Марина Суржевская - Проникновение

— Готова, — повторила тихо.

Сергей не пришел меня проводить. Впрочем, я сама сказала, что это лишнее.

Дорога показалась мне слишком быстрой, может, оттого, что я все-таки нервничала. Уже в самолете члены команды стали серьезными, смех и шутки прекратились. Мы даже не смотрели друг на друга, в последний раз обдумывая свое решение. Еще можно повернуть назад… Теоретически. Но все мы верили в то, что делаем. Поэтому никто так и не заорал: выпустите меня!

В самолете мне даже удалось поспать, хотя обычно я плохо переношу перелеты. Но снотворное сделало свое дело, и я провалилась в дрему без снов. Очнулась, когда мы уже заходили на посадку. В иллюминаторе были видны квадраты земли, горы и стена тумана между скалами. Она начиналась резко и плотно, отделяя людей от фьордов. Конечно, каждый житель земли неоднократно видел стену на картинках, фотографиях и видео. Я наблюдала ее и вживую, в студенческие годы нас привозили сюда на экскурсию. Помню, тогда она меня поразила. Потому что ни одно фото не способно передать подавляющую мощь этой туманной преграды. Проникнуть за нее невозможно, люди терялись в белом мареве и умирали, так и не найдя выхода. Любая техника глохла, нам лишь удалось забросить несколько раз зонды, спрятанные в семенах дерева. Те немногие изображения, что мы получили, испугали и шокировали человечество.

И все же мы точно знали, что ильхи не только существуют, но и разумны.

Я потянула свой рюкзак и встряхнулась.

Что ж, пора узнать фьорды поближе. В конце концов, это то, ради чего я училась и работала долгие годы.

— Выходим, — сурово кивнул статный военный. «Юргас Лит. Безопасность» — значилось на металлической табличке его мундира. Да, у нас были такие обозначения, правда, мы не были уверены, что дикари умеют читать. Но ведь они ответили на наше послание! Коротко и сухо, но ответили… Значит, письменность им все же знакома, и язык у нас один.

Я вздохнула. Закрытые от людей фьорды столетиями были источником возникновения мифов и небылиц. Чего только о них не рассказывали! Пора развеять хоть часть этих сказок. Ну, или добавить новых.

Я закинула рюкзак на плечи и вышла на трап самолета: Солнце спряталось за тучи, хотя дождя не было. Ровной шеренгой мы спустились на землю, оглядываясь на командира и Макса.

— Самолет будет ожидать нашего возвращения, — Юргас осмотрел наши лица. — По условиям соглашения мы пробудем на фьордах семь дней и вернемся в полдень следующего четверга.

— Надеюсь, в том же составе и виде, — пошутил специалист по редким формам жизни Клин Островски.

Юргас пригвоздил его взглядом.

— Шуточки отставить. За стеной неприятеля держаться вместе и соблюдать инструкции. Вопросы есть?

Мы помялись, скрывая улыбки. Военные, что с них взять? Но сразу стали серьезнее, вспомнив, зачем явились сюда. И правда, не на увеселительную прогулку…

Инструкций мы выучили столько, что хватило бы на целую диссертацию. Юргас еще раз окинул суровым взглядом нашу мнущуюся шеренгу и кивнул.

— Следуйте за мной.

Мы гуськом потопали по дорожке, что вилась между зелеными травами, густо произрастающими у стены. Растительность здесь была сочной, яркой, мне казалось, даже в загородном домике моей подруги Клис такой нет. А Клис у меня ландшафтный дизайнер и знает все о травах… Видимо, буйство растений объясняется климатом и стеной тумана, что создает этакое постоянное орошение…

Я размышляла о чем угодно, лишь бы не думать о том, что совсем скоро мы в этот туман войдем. Смертельный туман. Из которого еще никто не вернулся.

На миг стало так страшно, что дыхание перехватило, и я полезла в карман, где держала ингалятор.

— Лив, с вами все в порядке? — обеспокоенно склонился ко мне Максимилиан.

— Да, профессор, — я вытащила руку из кармана, делая вдох. Улыбнулась извиняющейся улыбкой обернувшемуся Юргасу. Пожалуй, ингалятор пока подождет. Макс ободряюще кивнул и пошел вперед.

Через два часа мы приблизились к стене.

Самое ужасное, что чем ближе к ней подходишь, тем менее заметной она становится. Просто изменяется видимость, краски становятся чуть тусклее. Человек и сам не понимает, как увязает в тумане, теряется в нем. И когда оборачивается — уже не видит привычной и ожидаемой картины. Везде остается только туман.

Поэтому здесь давно поставлены обозначения — столбы и натянута колючая проволока. Во избежание. Единственный проход закрыт шлагбаумом, который охраняет сонный постовой. Караул здесь несли по сложившейся давным-давно привычке, хотя никто и никогда не выходил из фьордов. Так что караулили здесь скорее любопытных и бесшабашных, что решат влезть в туман по глупости.

Юргас коротко переговорил с караульным, и шлагбаум поднялся, пропуская нас. Последний рубеж. Я усмехнулась про себя. Что ж, госпожа Оливия, вы всегда мечтали об открытиях. Так что — вперед.

Наш отряд притих, все настороженно рассматривали белую пелену впереди. Клин сложил пальцы защитным треугольником, приложил ко лбу. Максимилиан что-то шептал. Неужели молитвы Единому? Кто бы мог заподозрить профессора в религиозности? Я не стала ни молиться, ни просить защиты у вечных сил. Я просто пошла за Юргасом, переставляя ноги и пытаясь не думать, что будет, если дикари нас не встретят.

Туман уплотнялся, назад мы не оборачивались. И даже друг на друга не смотрели, страшно было. Члены отряда цеплялись взглядом за спину идущего впереди участника экспедиции. На каждом мундире имелась светоотражающая полоса, она пересекала спины желтой чертой, словно луч света. Вот на эти лучи мы и ориентировались. Звуки дыхания и шагов вязли в тумане, а время растягивалось сладкой патокой. И вот уже кажется, что мы двигаемся в этом мареве бесконечно долго. Года. Или, может, столетия…

— Стоп! — голос Юргаса прозвучал неожиданно громко, и я увидела, как вздрогнул идущий впереди Клин.

— Что случилось? — поинтересовался профессор за моей спиной. Я хотела пожать плечами, потому что, как и все, не знала, но осеклась. Туман внезапно начал редеть, словно подхваченный порывом ветра, хотя движения воздуха не было. Но несколько метров земли вдруг обрели четкость, образуя пятачок, на котором стояли члены экспедиции. А потом…

— Глазам своим не верю… — чуть слышно произнес Клин.

Из марева начали появляться они. Ильхи. Не менее десятка. Бронзовые голые торсы — безволосые и с такой впечатляющей мускулатурой, что даже мужчины засмотрелись. На бедрах — черные и клетчатые куски ткани, открывающие тазовые кости и заканчивающиеся у колен. Ниже — шкуры, обмотанные вокруг ног и служащие обувью. На плечах — тоже мех, причем вместе с мордами животных. Волки, лисы, ягуар… мой взгляд переместился выше, на лица. И я вздрогнула. Провалы глазниц, окровавленные лбы, губы, щеки! Чудовища! И лишь через минуту я поняла, что вижу маски, измазанные кровью. Вернее — черепа каких-то крупных животных, надетых на головы варваров.