Елена Фролова - День Нептуна

Подготовку к экзамену на владение магией она начала с изучения магических приспособлений.

«Хоть что-то интересное», — думала она, рассматривая разложенный в библиотеке инструментарий. В отличие от предыдущих тестов, сопряженных с зазубриванием скучного материала, готовиться к проверке знаний в области волшебства было интересно. Ритуальные свечи и зеркала, гадальные карты и кости, травы и благовония — когда Марина к ним прикасалась, ей грезилось, что она прикасается к самому волшебству. Рассказывая о магических жезлах, Эмильда сказала:

— Жезлы используют для направления энергии, — она нацелила на книжную полку деревянный стержень, декорированный разноцветными камнями, на конце которого размещался удлиненный кристалл.

— Во время обрядов или в схватке с противником? — спросила Марина.

— Это ритуальный инструмент, он применяется в ритуалах. Но если обстоятельства требуют, жезл можно использовать и в сражении, — Эмильда направила жезл на королеву, сымитировав звук взрыва. — С этой же целью используется атам — ритуальный нож, — она взяла нож с черной рукояткой. Выступающая металлическая втулка, соединявшая лезвие с рукояткой, была в виде перевернутого полумесяца с обращенными вниз рожками.

Она отдала нож Марине:

— У каждой ведьмы непременно должен быть атам. В нем накапливается колдовская энергия. С помощью атама выражается воля мага и направляется поток энергии во время произнесения заклинания, а также при проведении ритуалов.

— Ведьмовская волшебная палочка?

— Вроде того.

Обоюдоострый клинок атама имел лезвие с обоих краев, но, рассмотрев его, Марина заметила, что лезвие не заточено.

— Нож тупой.

— Ему незачем быть острым.

— Почему мы не пользуемся атамом? — спросила королева.

Эмильда задумчиво вытянула губы:

— Потому что мы не ведьмы. Ты научишься пользоваться атамом, чтобы Турон не накатал протокол о том, что королева Маринии не умеет пользоваться главным ведьмовским орудием. А в повседневной жизни атам нужен лишь ведьмам.

— Как им пользоваться?

— Смотря для чего. Если хочешь направить действие заклинания на конкретный объект, просто нацеливаешь атам и произносишь заклинание. Если готовишься к ритуалу, и его нужно провести внутри пентаграммы, гексаграммы, треугольника или круга, очерчиваешь магическую фигуру атамом. Но для начала нужно выбрать свой атам, это крайне индивидуальная вещь. Я попрошу доставить в Мартик разные экземпляры — выберешь себе.

— А это что? — Марина пододвинула ближе деревянную доску с нанесенными цифрами, буквами и иероглифами.

— Это спиритическая доска для спиритических сеансов. Скажу честно, духов я никогда не вызывала и тебе не рекомендую. Этим должны заниматься профессионалы, — Эмильда хаотично водила по доске деревяшкой-указателем в виде треугольника с отверстием.

— Будем надеяться, что Турон не превратит следующий экзамен в спиритический сеанс, — сказала Марина. Глядя на расставленные колдовские приспособления, она произнесла: — Столько всяких волшебных инструментов существует. Они не могут помочь найти тархаласцев, которых похитил Гальсар Грид?

— Департамент Безопасности обращался к лучшим подводным магам, но никто не смог определить местонахождение похищенных людей. Скорее всего, на место, где они спрятаны, наложены мощные чары, не позволяющие колдунам распознать это место, — сказала Эмильда.

Тьер, пообщавшись с живущими в Тархаласе креятами, доложил о результатах:

— Мы всё поняли верно. На улице Разлапистых корней, 156 жила семья Фина Грида — дяди Гальсара Грида. Говорят, вся семья выселилась практически одновременно с арестом Гальсара. Боялись, что Совет Всех Морей немного копнет и выяснит, кто снабжает тархаласцев запрещенными таблетками.

— Других продавцов дендразола в Тархаласе ты не находил? — спросила Марина.

— В Тираяте нашел еще двух. Оба не очень лестно отзываются о Фине Гриде, потому что он занижал цену и переманивал их клиентов.

— Весомый повод настучать на него. Под шумок, пока СМИ бурлили по поводу задержания племянника, кто-то донес о дядином бизнесе.

— Знаете, что самое интересное?

— Что? — сказала Эмильда.

— Когда я показал продавцам дендразола фото Витана, они сказали, что этот человек приходил и интересовался дендразолом.

Все трое переглянулись.

— Капец… Витан — креят, — тихо произнесла Эмильда.

— Причем больше всего Витана интересовали побочные действия, — сказал Тьер.

— Если до окончания сезона морских орехов аллергия на дендразол не пройдет, придется Витану врать, что у него аллергия на другие продукты, — сказала Марина.

Сортируя мешочки с волшебными травами, Эмильда обратилась к Тьеру:

— Если Витан появится в Мартике, не спускай с него глаз.

* * *

Согласно календарю, до Дня Нептуна лийлонг должен был обновиться еще два раза. Значит, до встречи с неизвестным человеком, назначившим встречу в День Нептуна, Марине предстояло увидеть еще два медиумных сна. Второй — как раз в ночь на 16 июля.

Изо дня в день Марина поглядывала на календарь, ожидая, когда засветится красный кружок. Проснувшись утром 9 июля, наконец-то она увидела, что сегодняшний день призывно горит красным светом. До вечера она сидела с Эмильдой в библиотеке и разбиралась с назначением всевозможных кристаллов. А перед отходом ко сну она, медитативно сосредоточив взгляд на красном кружке, раздумывала о тайне, которую скрывал Витан. Родился он в подводном мире или попал сюда из надводного? У него один родитель креят или оба? Его родители принимали дендразол или прожили обычную креятскую жизнь? Какое наказание его постигнет, если Марина донесет Совету Всех Морей, что креят собирается баллотироваться посредством обмана?

Когда половинки браслета сомкнулись, и Марина, покрутившись в смоляном вихре, открыла глаза, ей показалось, что она не покинула пределов своей комнаты. Она лежала на большой кровати с мягким изголовьем, окаймленным резной позолоченной рамой. Над кроватью нависал балдахин, только не из разноцветной ткани, а чисто-белый. Кремово-золотая отделка стен также отличалась от нынешней. Картина с белой лилией исчезла со стены. Вместо нее висело полотно с морским пейзажем и портрет, запечатлевший Марину I с молодым мужчиной. Отличалась и часть мебели. У кровати стояла тумбочка из светлого дерева, а не из темного. Столик — деревянный, а не стеклянный. Кресла были похожи, но имели тканевую обивку вместо кожаной. Исчез стул, на который Марина обычно бросала одежду, когда лень было ее складывать и относить в гардеробную. Вот дубовая дверь гардеробной совсем не изменилась.

Пронизывающий холод сообщал о том, что Марина находилась в медиумном сне. Только вместо путешествия в неизведанные края ей почему-то представился случай рассматривать немного изменившийся интерьер собственной комнаты. От этого занятия ее отвлек громкий щелчок дверной ручки и два человека, ворвавшихся как к себе домой. Марина вздрогнула. Когда девушка повернулась лицом к ней, Марина открыла рот от смеси удивления, благоговения и страха.