Джанго Векслер - Тысяча Имен

– Во время разговора, – сказала она вслух, – мне пришла в голову одна мысль. Правда, из-за нее нас могут здорово взгреть.

– Излагайте, – оживился Бобби.

– Главное – как следует рассчитать время. – Винтер задумчиво покусала нижнюю губу. – Нужно будет потолковать с ребятами этой же ночью, чтобы завтра все собрались сразу после того, как закончится переход…

– Заряжай!

Винтер решила обойтись без барабанной дроби, которую предписывал устав. Для безупречного выполнения строевых упражнений считалось существенным, чтобы каждый солдат совершал двадцать шесть номерных движений одновременно со своими товарищами, подстраиваясь под бой барабанов, однако на практике Винтер обнаружила, что барабаны только сбивают людей с толку. Вместо этого она вышагивала вперед и назад вдоль строя в три шеренги, задавая ритм собственными шагами.

Рядовые, уже взмокшие от пота, ожесточенно возились со своим оружием. Винтер сочувствовала им всей душой. Заряжание – процедура не из простых. Вначале берешь бумажный патрон с отмеренным заранее количеством пороха и свинцовой мушкетной пулей и зубами разрываешь его пополам, зажимая свинцовый шарик во рту, а другой рукой придерживая часть патрона с порохом. Потом открываешь затвор, насыпаешь немного пороха на затравочную полку и закрываешь обратно. Оставшийся порох высыпается в ствол, для чего необходимо упереть основание мушкетного ложа в землю и прижать его к сапогу. Клочки бумаги наугад сыплются вслед за порохом. Наконец выплевываешь пулю и остатки патрона в ствол, выдергиваешь железный шомпол, закрепленный в кольцах под стволом, и двумя-тремя сильными ударами забиваешь на место всю эту смесь.

Лишнего пороха, чтобы упражняться в заряжании, не было, а потому рота только изображала жестами все последовательные шаги. Когда шомпола со скрежетом вернулись в закрепленные под стволом кольца, солдаты снова взяли мушкеты на изготовку, то есть прижали к боку, пальцами левой руки обхватив ложе. Кто-то проделал это быстрее, кто-то медленнее. Винтер, отсчитывая удары сердца, определила, что прошло не меньше тридцати секунд, прежде чем рота пришла в полную готовность. Она поцокала языком.

– Целься! – прокричала она, отходя в сторону, чтобы не заслонять предполагаемую линию огня. Солдаты, как один, вскинули мушкеты к плечу и взвели курки. Где-то в строю Винтер расслышала тихую брань – кто-то замешкался с выполнением команды, кто-то заехал мушкетным стволом по голове соседа. Только первая и вторая шеренга взяли оружие на изготовку, третья ждала. Дула мушкетов торчали вдоль всего строя, точно иглы дикобразов.

Винтер выждала еще несколько ударов сердца и снова крикнула:

– Пли!

Восемьдесят пальцев надавили на спусковые крючки. Плавно отъехали затворы, защелкали кремни, высекая искры о сталь. Без пороха выстрелы вышли почти беззвучными, если не считать россыпи торопливых щелчков. Винтер прошла назад и вновь остановилась перед колонной.

– Заряжай!

И все началось сначала.

Они упражнялись так уже добрый час. Переход завершился в полдень, и седьмая рота, подбадриваемая Винтер, проворно поставила палатки, обустроила лагерь и почти бегом ринулась на строевой плац задолго до появления лейтенанта Д’Врие. На плацу, кроме них, не было еще ни души. Винтер заранее повторила все, чего хотела добиться от своих солдат: кое-какие азы из устава и несколько мелочей, которых не было в учебнике по строевой подготовке. Если уж они собрались заняться муштрой, нужно извлечь из этого пользу.

Когда Винтер изложила свою идею, кое-кто из солдат застонал, но девушка видела, что многие лица просветлели от облегчения. Бобби говорил, что некоторые новобранцы после призыва не успели даже побывать в учебной части, кому-то досталось лишь несколько дней, кому-то – пара недель начальной подготовки, на которую в идеале полагалось полтора месяца. Даже ворчуны в итоге вынуждены были признать, что идея Винтер выглядит куда заманчивей, чем бесконечные сбои при выполнении запутанного действа наподобие «наискосок вправо ускоренным шагом».

В самый разгар заряжания, когда еще возились с шомполами, Винтер развернулась к ним лицом и гаркнула:

– В каре строй-ся!

Это оказалось внове даже тем, кто прошел полную начальную подготовку, так как в учебнике не было ни слова о том, чтобы построить в каре роту, но Винтер уже отрабатывала с солдатами эту команду, и после нескольких повторений они усвоили основную идею. Рота тотчас прервала заряжание, и солдаты, стоявшие по краям – десять рядов с каждой стороны, – развернулись кругом, шагнули в тыл строя и встали рядами позади первых трех шеренг. Таким образом строй вдвое сократился в длине и вдвое прибавил в ширине.

Заняв свои места, солдаты разом выхватили из кожаных ножен штыки. Эти лезвия – десять дюймов смертоносной заостренной стали – насаживались с поворотом на шип у ствола, превращая мушкет в некое подобие копья. Едва штыки были примкнуты, первая шеренга припала на одно колено, а вторая вскинула мушкеты под углом над головами первой. Ряды по бокам строя развернулись на девяносто градусов, лицом наружу.

Команду выполнили – по крайней мере на этот раз. В итоге, педантично заметила Винтер, получился не столько квадрат, сколько прямоугольник – зато его легко было построить, а ряды грозно сверкающих штыков выглядели вполне внушительно. Солдаты в третьей шеренге продолжали заряжание – не слишком ловко, поскольку старались не пораниться о собственные штыки, – и, покончив с этим делом, тоже вскинули мушкеты. Расчет был на то, что сочетание острой стали с залпами выстрелов создаст непреодолимую преграду для вражеской кавалерии.

Винтер выждала несколько мгновений и скомандовала: «Перестроиться!» Каре преобразилось в прежний строй, причем беспорядка и замешательства в этом обратном действии было значительно больше, чем в предыдущем. Винтер мысленно отметила, что этот момент придется отработать еще несколько раз.

К этому времени плац уже понемногу заполнялся людьми, и седьмая рота удостоилась нескольких любопытных взглядов других офицеров. Винтер словно не замечала их, все внимание уделяя своим солдатам, при этом она расположила их так, чтобы хорошо видеть дорогу к лагерю. Разглядев издалека припудренные волосы и тросточку лейтенанта Д’Врие, она прервалась и наклонилась к Бобби.

– Веди роту к концу плаца и обратно, хорошо? – сказала она. – Я потолкую с лейтенантом.

– Так точно! – отозвался капрал, буквально лучась счастьем от такого ответственного поручения. Выйдя из строя, он махнул рукой барабанщикам, которые сидели поодаль на земле, поскольку до сих пор в них не было никакой необходимости. – Рота, по направлению к центру, обычным шагом вперед марш!