Татьяна Буньковская - Художник

Маленькое чудо — сын Вани и Янины смотрел своими широко распахнутыми глазками на новоиспеченных родителей вполне себе осознанно, как для человека двух часов от роду. Майское солнце освещало не только младенца, но и всю комнату, добавляя еще больше света и еще больше радости в сердца молодой мамы и молодого папы. Сложно было поверить, что этот ребенок — плод нелегкой любви двоих людей. Нелегкой, но такой красивой.

— Ты не сильно похож на папу слишком молодо выглядишь, — улыбнулась Янина, лежа в своей кровати и нежно касаясь пальцами ручонки своего сына.

Ваня усмехнулся. С тех пор, как он, повзрослевший, и даже в некотором смысле постаревший вернулся из Австралии, он действительно вернул много из себя прежнего. Свою былую нежную улыбку с ямочкой, светлые локоны снова мягко лежали на его шее и висках, а небесно-голубые глаза в оправе пушистых темных ресниц поражали молодостью. Вернее, блеском взгляда юноши, который дорвался до жизни. Таким взглядом он и раньше не отличался, а теперь это было похоже на полное очищение от пятен.

— Наверное, — сказал Ваня, — Миру так угодно, чтобы сын запомнил меня молодым и красивым.

Янина закусила нижнюю губу, чтобы не выдать своих чувств. Она знала, что такова судьба — Люциферы долго не жили, в отличие от того самого Первого. А те, кому удалось исполнить свое предназначение и подавно.

— Послушай, — сказала она, — мы ведь не можем долго оттягивать с именем. Ты обещал сказать, как бы хотел назвать этого малыша.

— Ты обещала мне то же.

— Да, но я думала, что когда он родится, то мне будет проще. Ничего подобного, как оказалось. Поэтому вся надежда на тебя.

— Давай, я дам три имени и ты выберешь одно, — предложил Ваня, не сводя глаз с сына, который тоже весьма пристально смотрел на своего папу.

— Что ж, давай.

— Саша, Сережа и Паша.

— Но это же слишком простые имена! — не выдержала Янина.

— Извини, как обладатель не вполне выдающегося имени на другое я бы не решился. Варфоломей Иванович будет звучать э-э-э… ну ты понимаешь. — хмыкнул Ваня.

— Да ты просто смеешься надо мной! Ладно, я дам три имени, а выбирать тебе. Итак, Максим, Богдан, Ваня.

Ваня тихо засмеялся, она тоже не могла не улыбнуться.

— Ты предлагаешь мне выбрать имя, или кто из этих троих людей мне больше нравится?

— Ты будешь сильно расстраиваться, если наш сын будет носить твое имя? — тихо спросила Янина, взяв мужа за руку.

Он покачал головой, но в его глазах она не могла не прочесть мысли «Но я не хочу ему моей судьбы!»

— В таком случае, — сказала она, — подождем его крестных. Как ты там говорил, их зовут? Аня и Толик? Надеюсь, до того, как мы попадем домой, они явятся.

— Да, они уже едут. Они тебе понравятся. Это — хоть еще и дети, подростки, но настоящие ангелы.

— Не могу не верить в это. И это — ангелы хранители нашего сына. — загадочно окончила она.

Ваня никогда не говорил об этом Янине, но в том, что должен будет исполнить их сын, ему помогут ангелы хранители, с которых начался путь Воина Вани. И им, этим ангелам, уже об этом известно…

Молчание затянулось. Янина спросила о чем он сейчас думал, а затем он тихо произнес.

— Я просто любуюсь лучшим творением, которое мог создать. А самое главное — что мы с тобой вместе его создали. Теперь я знаю, как выглядит чудо. Давай назовем его Чудо?

Янина подумала о том, что не каждый родитель относится к своему ребенку как к лучшему чуду на Земле. Для этого нужно научиться создавать еще кое-что в этой жизни кроме детей — новый вид вибраций для людей, которые находятся рядом, новый виток, новый переход в высшие ступени развития. Но вместе с тем не мнить себя этаким героем, а жить обычной с виду жизнью. И тогда учишься ценить кажущиеся простые и естественные вещи.

Это было смешно, но Ваня, каким бы она его тогда не представляла в первый раз на тех похоронах, остался самим собой, но освобожденным. И главной ее ошибкой было видеть в нем не того. Она видела в нем потенциал, но решила дорисовать этот образ. Потенциал других людей ее так не волновал, как потенциал этого молодого человека — она его любила. За ошибку она заплатила сполна.

Этот Ваня, сидящий напротив, познал Тьму и начал ценить и излучать Свет. В этом свете хотелось греться, в нем хотелось укрыться. Все, кто находился рядом, тянулись к нему, даже не понимая причины. Ваня мог просто прогуливаться по парку и из этого парка многие люди выходили уже с хорошим настроением и теплом в душе.

Он продолжал творить, хоть его цех стал немного меньше, но все так же пользовался популярностью. И творились там светлые работы. Ваня производил на своих сотрудников и других людей такое же впечатление, что и Янина — положительные эмоции. Но если она — радостное оживление, подъем энергии и желание взять жизнь в собственные руки, то он — тишину, светлый покой и умиротворение. С ним хорошо было сидеть и молчать. А затем, с верой в себя и надеждой подниматься с разбившихся коленок и идти дальше. Вернул ли он себе свои крылья, которые потерял, спускаясь во тьму? Они ему были не нужны, так как крылья — это тоже обязательства.

Малыш немного вздрогнул, словно что-то услышал, а Янина погладила его по животику, чтобы он не волновался. Ваня знал, что именно услышал его сын — то, что этот ребенок периодически будет слышать в течение своей уникальной жизни, пока не найдет причину этого звука. Шелест белых крыльев несчастного ангела.