Михаил Казьмин - Дочь лесника

Следующие дни слились для меня в бесконечно однообразную картину. До обеда Корнат, облачившись в темно-зеленый с желтыми кантами, серебряным шитьем на воротнике и серебряными же погонами парадный мундир, ходил по торговым рядам, выбирал товары, заказывал их в потребном количестве и ассортименте, азартно торгуясь иной раз с приказчиками, а иной и с самими купцами. После обеда мы на стоянке принимали привезенные заказы, Корнат и Таня придирчиво проверяли количество и качество доставленного, иногда заставляя продавцов делать еще какую-то скидку, потом все это грузилось в фургон. Покупали Триамы крупы, муку, соль и сахар, овощи, вино, ткани, пряжу и нитки, патроны, обувь, домашний и хозяйственный инвентарь. Сами привезли на продажу сушеные грибы и засахаренные ягоды, да привели тех же доставшихся от убитых мерасков лошадей. Даже трофейные ружья и сабли Корнат умудрился продать, правда, по бросовым ценам, но с паршивой овцы, как говорится... Если оставалось время, мы с интересом и даже с удовольствием ходили смотреть незамысловатую культурную программу, ежедневно ожидавшую почтеннейшую публику ближе к вечеру. Духовые оркестры и гармонисты играли примерно те же мелодии, что и на открытии ярмарки, а народ, в основном, конечно, молодежь, весело, но довольно благопристойно плясал.

В назначенный срок явился курьер из управы, доставив нам пакет с билетами во второй класс поезда 'Коммихафк - Вельгунден' и бумагами, которые должны были удостоверять наши личности, а также законность пребывания этих личностей на территории Империи. Больше всего нас порадовал запечатанный конверт, содержавший, по словам курьера, рекомендательное письмо из уездной управы, и адрес на этом конверте, по которому нам следовало обратиться. Да уж, умеют же люди работать!

Но ярмарка в положенный срок отшумела, поезд наш уходил как раз на следующее утро после ее закрытия, и Триамы ради такого дела задержались на лишнюю ночь. А может, и не на лишнюю - чего на ночь глядя-то в дорогу отправляться?

Кому-то из Триамов надо было остаться при фургоне. Я, откровенно говоря, думал, что это будет Лорка, но Корнат оставил жену. Тепло попрощавшись с Таней (Алинка даже расплакалась от избытка чувств), мы отправились на станцию. Лорка шла чуть позади, и когда я под каким-нибудь предлогом оглядывался, сразу смотрела в сторону, всем своим видом показывая, что она тут вообще ни при чем и вроде бы даже сама по себе идет, а не с нами. На ярмарке мы с ней так ни словом и не перемолвились.

Паровоз важно пыхал, показывая готовность к исполнению своего долга, состав, кроме самого паровоза и тендера с углем, включал вагон первого класса, по два вагона второго и третьего классов, да вагон-ресторан. Наш вагон был четвертым, перед ним был еще вагон второго класса, а третий класс прицепили сразу за тендером. Ну да, чем ниже класс, тем ближе к дыму из паровозной трубы.

Поскольку прощание с семейством Триамов растянулось во времени, разбившись на три этапа - сначала с оставшимися на хуторе Фиарном, Каськой да Тирюшкой, потом с Таней и вот теперь с Корнатом и Лорой - последняя его часть стала не такой уж и грустной. Ну не для меня, конечно. Я смотрел на Лорку и понимал, что все равно что-то сказать ей должен, но никак не мог придумать, что именно. Но не понадобилось. Я как раз попрощался с Корнатом и ждал, пока с ним простятся Николай и Сергей с Алинкой, когда Лорка, впервые за эти дни повернула лицо ко мне, поймала мой взгляд и глазами показала - отойди, мол, в сторонку.

- Можешь ехать, куда хочешь, - угрожающе прошептала она, когда мы отошли, - ты все равно вернешься ко мне.

Я не успел сказать хоть что-то в ответ, как ее ладошка закрыла мне рот.

- Молчи, - попросила она.

Я молчал. Молчала и Лорка. Мы просто смотрели друг на друга, внимательно и пристально, будто стараясь наглядеться напоследок. Так бы и смотрели, но тут проводник пригласил дам и господ занимать места.

- Иди, - тихо сказала Лора. - И только попробуй не вернуться! Найду тебя сама! Честно говоря, я так и не понял, это она меня обнадежить решила или припугнуть?

Поезд - это хорошо. Поезда я всегда любил и ездил на них с куда большим удовольствием, чем летал самолетами. Ну, самолеты, пожалуй, тут еще долго актуальны не будут, а вот поезд 'Коммихафк - Вельгунден' меня откровенно порадовал. И сам поезд, и те трое суток, что мы в нем провели.

Да, с поездкой получилось очень даже неплохо. Мы-то первоначально были настроены на трое суток дорожной скуки, частично разбавляемой разговорами между собой. Ну а что вы хотите - знакомых нет, деньги какие-то у меня после дележки взятых у мерасков трофеев водились, но я, привыкнув к размеренной жизни на лесном хуторе, так и не удосужился узнать, что это за деньги и что вообще можно на них купить. Это я все к тому, что пользоваться услугами вагона-ресторана мы тоже не планировали, благо, добрейшие люди Триамы дали нам с собой хлеба, колбас да копченого мяса - оленины и лосятины. Короче, мы заранее приготовились скучать, но действительность преподнесла нам приятный сюрприз.

Уж не знаю, как это было на железных дорогах в прошлом нашего мира, но тут курить в купе второго класса не разрешалось, зато и в тамбур выходить было не нужно - имелось специальное купе, игравшее роль курительной комнаты. Вот однажды Николай отправился туда с трубкой и кисетом, а вернулся с уже знакомым нам лейтенантом Киннесом. Как мы проглядели, что господин лейтенант едет в одном с нами вагоне, хрен его знает, но все же появлению господина лейтенанта обрадовались, хоть и было наше знакомство шапочным.

Ехал лейтенант Киннес куда дальше, нежели мы. В Вельгундене ему еще предстояла пересадка на другой поезд - до Лукама где-то на юге. Сам лейтенант был оттуда родом и ехал устраивать какие-то свои дела, о которых предпочел не рассказывать, а спрашивать мы и не стали. То ли дела были очень важные, то ли размещение конно-егерского полка в приграничных поселениях для компенсации оттока половины взрослого населения на ярмарку отпугивало кочевников само по себе, но отпуск для поездки в родные края лейтенанту предоставили.

Нас всех, кроме, пожалуй, что одной Алинки, очень интересовало, что же там в итоге вышло с мерасками. Рассказчиком лейтенант оказался хорошим, всяческих подробностей, которые могли бы быть неприятными нашей даме, не касался (или упоминал о них вскользь), и в его изложении карательная экспедиция представлялась чем-то средним между охотой и погоней за какой-нибудь заурядной воровской шайкой. Тут Николай и задал вопрос, всплывший после перестрелки у оврага - а какой смысл был кочевникам затевать войну к осени ближе?