Елена Фролова - День Нептуна

— Славно-то как, — прокомментировала Марина, прервав дуэль взглядов. — Лучшая партия семилетней выдержки для самого Фархана Турона. Это заслуживает того, чтобы важный человек Фархан Турон зашел на кухню.

Марину подмывало назвать Турона по привычке страшным человеком, но этого она себе позволить не могла.

Фархан ушел, а королева присела рядом с Тьером и Эмильдой.

— Кто там нуждается в спасении? — спросила она Тьера, просматривавшего газету, брошенную Туроном.

Прежде чем Тьер ответил, Эмильда рыкнула на нее:

— Я просила не дерзить Турону!

— Ты просила не использовать сверхъестественные силы против комиссии.

— Ты понимаешь, что от этого человека зависит твоя дальнейшая судьба? — возмущенно произнесла Эмильда.

— Эм, Турон не уедет отсюда раньше девятого протокола. Лучше напоследок сразиться на равных и войти в историю смелой королевой, чем пресмыкаться и все равно потерять корону.

— Если будешь огрызаться с ним так часто, девятый протокол появится раньше, чем ты успеешь войти в историю.

— В Нептиде снесли памятник Гесилу Гогратиону, — не отрываясь от чтения, сказал Тьер.

Девочки замолчали.

— Много недовольных, — добавил Тьер.

— Спасать нужно памятник? — озадаченно вскинула брови Марина.

— Скорее Аида. Пишут, что нептидцы и так не слишком жаловали его, а теперь и вовсе ополчились против нового правителя.

— Неудивительно, — сказала Эмильда. — Гесил Гогратион был выдающимся антипосейдонцем. А население Нептида — это кто? Правильно, противники Посейдона. Аиду придется ох как тщательно обработать нептидцев, чтобы наставить их на путь истинный. Демонтажем памятника он с большей вероятностью добьется обратного. Весьма топорный метод он избрал.

Марина задумалась, вспоминая пролетевшую газету и реплику Фархана:

— Турон уверен, что Аиду не удастся склонить нептидцев на свою сторону.

— Если Аид не изменит методов, Турон окажется прав.

— Здесь есть видеозапись с места событий, — сказал Тьер.

Марина думала, что ослышалась. Она посмотрела на Тьера, ожидая, что он исправит оговорку, но увидела, что Тьер встал из-за стола, достал с полки какую-то стеклянную вещь и вернулся обратно. Он поставил на стол предмет, походивший на большую салфетницу. Он поместил газету между двумя стеклянными перегородками так, чтобы фото оказалось между стеклами, и изображение ожило.

— Ничего себе, — Марина вытаращилась на прибор, показываший людей, столпившихся у высокой бетонной скульптуры. Многие держали в руках плакаты и транспаранты с лозунгами, написанными нептидскими иероглифами. А в руках мужской статуи был выполненный из бетона свиток, развернутый текстом к публике. Текст подсвечивался и изменялся. На смену одним надписям загорались другие.

Канаты сами по себе обвивали мужскую скульптуру, поднимаясь выше и выше. Сначала не было видно, кто руководит процессом, а потом в кадре появилось несколько мужчин в длинных черных мантиях, надетых поверх камзолов. Один из них поднял руки вверх и пристально следил за движением канатов. Рядом двое других переговаривались и также не сводили взглядов с опутывавших памятник серебристых тросов.

— Как же без Риввена, — пробормотала Эмильда, наблюдая за происходящим в газете.

— Риввен? — королева мельком взглянула на помощницу и продолжила следить за движущимся изображением. Серебристые тросы добрались до головы статуи и плотно обвились вокруг.

— Джакон Риввен — знаменитый маг, — сказал Тьер.

— Больше всего знаменит дружбой с Посейдоном и Аидом, — заметила Эмильда.

— Это не главное его достижение. Он — один из великих чародеев современности.

— Теперь запишет в свой послужной список демонтаж памятника Гесилу Гогратиону. Посейдон точно премирует.

— А что выдающегося совершил Гесил Гогратион? Не дружил с Посейдоном и Аидом? — спросила Марина под нарастающий гул толпы, межевавшийся со вскриками протестующих. Джакон Риввен, показанный крупным планом, по-прежнему держал руки вздернутыми вверх и проговаривал заклинание.

— Мягко говоря. С момента назначения Посейдона Богом всех морей он посвятил себя борьбе с Посейдоном и его сторонниками. Стал одним из авторов Неерада — это Священное Писание антипосейдонцев, — сказала Эмильда.

— Типа Библии?

— Типа того. Авторству Гогратиона принадлежат священные Шесть Заповедей Антипосейдонцев.

— Ничего себе. Даже такое существует? Любопытно, что он заповедал? Считать Нептуна Богом всех морей вместо Посейдона?

— Не только. Можешь взять в библиотеке «Краткий очерк истории антипосейдонского движения», там изложены ключевые моменты Неерада.

— Наше вероисповедание не запрещает хранить в Мартике книги о вражеской вере? — королева не скрывала глумливой ухмылки.

Шпионски переглянувшись с Тьером и Мариной, Эмильда сказала:

— Уповаем на то, что Его Святость Бог всех морей не надумает проводить ревизию в библиотеке Мартика.

Изображение на экране зажужжало. Стало понятно, что звук исходит от канатов, обвивших памятник. Они засветились и начали подергиваться. Джакон Риввен исступленно выкрикивал заклинания и вместе со свитой отходил от статуи. Его возгласы заглушало гудение толпы. Простые нептидцы находились за ограждением из волшебных лучей, отделявшим их от Риввена с приятелями. Самые отчаянные пытались прорваться сквозь лучи и помешать колдовству. Пораженные разрядом, они падали на землю. На помощь пострадавшим бросались единоверцы.

Вдруг Марину передернуло. Она увидела в толпе… Нептунию. Много Нептуний. Десятки женщин с зелеными лицами и водорослями вместо волос. Ее бросило в жар. Нахлынули воспоминания о том, как во время битвы с зеленой королевой двоилось и троилось в глазах. Она непроизвольно коснулась шеи, затем положила руку на живот и потрогала жабры. Она судорожно вздохнула и увидела перед глазами колышащуюся руку Эмильды.

— Ты в норме? — обеспокоенно спросила помощница. — Это нептидские женщины. Они все так выглядят.

— Да. Точно. В норме, — выдохнула Марина.

Женщины в Нептиде и впрямь были на одно лицо. Излучали эти лица одинаковую озлобленность. Нептидка со всклокоченными водорослями на голове окунала кропило в кропильницу и разбрызгивала красную жидкость, проговаривая заклинание. С остервенением она брызгала на защитные лучи, заляпывая красной субстанцией кропильницу в форме черепа, себя и землю поблизости. Лучи в окропленных местах дымили.

— Жабья кровь растворяет барьер, — сказала Эмильда.

Под громкие выкрики Риввена статуя затряслась. Он был сконцентрирован на колдовстве, а его компаньоны в мантиях начали оглядываться, готовясь к кульминации. Жабья кровь проела дыру в ограждении, и ведьма рванула к волшебникам. Она вцепилась в Джакона, и тот обернулся. Она выплеснула в лицо колдуну содержимое кропильницы и потащила к выходу. Товарищи бросились на помощь Риввену и повалили на землю обоих.