Джанго Векслер - Тысяча Имен

– Ого!

Винтер устремила взгляд в темноту, туда, где спала Феор. Ханда- райку тоже было не разглядеть – она сжалась в комочек, забившись под одеяло с головой.

– Я осмотрела руку при свете лампы, – продолжала Бобби. – Кожа на том месте цела, но стала другой. В точности как…

– Я помню, – быстро перебила Винтер, опасаясь, что кто-то может слышать их разговор. И прибавила, понизив голос до шепота: – Утром спросим у Феор. Должна же она хоть что-то знать.

Бобби уныло кивнула. Глядя на ее силуэт, темневший в сиянии звезд, Винтер подивилась тому, что с первой встречи не распознала в юном капрале женщину. Такую маленькую, с тонкой шеей и узкими хрупкими плечами. Сейчас она съежилась, горестно опустив голову, и оттого походила на ребенка, который безуспешно пытается сдержать слезы. Да она же вся дрожит, поняла вдруг Винтер.

– Бобби? – осторожно окликнула она.

– Б-боже, как х-холодно, – пробормотала капрал, крепко обхватив себя руками за плечи. – Днем было такое пекло, что я думала, свалюсь замертво. Почему же сейчас такой холод?

Винтер помотала головой. И вдруг, повинуясь порыву, взяла девушку за руку, притянула ближе. Бобби ошеломленно вскинула голову.

– Ну, не робей, – сказала Винтер. – Это же старый солдатский обычай – жаться друг к другу, чтобы согреться холодной ночью. Я читала, что, когда Фарус Пятый воевал с мурнскаями, его солдаты целыми ротами сбивались в кучу, чтобы не замерзнуть до смерти. – Она улыбнулась. – Мне всегда трудно было представить эту картину. Сотня здоровенных потных парней с нелепыми усами, какие носили тогда все мужчины, – видела старинные полотна? Могу представить, какая стояла вонь.

Бобби слабо хихикнула. Подобрав ноги, она уселась на землю рядом с тюфяком, и Винтер обняла ее за плечи.

– Заметь, – сказала она, – я вовсе не считаю, что от меня сейчас пахнет хоть чуточку приятней.

– И от меня, – прошептала Бобби. – Я бы душу продала, только бы принять ванну!

– Горячую ванну, о да! – мечтательно подхватила Винтер. – Тебе когда-нибудь доводилось дежурить в купальне «тюрьмы»?

Бобби скривилась:

– Постоянно. Мы терпеть не могли этого дежурства. Драишь плитки, драишь…

– Со временем я стала ждать его с нетерпением. – После того как Джейн посвятила ее в радости непослушания. – Понимаешь, никто не проверяет, чем ты там занимаешься, а дверь можно запереть изнутри. Я готовила горячую воду с мылом, для запаха, потом наполняла какую-нибудь ванну и отмокала в ней часами.

– Правда? – Бобби хихикнула. – И тебя ни разу не поймали?

– Ни разу. Директриса Дальгрен как-то похвалила меня за внимание к деталям. – Винтер сжала плечо девушки. – Ложись, я подвинусь.

Тюфяк был довольно узкий, и Винтер пришлось уступить большую его часть Бобби, но ее это устраивало. И так в самом деле было теплее, особенно когда Винтер укрыла их обеих тонким одеялом. Бобби лежала, напрягшись всем телом, как тетива, и до сих пор то и дело начинала дрожать. Винтер взяла ее ладони в свои – руки у Бобби были как ледышки.

Некоторое время они лежали молча. Мало-помалу Бобби, согретая чужим теплом, расслабилась, обмякла – так разжимается судорожно стиснутый кулак. Винтер позволила себе закрыть глаза и обнаружила, что начинает засыпать.

«Интересно, что скажут солдаты, когда обнаружат нас утром?» – Винтер попыталась ощутить беспокойство при этой мысли – не вышло.

– Винтер? – окликнула Бобби. – Можно тебя кое о чем спросить?

– Только если мне тоже можно будет кое о чем спросить тебя.

– Справедливо. Тогда ты первая.

– Как тебя зовут на самом деле? Мое настоящее имя ты знаешь.

Девушка помолчала.

– Меня всегда звали Бобби, – наконец сказала она, – только полное имя Ребекка, а не Роберт. Форестер – фамилия моей матери. Отца я не знала.

– Вот оно как. Это удобно. Меня в «тюрьме» звали Фаруссон, но это вымышленная фамилия, которую всегда дают сиротам. «Игерн- гласс» я взяла из одной книжки.

– Хорошая фамилия, – заметила Бобби. – Звучит вполне по- солдатски.

Снова наступило молчание.

– Ты хотела меня кое о чем спросить, – напомнила Винтер.

– Просто… – Бобби замялась. – Просто хотела узнать правду. О твоем побеге. Я слыхала добрую сотню разных историй, но все они какие-то ненастоящие.

– Ясно. – Винтер с трудом сглотнула. – Рассказ будет долгий.

Бобби поерзала, чуть теснее прижавшись к ней.

– А я и не собираюсь никуда уходить.

– Я не… – Винтер осеклась, и наступила зияющая тишина. Она почувствовала себя немного неловко, вновь прижавшись к Бобби.

– Если не хочешь рассказывать, то и не нужно, – негромко проговорила девушка.

Винтер сделала долгий выдох:

– Не то чтобы не хочу. Просто я никогда и никому об этом не рассказывала.

– Конечно! – отозвалась Бобби. – Кто еще мог бы тебя понять?

Так оно и есть, подумала Винтер. Вряд ли ей когда-нибудь довелось бы встретить другую воспитанницу жуткого заведения миссис Уилмор. Возвращаться туда она уж верно не собиралась. И все же заставить себя заговорить оказалось неимоверно трудно – все равно что встать беззащитной под вражеским огнем.

– В «тюрьме», – произнесла она, – была девушка по имени Джейн. Ее привезли, когда мне было лет четырнадцать или, может, пятнадцать – не помню. В то время я была… не то чтобы примерной узницей, но близко к тому. Когда я впервые увидела Джейн…

– Сколько времени ты провела в «тюрьме»? – перебила Бобби.

– Я жила там с тех пор, как себя помню. Наверное, лет с шести, не больше.

– Чем могла провиниться шестилетняя девочка?

– Маленьких девочек забирают в «тюрьму» за провинности родителей, – мрачно ответила Винтер. – Думаю, мой отец был преступником… или, возможно, мать.

– Понимаю. – Бобби шевельнулась, прижимаясь к ней. – Значит, ты познакомилась с девушкой по имени Джейн…

– Вначале мы не поладили. – Губы Винтер тронула невидимая в темноте улыбка. – Джейн была сущим дьяволенком. В первый же месяц она трижды пыталась бежать и в третий раз укусила одну из воспитательниц. За это миссис Уилмор исхлестала ее до крови. Одному Господу известно, как я ухитрилась с ней подружиться. – Винтер с трудом могла вспомнить, как это произошло. Некая таинственная сила притянула их с Джейн друг к другу, словно пару магнитов. – Однако же подружилась. Мы были… близки.

Наступило недолгое молчание. Винтер сглотнула.

– Знаешь, что происходит с девушками из «тюрьмы», когда они становятся взрослыми? – помолчав, спросила она.

– Если они достаточно исправились, их выдают замуж, – ответила Бобби. – Или отправляют в Мурнск, чтобы принять духовный сан.

– Замуж, – повторила Винтер, произнеся это слово с отвращением. – Да, можно сказать и так. Знаешь, как это выглядит на самом деле?