Александра Лисина - Когда темные боги шутят

— Гляжу, тебе стало лучше, — скупо заметил я, когда повозка затряслась на ухабах.

Йен, физиономия которого и впрямь перестала быть такой кислой, как утром, выразительно скривился.

— Отваров напился. Свечи на две, надеюсь, хватит.

— Ты что, к знахарке ходил? — чуть не поперхнулся я, воззрившись на начальство в искреннем изумлении. Но наткнулся на свирепый взгляд и понял, что дальше лучше не уточнять: Хога Йен на дух не переносил. Особенно после того, как маг на приеме у бургомистра однажды выразил свое отношение к умственным способностям столичного начальства, назначающего на руководящие посты в городском сыске «всяких молокососов, едва закончивших университет». Говорил он при этом тихо, в уголке, в кругу хорошо знакомых ему людей, от которых не нужно было ждать подставы. Но увы, не заметил одного из упомянутых «молокососов» и не учел его тонкий слух. Вследствие чего был удостоен мягкого порицания со стороны бургомистра и приобрел весьма упорного и крайне злопамятного если не врага, то уж точно недруга, который даже спустя два с половиной года не простил оскорбления.

Поняв по глазам Йена, что дальше эту тему продолжать не стоит, я пожал плечами и отвернулся, скользя по проносящимся мимо домам рассеянным взором. Второе зрение отключать не стал — гулей по округе шастало предостаточно, и упускать их из виду я не собирался. Но из-за раздвоенности восприятия, которая мешала нормально ориентироваться, оставил тончайшую линзу из Тьмы только в одном глазу. Левом. Тогда как правый снова сделал нормальным и видел им лишь то, что мог увидеть самый обычный человек.

Как вскоре выяснилось, так было намного удобнее, чем когда картинки накладывались друг на друга. Риск заработать косоглазие, конечно, возрос стократно, да и результаты несколько отличались от первоначальных, зато я не потерял в информативности. И мог в любой момент проследить, что происходит в обоих мирах, не боясь чего-то упустить.

— Что у тебя с лицом? — неожиданно спросил Йен, когда я приспособился к двойному зрению и принялся экспериментировать дальше, стараясь получше разглядеть детали.

Я непонимающе повернулся:

— А что с ним?

— Ты не знаешь? Страшнее только в гроб кладут.

Хм. Знал бы Йен, как я сейчас вижу его физиономию… впрочем, думаю, зрелище человеческого черепа, обтяну того серой кожей, лишившегося губ, одного глаза и обоих век на втором, да еще зияющего огромной дырой в районе левого виска, ему бы точно не понравилось. Не знаю, правда, почему получился такой эффект, а на месте Йена оказался полноценный мертвец… ну, будущий мертвец, видимо. Зато мне, кажется, известно, каким образом он умрет. Хотя и непонятно, когда это случится и чья именно рука проломит ему голову.

— У меня в комнате нет зеркал, — ровно отозвался я, размышляя над неисповедимыми путями темных богов, благодаря которым я делал одно «приятное» открытие за другим. — От них слишком много проблем. Так что со мной не так?

Норриди внимательно посмотрел на мою подчеркнуто спокойную физиономию и кашлянул.

— У тебя один глаз почернел.

— Ну и что?

— А когда мы выходили из дома, черными были оба. И эти пятна на коже…

— Эка невидаль, — зевнул я. — Сегодня пятна есть, завтра нет… нашел, чему удивляться.

— Сейчас они пропали, — скупо заметил Норриди, не ведясь на мое показное равнодушие. — Но когда ты вышел из комнаты, я первым делом подумал о том, где взять лопату, чтобы упокоить одного подозрительно знакомого зомби.

Я хмыкнул.

— Против зомби лопата бесполезна. Как, впрочем, и меч. Мертвецы не любят огонь, так что в следующий раз бери с собой зажженный факел.

— Спасибо за совет, — ядовито отозвался Йен, подпрыгнув вместе со мной на ухабе. — Обязательно воспользуюсь при первом подходящем случае.

Я отмахнулся.

Раз этот упрямец язвит, значит, и в самом деле чувствует себя лучше. А вот его внешность меня несколько напрягала. Да и лошадиный скелет, бодро везущий нашу повозку по городу, не добавлял оптимизма. Интересно, я теперь всех буду видеть в таком неприглядном свете: правым глазом — живых, а левым — мертвых? И если да, то надо ли мне посоветовать Йену почаще носить с собой шлем, а кэбмену — начать подыскивать новую лошадь? Или, может, вернуться к обычному зрению и не мучиться?

— Приехали, господа, — объявил возница, придерживая шумно дышащую конягу, которая знать не знала, что в скором времени переломает себе обе передние ноги. — Улица Кузнечная. К какому дому везти?

— К тому, где толчется больше всего народу, — мрачно ответил Норриди, нахохливаясь и отворачиваясь в сторону, будто от меня скверно пахло. Я же, напротив, высунулся наружу и кинул любопытный взгляд наверх. Жаль, кэбмен был закутан так, что даже нос наружу не торчал. Но вот толпа одетых в форму городской стражи скелетов, очень даже живенько топчущихся возле четвертого по счету дома справа, против воли заставила меня улыбнуться.

Нет. Пожалуй, с глазами ничего делать не буду — очень уж хотелось посмотреть вблизи на рожи Лардо и Готжа. Да и Хог наверняка где-то рядом ошивался. К тому же возле стражников уже начала собираться стая жадно облизывающихся гулей, к которым постепенно подтягивались твари из соседних домов. А их из виду точно упускать не стоило.

Посмотрев на то, какое количество нежити собралось на окрестных крышах, я вздохнул, неохотно признав, что Йен не зря вытащил меня из дома. И, машинально проведя ладонью по скрытым под плащом ножнам, первым отправился выяснять подробности.

Скелеты при ближайшем рассмотрении оказались очень даже ничего — беленькие, лысенькие, симпатичные… видимо, помрут своей смертью, так как видимых повреждений на ребятах из городской стражи я не нашел. Под пальто, конечно, не заглядывал, но полуразложившейся плоти на гладких, отполированных до блеска черепах, как у Йена, не виднелось. Хуже другое — без лиц они стали похожи друг на друга, как близнецы, поэтому мне пришлось изворачиваться и смотреть попеременно то левым, то правым глазом, чтобы никого не перепутать.

— В чем дело, Рэйш? — насторожился при моем приближении Готж, на которого я уставился с особым интересом. Зря надеялся: ничем особым, кроме более массивного костяка, Старый Морж от других не отличался. Да и Лардо рядом не было, так что сравнить, увы, не получилось. — Что-то не так?

— Усов нет, — согласно кивнул я, прищурив правый глаз. — Но фигура к старости почти не изменится, так что тебе есть чем гордиться.

Рука Готжа непроизвольно дернулась к лицу, но я уже отвернулся и, проигнорировав обернувшиеся ко мне пустые глазницы стоявших неподалеку людей, направился в дом — надо было взглянуть на место преступления. На гулей старался прямо не смотреть, хотя за крышами продолжал следить краешком глаза. Двум вежливо скалящимся скелетам у входной двери равнодушно кивнул, а когда, переступив порог, ощутил во рту знакомый горьковатый привкус, поморщился.