Джанго Векслер - Тысяча Имен

Винтер поначалу беспокоилась, что кто-нибудь заметит эти передвижения, и заметили действительно многие, однако сама Феор, вопреки опасениям, не привлекла излишнего внимания. Полк вышел в поход уже с солидным шлейфом слуг и маркитанток, и по мере неспешного продвижения по приморскому тракту в сторону Эш-Катариона число их лишь увеличивалось. Как бы сильно хандараи ни ненавидели ворданайских угнетателей, кое-кто из них, судя по всему, был совсем не прочь обстирывать их, продавать им еду и вино, а также делить с ними ложе. За достойную плату, само собой. И несмотря на то что все знали, что в палатке Винтер ночевала молодая женщина, вряд ли это было чем-то необычным, и солдаты на это обстоятельство реагировали разве что завистливым бурчанием об офицерских привилегиях.

Без сомнения, Дэвис и прочая братия хохотали над шалостями Святоши. Хвала Всевышнему, Винтер после сражения ни разу не довелось столкнуться с сержантом. Если первое повышение в чине так его разозлило, то присвоение Винтер лейтенантского звания наверняка повергло бы его в бешенство. Винтер смутно надеялась, что Дэвис не пережил того боя, однако сомневалась, что ей может так повезти.

– Увы, мне больше нечего предложить тебе почитать. – Усердные поиски среди слуг и полковых шлюх принесли Винтер лишь несколько тонких книжонок, по большей части легенд и детских сказок. – Ты, наверное, видела все это и раньше.

– Полагаю, мне повезло быть спасенной человеком, который так хорошо владеет нашим языком.

– Почти все ветераны знают хандарайский, хотя бы по нескольку слов.

– Тебе известно куда больше, – заметила Феор. – Ты, должно быть, прилежно изучал наш язык.

Винтер пожала плечами:

– Более-менее. В лагере больше особо и нечем было заняться.

– Судя по моему скромному опыту, большинство солдат довольствуется выпивкой, игрой в кости и ласками шлюх. Тебя эти развлечения не прельщают?

– Не особенно. – Винтер попыталась сменить тему: – А что скажешь о себе? Полагаю, ты до прихода Искупления жила на священном холме?

Феор кивнула:

– В особой обители, вместе с другими наатемами.

– И что это была за жизнь? Прежние священнослужительницы не допускали ворданаев на священную землю.

Феор на минуту задумалась.

– Упорядоченная, – сказала она наконец. – Наши жизни принадлежат Матери и богам. Наши дни подчинялись строгому расписанию: столько-то времени на молитву, столько-то на учение, столько-то на труды по хозяйству.

– Как знакомо, – пробормотала Винтер. – И такая жизнь не была тебе в тягость?

– Я не знала другой жизни, пока не грянуло Искупление. Нас оберегали от соприкосновения со всем мирским.

– А как ты жила до того, как попала в храм? У тебя была семья, родные?

Феор покачала головой:

– Мы все были сироты, саль-ируск, священные дети. Те, кого отдали в храмы еще в младенчестве. Мать выбирает среди них своих наатемов. – Феор ненадолго смолкла, и в глазах ее мелькнуло страдание. – Последние месяцы стали настоящим потрясением. Искупители принесли нам… хаос.

– И ты хочешь вернуться назад?

– Да, – сказала Феор. – Я должна вернуться к Матери.

– Даже если она снова запрет тебя в обители?

– Это делается ради нашей же безопасности. Мир опасен для наатемов. Он стремится использовать нас или уничтожить.

Винтер нахмурилась:

– Почему же ты рассказала мне об этом?

– Ты спас мою жизнь, – ответила Феор. – Лгать тебе было бы черной неблагодарностью.

Винтер кивнула. Она до сих пор еще не знала, что думать об этих наатемах. Феор выглядела вполне обычной девушкой – для служительницы богов, конечно. Тем не менее она явно верила, что наатем не просто слово, и Винтер не была уверена, стоит ли ее разубеждать. Пускай верит, во что хочет, если ей от этого лучше. В преданиях наатемы были чудовищными созданиями, могущественными и злобными, но, возможно, пастыри со священного холма вкладывали в это слово иной смысл.

– Мне нужно поспать, – вслух сказала Винтер. И мельком глянула на карман мундира, словно сквозь ткань могла прочесть слова приказа. – Завтрашний день будет… хлопотным.

– Новое сражение?

– Надеюсь, что нет. Если Небеса будут к нам милостивы, мы только слегка подмокнем.

Феор кивнула, но, по счастью, не стала выспрашивать подробности.

– Если… – Винтер кашлянула. – Если что-то пойдет не так и нас… захватят в плен или вроде того, ты можешь остаться сама по себе. Постарайся не покидать полк, так будет лучше.

– Я могу, если понадобится, стирать белье, как все прачки. – Феор устремила на нее пугающе спокойный взгляд. – Но вы вернетесь.

– Это пророчество?

Девушка вновь едва заметно улыбнулась:

– Нет. Просто догадка, но, смею надеяться, верная.

Винтер фыркнула и задула фонарь.

Если Винтер что-то и снилось, она была чересчур вымотана, чтобы запомнить сон. Когда Бобби за час до рассвета пришел ее будить, девушка выбралась из постели почти отдохнувшей. Одевшись в темноте, она выскользнула наружу. Вокруг просыпалась седьмая рота, солдаты выбирались из палаток, недовольно ворча, с красными от недосыпа глазами. Наблюдая за тем, как они затягивают ремни, разбирают составленное с вечера в козлы оружие, Винтер ощутила новый прилив тревоги, с которой боролась весь минувший день.

Тревога эта набрала полную силу к тому времени, когда солдаты построились и двинулись в короткий переход к реке. Винтер шла во главе строя и все время оглядывалась, желая убедиться, что солдаты все так же идут за ней. «С какой стати им идти за мной? – В животе у нее неприятно заурчало. – Неделю назад я была рядовым Винтером Игернглассом. Потом стала сержантом, и это не так уж плохо. Мне по-прежнему следовало лишь выполнять приказы. А теперь? Капитан поставил во главе роты меня, и больше некого будет обвинить, если что-то пойдет не так или если я приведу своих солдат к верной гибели, как это случилось с Д’Врие. Лейтенант повел себя как последний дурак, но… Сам-то он себя уж точно дураком не считал. Кто сказал, что я справлюсь лучше его?»

Серый предутренний свет уже разливался на небе, когда рота дошла до реки. Ворданайская колонна разбила лагерь в паре миль к западу от реки Тсель, за холмом, чтобы укрыть расположение от вероятных наблюдателей с реки. Приморский тракт они покинули за день до того, прикрываясь прочным кавалерийским заслоном, и к реке рота Винтер подходила по раскисшим полям и козьим тропам. Тсель привольно раскинулась перед ними, похожая больше на озеро, чем на реку. Она была почти в милю шириной, мутно-бурого цвета и тихая, как мельничная запруда.

– Ни в коем случае не вздумайте пить из реки! – предупредила Винтер солдат. Предостережение разошлось по колонне, хотя особой нужды в нем не было. Низвергнувшись с южных нагорий и пройдя извилистым путем по равнинам, могучая Тсель теперь больше смахивала на поток жидкой грязи, чем на полноценную реку. Не говоря уж о том, что половина Хандара использовала ее в качестве сточной канавы.