Алекс Келин - Семейные обязательства [СИ]

Кавалерист-девица, лейтенант рейтаров, подошла к своему столику, налила в бокал что-то темное из пузатой бутылки, опрокинула залпом и села на диванчик у стены.

Элиза наконец-то поняла, зачем шла к ней десять минут (всего десять?!) назад. И подошла снова.

- Поговорим? - плюнув на этикет, спросила Элиза. Не дожидаясь ответа, села рядом, устроив котов у себя на коленях. - Только, простите, я не знаю вашего имени.

- Юлия Александровна Соколова. Лейтенант второго рейтарского полка, - устало вздохнула она. - И, Елизавета Павловна, прежде чем вы продолжите, имейте в виду, что с вашим мужем мы больше года не виделись, не переписывались и никак не общались. Вам не в чем меня обвинять.

- Помилуйте, и в мыслях не было, - соврала Элиза. - Скажите, а вы всегда садитесь ужинать с четырьмя пистолетами?

- С пятью. Что-то еще?

Элиза задумчиво гладила котов. Они, кажется, успокоились. По крайней мере, больше не дрожали и не шипели. Герда даже заинтересованно поглядывала на Юлию.

Элиза хотела сказать еще какую-нибудь колкость. Даже почти придумала, какую, но вдруг почувствовала, как перехватывают горло застарелые боль и обида.

- Вы... Вы тоже считаете, что я виновата в его смерти? - спросила Элиза. Голос слегка дрогнул, она судорожно вздохнула, давя рыдание.

Юлия очень серьезно посмотрела на нее. Погладила серого мышелова по голове (кот, предатель, довольно мурлыкнул) и ответила, очень четко разделяя слова:

- Нет. Ни в коем случае. Если кто-то вас обвиняет - это от глупости и злости.

У Элизы еще сильнее защипало в глазах. Юлия вздохнула и продолжила:

- Он сам сделал свой выбор. Сам схватился за меч, хоть и обращался с ним, как с кочергой. Обвинить вас - слишком просто, - говорила она, глядя куда-то мимо Элизы. - Правда в том, что Петра нельзя было заставить что-то сделать против его воли. Это было его и только его решение. Вы не при чем.

Слезы потекли сами. Элиза уткнулась лицом в мягкую шелковистую кошачью шерсть и давилась плачем. Как сквозь сон она услышала чьи-то шаги неподалеку и негромкий Настин голос: "Погодите, переволновалась барыня, не трогайте ее пока что".

- Спасибо... - едва слышно прошептала Элиза непонятно кому. То ли Юлии, то ли Насте, то ли судьбе.

Через несколько минут слезы иссякли, но Элизу все еще слегка потряхивало. Она мелкими глотками выпила стакан воды, борясь с желанием упасть в обморок. И к стыду своему обнаружила, что единственная во всем зале до сих пор проявляет нервозность.

Рейтары вернулись к прерванному ужину - соседство с мумией не испортило аппетит бравым воякам. Стражники попросили всех присутствующих дождаться приезда охранителей и ушли в подсобные помещения - опрашивать работников "Моста". Настя и Эрик сидели рядом с Элизой, ожидая распоряжений.

Только купец с приказчиками куда-то делись. Видимо, поднялись в свои комнаты - стражники точно не выпустили бы отсюда никого из свидетелей.

Юлия пересела на другой диванчик, задумчиво пила что-то и гладила перебравшегося к ней на колени серого кота. Она почувствовала взгляд Элизы, кивнула ей и отсалютовала бокалом.

Эрик наклонился к уху Элизы и негромко сказал:

- Барыня, не беспокойтесь. Судя по всему, кровосос просто удрать хотел, а не на вас кинуться. Тут почему-то магия вырубилась, вся его маскировка пошла псу под хвост, вот и попытался мертвец ноги унести, - усмехнулся он. - Да не вышло.

- И что он забыл в ресторане с серебряными столовыми приборами? - спросила ему в тон Элиза, просто, чтобы сказать хоть что-то.

- А вы, барыня гляньте, что он ел, - кивнула Настя на угловой столик. - Горячий шоколад в фарфоровой чашечке и вяленые фрукты на деревянных шпажках. Серебро ему трогать было без надобности, зато прикрытие отличное. А говорят, мертвые вкуса не чувствуют...

Элиза слабо улыбнулась. Настя произнесла слово "шоколад" мечтательно, как будто катая по небу густую сладость. Ведь они так и не успели поужинать...

- Настасья, - велела Элиза, - поторопи на кухне, пусть уже несут нашего поросенка или что там у них есть. И шоколада спроси, не весь же они вампиру отдали. Эрик, ты как?

- Порядок, барыня. Хоть сейчас в драку.

- Хорошо. Как поешь - куртку гостиничной горничной отдай, пусть зашьет, пока не расползлась. Подержи Герду, перенервничала кошка.

Элиза открыла сумочку с документами, которую постоянно носила с собой. Перебрала пальцами бумаги, достала рисунок и решительно подошла к Юлии.

- Возьмите, - протянула она листок, - это явно ваше. Пьер держал его в рамке на рабочем столе, под каким-то пейзажем.

Юлия посмотрела на свой портрет.

- Он терпеть не мог рогенское коверканье своего имени, - пробормотала Юлия себе под нос.

Подняла глаза на Элизу, и той показалось, что в пронзительно-синих глазах кавалерист-девицы блеснули слезы.

Нет.

Показалось.

Лейтенант Соколова смотрела на госпожу Румянцеву просто и открыто. Никаких слез.

- Спасибо, Елизавета Павловна. Это очень великодушно с вашей стороны.

- Не за что, - покачала головой Элиза, снова без приглашения присаживаясь рядом с ней. - Расскажите о себе, пожалуйста. И зовите меня... Лизой.

- Вас ведь не я интересую, - вздохнула Юлия, - а то, почему ваш муж эту картинку в печке не спалил... Я не знаю. Правда, не знаю. Мы действительно не виделись с прошлой осени. Это был обычный студенческий роман. У курсантов Военной академии и студентов юридического есть несколько общих курсов, там и познакомились... Простите, Лиза, мне нечего вам рассказать.

- Вы когда-нибудь ссадины расчесывали? До крови? - неожиданно звонко спросила Элиза. - Когда облегчение приносила только новая боль?!

- Хорошо, - вздохнула Юлия. - Раз вы думаете, что от этого будет легче... Мой отец - младший сын в небогатом дворянском роду Ярмберга. Был вынужден заниматься коммерцией, хоть это тогда и считалось зазорным, не то, что сейчас. Но наследства ему не досталось, зато пришлось кормить всю нашу ораву. У меня четверо младших братьев. Во время Войны принцев отец поддержал Александра, отправился воевать... Как он потом говорил - в штабе, писарем. Он был уверен, что уж в столице герцогства-то нам ничего не угрожает. Просчитался. Сначала горожане между собой решали, какой принц лучше, потом пришли рогенцы... Мне было пятнадцать, старшему из братьев - десять, младший еще в колыбели лежал. До штурма наш дом пытались сначала ограбить, потом сжечь... Думали, легкая добыча - женщина и дети. Но мама раздала нам отцовские охотничьи ружья и откуда-то достала пистолеты... Ваське было семь, заряжать он научился раньше, чем писать без ошибок. Вам интересно, Лиза?

- Да, конечно... А потом?

- А потом были уличные бои. И выяснилось, что стрелять я умею не только в упор, - Юлия грустно усмехнулась. - После войны я продолжила... военную карьеру. Спасибо императору.