Елена Фролова - День Нептуна

Нольма утерла слезы батистовым носовым платком и робко произнесла:

— Простите, Ваше Величество, это было глупо с моей стороны. Он говорил, что ему нужно обязательно повидаться с вашей бабушкой, и я поверила. Я думала, он и вправду хочет что-то сообщить.

Сейчас Марина поняла, о чем во сне говорили бабушка с Нольмой: «Всем известно, что он сделал», «Достаточно вспомнить, с кем он в родстве».

— Почему вы не проинформировали Совет Всех Морей о том, кто виновен в бабушкиной смерти? — она попыталась задать вопрос ровным тоном, хотя внутри кипела.

— Как я могла?.. Я нарушила правила и организовала встречу с убийцей. Я не знала, я честно не знала, что он задумал, — Нольма опять расплакалась.

Стиснув зубы и закрыв глаза, Марина мотала головой, будто не верила, что всё происходит по-настоящему.

— Зачем он это сделал? Зачем ему понадобилось убивать бабушку? Что жениху Марины I нужно было от девяносто девятой королевы Маринии? — не понимала она.

— Не знаю, Ваше Величество, я только договорилась о встрече. Подробности мне не известны, — произнесла Нольма, приложив руку к груди в знак искренности.

С печатью тоски на лице Эмильда промолвила:

— Больше ты не будешь вступаться за Анрина и уверять, что он собирался спасти Марину I? Воспользоваться ракушкой мог лишь он. Анрин помог Нептунии и Оризе избавиться от Марины I и зачем-то отправил в Царство Мертвых твою бабушку.

Марина пыталась понять, что могло связывать эти два убийства, кроме исполнителя. Почему Анрин совершил это именно с бабушкой, почему не с кем-то из ее предшественниц? Нептуния с Оризой опять с помощью Анрина осуществили убийство королевы Маринии?

— Почему ты вызвала Нольму? Я не одобряла эту затею, — сказала она.

— После того сна, когда ты побывала в Узле Четырех Океанов, у меня возникли опасения насчет Анрина. Все эти фразы «Верховный Суд не осудил его», «Всем известно, что он сделал» вызвали подозрение, что твоя бабушка говорила об убийстве Марины I. Тем более в первом сне Нептуния с Оризой обсуждали его участие в этом преступлении. А когда ты, увидев последний сон, стала убеждать, что Анрин не виноват в смерти Марины, я решила пригласить Нольму и внести ясность.

Марина не могла поверить, что человек, так искренне клявшийся в любви основательнице Маринии, впоследствии убил ее. А спустя четыре тысячи лет то же самое сделал с бабушкой. Она вспоминала Марину I в его объятиях и слова о том, что он себе не простит, если с ней что-то случится.

Со скорбью в голосе Нольма произнесла:

— Если сможете, простите меня. Я совершила большую глупость.

Марина почти не помнила, как преодолела расстояние от Каминной до своей комнаты. Она шла как загипнотизированная и пыталась осмыслить всё, что узнала. Она морально настраивалась узнать правду завтра, но всё свалилось на нее сутками ранее. Марина оказалась немножко не готовой к такому повороту событий.

Теперь не столь важно, увидится она завтра с тем, кто оставил записку в сейфе Нольмы, или нет. Если увидится, то узнает, кто прислал браслет. А если нет… черт с ним. После сегодняшних известий уже все равно.

Марина прошла мимо спящего Чакстона и вошла в комнату, намереваясь упасть на кровать и разреветься. До кровати она не доплелась. Гипноз вмиг развеялся, когда она увидела, что на полу валяются разбросанные вещи, а все ящики комода и тумбочки открыты. Блокноты с конспектами, учебники по истории Маринии и маринийскому языку, одежда, тушь для ресниц, косметические кисти, палетки теней, флаконы духов, расчески, салфетки, полотенце, носовые платки — всё разбросано.

Она сначала замерла, а потом ринулась к тумбочке. Браслет медиума — на месте, сапфировой диадемы — нет. Марина начала перерывать вещи, лежавшие на полу и оставшиеся в тумбе. Диадемы нигде не было.

— Безусловно, за диадему с сапфирами выручишь больше, чем за простенький серебряный браслет, — процедила Марина.

* * *

С поднятыми вверх руками пират-привидение таращил глаза на королеву и божился:

— Не воровал я никакую диадему, Ваше Величество! Ну поверьте же!

— Ты говорил, что идешь к Чакстону, а Чакстон как спал, так и спит! — Марина уперла руки в боки.

— Я не добудился Чакстона, он дрыхнет как селедка в зимней спячке!

— Кроме тебя, в Мартике больше нет охочих до чужого добра, — королева напирала, а Ларс пятился назад.

— Я не заходил в вашу комнату, Ваше Величество! Я не смог разбудить Чакстона и вернулся в Общую башню, — пират трусливо оглядывался, понимая, что спереди ему угрожают Марина, Эмильда и Калис, а сзади на стене орхидеи, которые только и ждут, пока он подойдет ближе, чтобы сорвать с него треуголку или залезть в карман.

— А перед тем как вернуться в Общую башню, прошерстил тумбочки и комоды в комнате Ее Величества, — возмущенно произнесла Эмильда.

— Да говорю же, что не заходил в комнату Ее Величества! Понятия не имею, какие у нее там драгоценности и где они хранятся, — уверяло привидение.

— Не ты украл диадему? А это у тебя откуда? Купил, говоришь? — Марина потрогала амулет в виде орхидеи с изображением черепа и скрещенных мечей.

— Ну, это… это… да, стырил, — Ларс попытался улыбнуться и сгладить свое признание.

— Стырил? — сказала Калис.

— Стырил. Свистнул. Умыкнул.

— Значит, торгаш, у которого ты купил амулет в Царстве Мертвых — плод твоего воображения? — сварливо произнесла Марина.

— Нет, торгаш настоящий, только амулет я украл, а не купил, — гыгыкнуло привидение.

— Почему ты выбрал этот амулет? — глядя на благородный дендробиум, королева думала о желто-сиреневых таблетках, Витане и семье Грид.

— Что попалось под руку, то и спер, — лаконично ответил пират.

— Ларс, лучше скажи по-хорошему, где диадема, — требовательно произнесла Эмильда.

— Не брал, честное слово, не брал я диадему! — в голосе пирата проскальзывали ломкие истерические нотки.

— Если мы узнаем, что ты лгал, ты не просто будешь уволен с должности сторожа Общей башни, ты отправишься в тюрьму для привидений, а там ох как несладко, — грозно произнесла Калис, помахав указательным пальцем.

— Посейдоном клянусь, я не крал диадему! — Ларс сложил руки в молящем жесте.

Ни угрозы, ни шантаж не повлияли на привидение. Марина была уверена, что драгоценность стащил Ларс, но доказательств не имела.

— Существует тюрьма для привидений? — спросила Марина, когда они после конфликта с пиратом сидели в библиотеке.

— Это я придумала экспромтом, — сказала Калис.

— Пират сконцентрирован на собственном обогащении даже после смерти, — Эмильда складывала на столе горку из овальных голубоватых опалов.

— Марина, я предупреждала: храни драгоценности в сейфе, — с осуждающе-укоризненным взглядом произнесла Калис.