Сергей Садов - Рыцарь Ордена: Наследник Ордена. Рыцарь двух миров. Клинки у трона (сборник) [litres]

Но дальше нам пришлось идти при постоянных атаках конницы Сверкающего. Они появлялись неожиданно, обстреливали нас и исчезали. Ауредий кричал о трусости врага, но после каждого такого наскока нам приходилось хоронить своих солдат. Легкая конница Китежа и Амстера теперь постоянно ехала на флангах движущейся армии, прикрывая ее от этих жалящих наскоков, но все же полностью предотвратить их не могла.

Через два дня снова произошел бой, но на этот раз противника не застали врасплох в открытом поле, он засел на подготовленной позиции. Его численность разведка оценила в две тысячи. Около этого препятствия мы проторчали до вечера. Ауредий, вдохновленный своей «гениальностью», отправлял в лобовую атаку на засеку отряд за отрядом, пока рогнарцы не отказались идти вперед. Тогда он решил отправить вперед росичей и нас, но командир росичей прямо заявил, что отказывается выполнять этот приказ, поскольку тяжелая пехота на засеке бесполезна. Герхардт поддержал его, тоже заявив, что кони просто переломают себе ноги, если попытаются атаковать эту позицию. В конце концов Ауредий вынужденно согласился с ними и ночью несколько отрядов легкой пехоты отправились в обход позиции, но к утру обнаружилось, что враг отошел. На засеке осталось лежать около четырехсот трупов наших, пусть и рогнарцев, но все равно наших солдат. Герхардт был мрачен и, вопреки обыкновению, даже не ругался. Солдаты, раскидав поваленные деревья, продолжили путь. На этот раз крики Ауредия о великой победе встречались в мрачном молчании даже рогнарскими солдатами. Все чувствовали, что события выходят из-под контроля.

После этого боя натиск кавалерии имперцев усилился, и нам уже с трудом удавалось сдерживать ее наскоки. Ауредий же, вместо того, чтобы руководить походом, репетировал свою речь перед покоренными жителями Лукерия.

Отбиваясь от атак конницы, мы подошли к Лукерию. Город нас встретил раскрытыми настежь воротами и пустыми улицами. Армия в полном молчании входила в мертвый город.

– Мне здесь не нравится! – заявил Герхардт. – Если они успели эвакуировать все население, то явно ждали нас.

– Почему же тогда они не оборонялись? – спросил Артер.

– Не захотели… по какой-то причине. – Герхардт был настолько мрачен и встревожен, что даже не одернул Артера, что раньше сделал бы обязательно.

Эту тревогу чувствовали все солдаты и с тревогой оглядывались на каждый шорох, но по улицам лишь ветер носил пыль и обрывки бумаги.

Лукерий небольшой город – тысяч на десять-пятнадцать, и эвакуировать людей при желании можно без особых проблем. Не видно даже домашних животных, а это значит, что люди уходили без спешки, прихватив все самое ценное. Хотя городок обнесен подобием крепостной стены, разломать эту стену можно без особого труда за полчаса. Наверное, поэтому городок и не стали оборонять. А на улицах тут и там стояли большие телеги с бочками, в которых оказалось вино. Вином, казалось, заставили весь город. Бочки валялись почти на каждом углу. Когда это обнаружилось, то солдаты издали радостный вопль.

– Слушайте все, – громко объявил Герхардт, – я лично утоплю в бочке каждого, кто прикоснется к вину! Выставить дозор, и никакого расслабления! Считать, что мы в осажденном городе! Все!

Я заметил, что в китежских и амстерских отрядах офицеры тоже довольно быстро навели порядок. Вскоре несколько человек из отряда Китежа двинулись по улицам, разбивая топорами бочки с вином. Вино рекой потекло по улицам города. Видя такое святотатство, рогнарцы бросились с кулаками на своих союзников. Герхардт выругался и помчался к тому месту, где виднелся штандарт Ауредия. Я, как дежурный вестовой, помчался за ним.

Герхардт подскакал к Ауредию и поднял коня на дыбы.

– Господин командующий, остановите это пьянство! Разве вы не видите, что это ловушка?

– Господин полковник, я не нуждаюсь в ваших советах! – Ауредий высокомерно оглядел Герхардта. – Я здесь командую! А солдаты имеют право на вознаграждение своих трудов. Солдаты! – неожиданно закричал он. – Этот город ваш!

– Я протестую!!! – в ярости завопил подъехавший китежский офицер. – Неужели вы не видите, что город оставлен специально?! Надо уходить отсюда поскорее!

– Оставьте при себе ваше мнение, господин Аскольд. Я водил полки, когда вы еще под стол пешком ходили.

Китежский полковник и в самом деле был довольно молод для своей должности, лет тридцати, но это не повод так оскорблять его при всех. Аскольд потянулся к мечу, но телохранители вмиг окружили Ауредия. Аскольд сплюнул, развернулся и отъехал.

– Мои люди занимают один район города, – заявил он на прощание, – и пусть только хоть один ваш грабитель посмеет сунуться туда!

– Наглец! – взвился один из подхалимов Ауредия. – Как он смеет наших доблестных солдат называть грабителями?

Герхардт не стал ждать продолжения и поехал следом за Аскольдом. Вскоре к ним присоединился и командующий Амстерской армией. О чем они там говорили, я не слышал, но вскоре союзные части стали устраиваться в городе недалеко друг от друга. Город небольшой, и поэтому люди разместились довольно компактно. Союзники действовали довольно слаженно, так что я мог догадаться, о чем Герхардт говорил с остальными полковниками. В первую очередь в этом районе вылили все вино из бочек. Специальные патрули отыскивали его в домах и подвалах и сливали прямо на пол. Второй шаг заключался в том, что этот район города отделили от остальных баррикадами, оставив только небольшие проходы в них. Несколько показательных наказаний за мародерство быстро образумили солдат, и дисциплина была восстановлена. Улицы города, печатая шаг, стали патрулировать совместные отряды.

Совсем иная картина представала на той стороне города, которую заняли рогнарские солдаты. Смеясь над союзниками, которые заперли себя на небольшом участке, ютясь в каждом доме по двадцать человек, они занимали роскошные дома. Вскоре на улицу уже летела мебель. Солдаты бросились разыскивать спрятанные ценности. В домах трещал паркет, отдиралась кафельная плитка и рекой лилось вино. Вскоре несколько вдрызг пьяных мародеров попытались прорваться на половину союзников, но им быстро доказали ошибочность их намерений. Те, вопя, что союзники присвоили самое ценное и заперлись с ним, бросились по улице. Сообразив, чем такие вопли могут обернуться, офицер, командир баррикады, приказал схватить крикунов и запереть их в подвале, приспособленном под гауптвахту.

Ночью на рогнарской половине вспыхнул пожар. Я забрался на крышу самого высокого здания и оттуда наблюдал за буйством стихии. Поскольку все солдаты Рогнара лежали вповалку пьяными, тушить пожар оказалось некому. Опасаясь его распространения, Герхардт договорился с китежанами и амстерцами и отправил несколько отрядов потушить пожар. Это удалось только к утру, но выгорело около двухсот домов. Все были взвинчены.