Крис Вудинг - Туз Черепов

— Его здесь нет, Бесс, — тихо сказала Ашуа самой себе. — Он бросил тебя. Люди иногда так делают.

Она слегка расстроилась из-за Крейка. Он ей нравился. Может быть, дело было в его аристократизме, но он напоминал ей Маддеуса, только помоложе и покрасивее, до того, как тот зачах. Сейчас Крейк исчез, а Малвери растерял почти всю свою веселость с той поры, как стал размышлять о войне. Остальные пока еще держатся, но, спросила она себя, как долго они будут зависать с кэпом, если он вскоре не найдет свою Тринику. Не исключено, однако, что кэп, получив свою женщину, бросит их. В конце концов, романтические чувства плохо сочетаются с бандой извращенцев, которую приходится таскать с собой.

Тогда ей лучше позаботится о себе. Никто не может сказать, сколько времени экипаж продержится вместе.

Она спустилась на пол трюма. Бесс заметила ее и, громыхая, помчалась к ней с такой скоростью, что Ашуа едва не пришлось прыгать, чтобы не попасть ей под ноги. Однако голем вовремя остановился. Она какое-то время стояла рядом с Ашуа, башней нависая над ней и разглядывая ее яркими огоньками света, сиявшими из-за лица-решетки. Потом Бесс протянула руку.

Бронированная печатка что-то держала. Большая красная книга, слегка потрепанная. Ашуа посмотрела на нее, но и только. Бесс опять предложила ее, беспокойно воркуя. На этот раз Ашуа восприняла намек и взяла книгу.

« Сказки для маленьких девочек ».

Ашуа даже не знала, что и думать. Она подняла на голема непонимающий взгляд:

— Ты хочешь, чтобы она была у меня?

Бесс ткнула в книгу тяжелым требовательным пальцем. И только тогда Ашуа вспомнила, что слышала слабое шуршание голоса Крейка из-за брезентового занавеса в задней частей трюма, и догадалась:

— Ты хочешь, чтобы я почитала тебе ее?

Бесс утвердительно заворковала. Ашуа скривила гримасу:

— О, Бесс, ты меня неправильно воспринимаешь. Я не гожусь на роль матери. Извини.

Она протянула книгу обратно голему. Бесс взяла ее и прижала к груди. Несмотря на отсутствие лица, она каким-то образом сумела показаться удрученной. Она поплелась прочь, безутешно стоная.

Ашуа ощутила острый укол вины. Крейк всегда говорил уклончиво о природе своего стража, но иногда Бесс казалась почти живой. В ней поднялась волна гнева на демониста, бросившего своего голема. Потом она напомнила себе, что это не ее проблема.

Она подошла к промежутку между труб, в котором спала. Она устроила себе здесь маленькое уютное гнездышко, выложенное брезентом и одеялами. Повсюду валялось скудное имущество, которым она обладала. Еще она повесила занавеску, от нескромных взглядов. Она любила свое маленькое логово; на самом деле она бы не поменяла его ни на какую койку. В детстве она спала на полу и в углах, и так и не привыкла к кровати. Ей нравилось считать своей территорией весь трюм, а не тесные каюты наверху. Трубы согревали ее в любую ночь, а их потрескивание и постукивание успокаивало ее.

Она стала рыться в своем гнездышке, пока не нашла то, что искала — она хорошо спрятала его между труб. Она не хотела, чтобы кто-нибудь начал задавать вопросы. Они не поймут.

Ашуа вынула предмет, который дал ей Барго Оскен в Водопадах Дровосека, и изучила его. Медный куб, достаточно маленький, чтобы поместиться в руке. На верхней грани кнопка. На одной из боковых — маленькое круглое отверстие, покрытое стеклом. И все. Совершенно невинно выглядящая вещь, но очень важная. С ее помощью она могла добыть небольшое состояние.

Она увидела лицо Барго Оскена, когда он сидел напротив нее в прокуренном баре, услышала его медленный размеренный голос. « Смотрите на нас, ну, как нечто в стороне. Страховка. В случае, если все пойдет плохо, у вас на горизонте что-то будет ».

Она начала нажимать кнопку на кубе. Код, язык, который она выучила давным-давно, созданный именно с этой целью. При каждом нажатии за стеклом на боковой стенке куба вспыхивал свет. Закончив, она стала ждать. И вскоре огонек замигал снова. Ответ.

Слаг, умеренно-психопатичный кот «Кэтти Джей», выбрался из вентиляции в машинное отделение. Потрепанный, окровавленный и поцарапанный, но победивший. Еще один бой глубоко в кишках корабля, еще один удар в его пожизненной войне с крысами. Он знал только эту войну, больше ничего. Он был воином, до мозга костей.

Машинное отделение было шумным, грохочущим местом, полным запахов механизмов. Слага не волновали ни шум, ни вонь: здесь он был больше до́ма, чем в любом поле или саду. Трубы и галереи, окружавшие огромные моторы, были его джунглями. Но сейчас он хотел отдохнуть рядом с тем, что согреет его старые кости и уставшие мышцы. Он отправился на свое любимое место на верхушке водяной трубы, проверил температуру и решил, что все в порядке. Потом устроился там и стал зализывать раны.

Давным-давно в прошлом, в глубинах развелись монстры, огромные крысы, бросавшие вызов его мужеству и превосходству. Сражения с ними были жестокими и ужасными, но он всегда побеждал. В конце концов, сказывались многолетний опыт, сила и скорость. Он смочил свои когти в крови лучших из них.

Эта крыса была не самой лучшей из них. Да, большая, но ничего общего с теми легендарными врагами, которых он побеждал в молодости. Тем не менее, она сопротивлялась. Он убил ее, но она сопротивлялась.

Слаг был старым котом. Крепким, как пожеванный сапог, но старым. И в последнее время он уже не был таким сильным, как раньше, и таким быстрым. Он жил инстинктами и не знал, что такое думать, но даже и так, он смутно ощущал, на каком-то уровне сознания, что тело подводит его.

Знание ничего не означало. Он не мог себе представить другую жизнь, кроме этой. Его миром была «Кэтти Джей», ее отверстия, воздуховоды и трубы, и он тиранически правил им. Он потерпел поражение только однажды, от одного из гигантских двуногих, которые бродили по открытым местам. Подлый тощий выманил его из этого мира и победил. Но он никогда не терпел поражения на своей территории, никогда. Здесь он все еще самый лучший.

Он поднял голову. Его ноздрей достиг слабый странный запах, резко отличающийся от едкой вони аэрума, пропана и масла. Через мгновение он исчез, но его было достаточно, чтобы в Слаге зародилось подозрение. Не обращая внимания на ноющие раны и болящие суставы, он спрыгнул с насеста и пошел на разведку.

Опять. Он последовал за своим носом, мягко ступая по металлическим галереям, поднимаясь и спускаясь по лестницам. Этот запах принадлежал кому-то, кого он не знал — не человеку, не машине и не крысе. Вскоре он нашел место, где пахло особенно сильно, особый уголок, на который он любил пописать, отмечая свою территорию.

И вот теперь тут был новый запах, поверх старого. Он обнюхал место. И тут в его памяти зашевелилось что-то из времени до «Кэтти Джей», когда он был маленьким котенком, копошащимся в отбросах. И через несколько мгновений все стало на место.