон видел, как серьезно я отношусь к проверке, буду зубрить маринийский прямо за обеденным столом. Если протоколисту разрешено протоколировать за обедом, почему бы королеве не сесть за стол с учебником маринийского?

— Шутить на эту тему не запрещено, главное чтобы ты не додумалась претворить свои шутки в жизнь. И, пожалуйста, не применяй сверхъестественные силы против комиссии. Не приведи господи, Турон узнает, что ты опрокинула стакан Моннока. Думать страшно, чем это обернется.

Марина злорадно улыбнулась:

— Хоть немного отвела душу.

— Больше так не делай.

— Обещать не могу.

— Марина, не создавай себе проблем. Ты уже поняла, кто такой Фархан Турон.

— Контраст с Генрихом, конечно, разителен. Удивляет, как они могут быть родными братьями. Они совершенно разные.

— Так же, как Нептуния с Соликой, — сказал Тьер.

— Диву даешься, насколько непохожими бывают родные люди. Генрих — сама любезность.

— Турон и любезен, и столовый этикет хорошо знает, — сказала Эмильда.

Марина свела глаза к переносице:

— И умеет правильно чистить апельсины.

Еще чуть-чуть, и все трое рассмеялись бы, но королева, задумчиво подняв глаза к небу, произнесла:

— Давно хочу спросить. Почему солнце иногда мигает? Я замечала такое и раньше, когда дождей не было.

Светило в небе периодически тухло и загоралось вновь. Не весь шар, а отдельные участки. Затем гасли другие зоны и вновь загорались. Это было почти незаметно, если не всматриваться, и не сказывалось на освещенности той или иной местности. Несмотря на проливной дождь и сыпавшуюся рыбу, Марина разглядела мерцание.

— Дождь ни при чем. Лийлонг обновляется раз в шесть дней и после обновления помигивает, — сказала Эмильда.

— Лийлонг?

— Так называется наше светило. В каждом море свой лийлонг. Все лийлонги связаны между собой незримым энергетическим лучом. Некоторые на креятский манер называют лийлонг солнцем. Каждые шесть дней происходит процесс обновления, это своего рода перезарядка.

Марина еле дослушала, чтобы воскликнуть:

— Я до сих пор не знала, как называется солнце в подводном мире!

— Не переживай. Если назовешь его солнцем, тебя поймут.

— Хорошо, что Турон не затронул эту тему! Я бы сидела как идиотка и не понимала, о каком лийлонге и каких обновлениях раз в шесть дней он спрашивает.

Эмильда на секунду замялась и выдала ответ:

— Поэтому начать занятия со Штрэксом необходимо как можно скорее.

— Узнать название солнца я могла бы и от тебя. Для этого не нужно брать уроки у профессора.

— Ладно, признаю свой косяк, — жеманно произнесла Эмильда.

— В каждом море свой лийлонг? Сколько их всего?

— Шестьдесят три плюс один.

Марина замолкла и презрительно скривила губы.

— Это ты так изящно высмеиваешь мои успехи в математике?

Эмильда с Тьером недоумевающе хлопали глазами.

— Тебя это удивит, но я без понятия, каковы твои успехи в математике. В мире шестьдесят три моря и несколько озер, которые называются морями. Например, Каспийское, Аральское, Мертвое. В озерах королевств нет, за исключением Мертвого. Это единственное море-озеро, в котором живут рагоны. Итого шестьдесят три моря и одно море, которое в действительности озеро. Если твои успехи в математике совсем плохи, уточню, что в подводном мире шестьдесят четыре лийлонга.

Марина приоткрыла рот, будто собираясь сказать «Во-о-о-от оно что!», но ответила иначе:

— Спасибо, приплюсовать один к шестидесяти трем я в состоянии.

— Это радует.

— Секундочку… — осеклась Марина.

— Что такое?

— Кулонов-переводчиков я на вас не видела. Как вы общаетесь с гражданами других королевств? В каждом королевстве свой язык? Как вы понимаете друг друга? Когда Лорида бывала у нас в гостях, вы свободно с ней разговаривали. Она говорит на хлидийском?

— Подводный язык, в принципе, один. Но в каждом королевстве говорят на собственном наречии, — ответила Эмильда. — Кто знает язык хотя бы одного королевства, тот без труда поймет язык практически любого другого. Есть парочка королевств, где диалект настолько сложный, что речь непросто разобрать. Но в основном языки очень похожи. Лорида говорит на хлидийском, но мы с легкостью понимаем друг друга.

— Больше всего похожи языки королевств, расположенных по соседству в одном море, — дополнил ответ Тьер.

— Да, чем дальше море, тем сильнее разнятся тамошние наречия.

Королева всхлипнула и отскочила в сторону, прихватив шлейф. Рядом приземлилась рыба, которую порывом ветра задуло на террасу.

— Отойдем дальше, во время дождя нежелательно стоять с краю, — Эмильда отвела друзей от резной балюстрады.

Рыба трепыхалась на мощеной террасе, вызывая у Марины очередной приступ смеха. Сложно не думать о сегодняшнем инциденте, глядя на бьющуюся рыбешку. Эмильда пыталась не улыбаться, но попытки усмирить желание рассмеяться придавали ей смешной вид. Они переглядывались, пока в конце концов все вместе не рассмеялись.

— Ваше Величество, я не только ради этой бумажки пришел сюда, — Тьер показал на листок с перечнем экзаменов, которые предстоит сдать Марине. — Сами искал вас. Он хочет обсудить меню на ваш день рождения.

На смену улыбке пришла озадаченность. Марина теребила листок и представляла, как пройдет празднество под надзором комиссии.

— Не могли они в другое время приехать, — сказала она. — С такими гостями не хочется никакого дня рождения.

— Спляшешь с Туроном на праздничном балу. Может, это сблизит вас, — глумливо произнесла Эмильда.

— Да вы острячка, госпожа Бронт.

— А что? Боишься, Петфальд приревнует?