Марина Суржевская - Проникновение

Я оказался рядом слишком быстро. В воде Ирвину не было равных, но не на суше. Здесь он всегда уступал мне, даже будучи человеком. Была бы на а-тэме одежда, схватил бы за грудки да тряхнул как следует. А то и по роже съездил, чтобы стереть насмешливую улыбочку. Но этот гад до сих пор не оделся и даже не высох. Значит, понял, что возможна драка… Скользкое тело труднее поймать.

Но ловить его я сейчас не собирался. Как и драться. Хотя ярость гудела внутри так, что застила глаза.

— Не смей. К ней. Приближаться, — негромко процедил я.

Ирвин прищурился, скользнул в сторону, по своему обыкновению схватил графин с вином. Я не сдержался, отобрал и оскалился.

— Тронешь мое — пожалеешь.

А-тэм улыбаться перестал.

— А раньше ты не жадничал для меня, риар. Ни вина, ни…

И замолк. Хорошо, значит, понял, что я сейчас не в том настроении и зубоскальство следует отложить до лучших времен. Хотя трудно не понять. Я знал, что глаза и сейчас звериные, а черная тень моего хёгга так близко, что Ирвину не по себе. Я с трудом удерживал слияние, и а-тэм понял, отступил. И все же не удержался от язвительного:

— Она всего лишь пленница, Сверр. Разве не так? — и тут же отошел еще на шаг, мотнул головой, разбрызгивая капли с волос. — Кстати, я тоже рад тебя видеть. Счастлив, что мой риар вернулся живым и невредимым. И как все прошло?

— Плохо! — в сердцах рявкнул я. Но ярость внутри слегка поутихла. Посмотрел на графин с вином в своих руках, сделал добрый глоток и поставил подальше. Глянул на Ирвина исподлобья. — К девчонке не приближайся, ясно тебе? В Нероальдафе полно дев, с которыми можно поплавать, Ирвин! Я не для того тащил девку через туман, чтобы ты с ней развлекался!

— Тащил через туман? — а-тэм нахмурился. — Погоди… погоди-ка, Сверр… Хочешь сказать… что ты призвал своего хёгга?

— Да! — устало потер глаза. — Я… Я совершил ошибку. И соединился до того, как вернулся на фьорды.

— Насколько до? — тихо и напряженно произнес мой советник. Я с трудом сдержал рык. А-тэм всегда задает правильные вопросы.

— Люди видели черного зверя, — коротко бросил я.

— Великий Горлохум! — зарычал в ответ Ирвин. На лице проступили красные пятна — злится. Или испугался? — Но как?! Как, чтоб тебя разорвало? Как ты это допустил? Конфедераты видели хёгга? Ты сдурел, Сверр?! Да еще и забрал эту девку? Да чтоб тебя!

— Поздно орать! — рявкнул я. — Все уже случилось. Я за свою ошибку в ответе, я разберусь. Сейчас главное — обезопасить фьорды. Мы заблуждались насчет тумана. Прореха образовалась не в одном, а уже в трех местах. Люди указали точки, где туман редеет, все — в свободных землях. К каждой такой прорехе мы сегодня же отправим отряды с приказом никого не впускать. Никого. Кто сунется на фьорды — отправится на корм волкам и рыбам. Сегодня туман еще плотный, никого не пропускает. Мне пришлось призвать ярость хёгга, чтобы провести людей и вернуться обратно. Но кто знает, что будет завтра? Вдруг преграда истончится настолько, что люди сами смогут войти? Если так, то мы их встретим.

— Ты знаешь, где эти прорехи? — оживился Ирвин.

Я кивнул и потребовал карту. И через минуту я уже отдавал советнику приказы и обозначал те места, что указал на совете беловолосый исследователь. И пытался не думать о том, о чем умолчал. О том, почему я призвал хёгга. Неужели не мог стерпеть боль? Мог. И не такое терпел. Крошечный свинцовый болт в моем теле не мог лишить меня выдержки. Я планировал покинуть мир людей незаметно, ведь конфедераты любят прятать пленников в железные или каменные мешки, но какой камень или железо удержат меня? Нет таких. Я планировал все узнать и покинуть город людей незамеченным, ночью. Здание Академии — это тоже камень, а значит — я бы просто исчез!

Проклятье! Чтобы их всех Горлохум поглотил!

Так все и было бы, если бы…

Если…

Призыв ведь получился спонтанным, я даже не осознал его. Словно и не я позвал хёгга, а хёгг пришел сам, без моего зова. Но ведь это невозможно. Я инстинктивно приложил ладонь к черному камню на моей шее. Кольцо Горлохума дает власть над зверем. Так было всегда. И зверь не приходит без зова человека. Но там, за туманом, я не звал. Я лишь ощутил, как меняется тело и разгорается звериная ярость. Но почему?

Я должен понять…

Вспомнить и понять.

Потому что нутром осознаю, что в зале конфедератов случилось что-то по-настоящему важное.

Но пока смысл ускользает от меня.

Ирвин ушел, выкрикивая приказы принести ему одежду и оружие. А я выдохнул. Потер отросшую щетину. Чужачку снова заперли. Надо с ней что-то решать. И как-то совладать с яростью, которая охватывает каждый раз из-за нее. Еще несколько минут назад я желал разодрать горло Ирвину. Без зверя, своими руками. И а-тэм увидел это желание. Оттого и насмешничать перестал, но задумался крепко.

И мне все это не нравится. Злит… А на злость я не имею права. Значит, надо принять решение. На благо Нероальдафе…

Когда скрипнула дверь, я подскочила и выпрямилась. Створка распахнулась, Сверр нагнул голову, входя в низкое помещение. Остановился, глядя на меня.

— Я скажу один раз, а ты запомнишь, Оливия Орвей, — глухо произнес он. — Забудь о том, кто ты. На моих землях ты лишь чужачка. Хочешь жить — не зли меня.

— Болтливые и дурные долго не живут, я поняла, — вырвалось из моего рта. Сверр недобро прищурился.

— Правильно поняла.

— Допустим, Сверр. И что же я теперь должна делать?

Ильх смотрел не мигая. И мне стало не по себе. Здесь, на своей земле, Сверр был другим.

Уже не ильх в шкуре. И не дикарь, с усмешкой ворующий ручки. Сменилась не только одежда, сам мужчина словно сбросил опостылевшую роль и стал собой. Но вот каким — я не знала. И не понимала, как вести себя с ним. Нахлынули воспоминания — о его руках, словах, ласках… Словно сон.

— Хлопот с тобой много, лильган, — словно размышляя вслух, произнес он. — Бежать тебе некуда, не надейся. С трех сторон Нероальдафе окружает море, в котором водятся дикие хёгги, если ты еще не поняла. С четвертой стороны — скалы, лес и волки. В нашей местности много зверья, Лив. Такого, о котором ты и не слышала.

— И? — нахмурилась я.

Сверр шагнул ближе и уцепился пальцами за мой подбородок, поднял.

— Зачем ты мне, Оливия Орвей? — спросил он. Как-то странно спросил. Словно не меня — себя. — Зачем кормить тебя, охранять, отгонять от тебя тех, кто захочет тебя присвоить? Зачем мне возиться с дочерью Конфедерации? Если проще и легче убить да забыть? Так зачем?

Я молчала, без слов глядя в золотые глаза. В которых уже разгоралось знакомое пламя желания. И дыхание Сверра участилось… А самое плохое, что и мое тело откликнулось и дрогнуло.

— Убить, конечно, проще. Это так у вас принято, да? — И выдохнула без перехода: — Ты устранил Максимилиана, Сверр?