Михаил Казьмин - Дочь лесника

- Это что же, Феотр, наши солдаты погибли из-за таких глупых поверий? Да и сами мераски тоже? - за всеми моими делами не хватало даже времени толком поговорить с женой, а когда, наконец, поговорили, Лорка не сразу и поверила.

- Тебя-то тут что удивляет? - поинтересовался я. - Саму из-за таких же поверий похитить пытались.

- Да... - задумчиво протянула Лорка. - Правильно, что землю у них отберем. Скорее бы уж война кончилась. Поедем с тобой в Вельгунден, не была там ни разу, интересно же... - Лорка мечтательно улыбнулась. - Что это? - вдруг встревожилась она.

- Где? Что? - после того, как нам пришлось постоять внутри пехотного каре, всяческие неожиданности я и сам готов был воспринимать с тревогой.

- Там, - Лорка показала рукой. Хм, а ведь и правда, что-то похожее на конную колонну, было заметно. Ну и глазищи у любимой жены! По счастью, мои глаза сейчас могли быть дополнены биноклем, каковым я и воспользовался. Действительно, из-за невысокого кургана в нашу сторону выходила немалой численности кавалькада, над которой во множестве трепетали знамена незнакомых расцветок. Испугаться по-настоящему я не успел, поскольку первые ряды явно состояли из наших недавних спасителей - имперских легкоконников. Серо-коричневые шинели, кепи с красными околышами и черно-золотистые флюгера на пиках спутать с чем-то другим было бы очень сложно. Когда я обрисовал ситуацию Лорке и дал ей самой посмотреть в бинокль, мы решили подождать и все-таки удовлетворить свое любопытство.

Мы и замерзнуть толком не успели, как уже смогли разглядеть подробности. Большинство поравнявшейся с нами колонны составляли, как ни странно, кочевники, вот только на поднадоевших уже мерасков похожи они не были. Яркие разноцветные одеяния непривычного фасона, высокие колпаки, обмотанные шелковыми тюрбанами, роскошное убранство лошадей и чуть ли не у каждого третьего в руках какое-нибудь знамя, тоже яркое и вычурное, у кого с причудливым орнаментом, а у кого и с изображением какого-нибудь зверя или птицы. В голове и хвосте колонны шли по четыре ряда наших легкоконников, по бокам сопровождение было совсем уж малочисленное. В глаза бросалось обилие офицеров и трубачей среди наших кавалеристов, и даже эскадронный штандарт. От колонны отделился и направился в нашу сторону лейтенант, знакомый мне по недавнему бою.

- Посольство великой даянской вежи к высокопревосходительному генералу от кавалерии! - провозгласил лейтенант, козырнув настолько лихо и молодцевато, что когда я в ответ подбросил ладонь к козырьку, мое движение повторила и Лорка, в общем-то, совершенно не обязанная отдавать воинское приветствие как вольнонаемная служащая.

- Присоединиться к вашей кавалькаде можно? - поинтересовался я. Уж больно не хотелось пропускать такое историческое событие.

- За нами - пожалуйста, - лейтенант, оказавшись причастным к такому серьезному делу, был преисполнен важности, - но не ближе сотни шагов, прошу меня извинить.

М-да, дипломатический протокол, чтоб его... А что делать, будем соответствовать. Пропустив колонну мимо и дождавшись, пока между нею и нами образуется установленная дистанция с некоторым запасом, мы пустились вслед с той же солидной неспешностью, с какой двигалась и сама посольская кавалькада.

С даянскими послами генерал беседовал довольно долго. По счастью, я уже успел обзавестись многочисленными знакомствами среди офицеров штаба, так что эти почти три часа мы с Лориком провели не на улице, а в одной из штабных палаток, где нас даже поили горячим чаем и кормили бутербродами с копченой колбасой. Хлеб был хоть и из муки грубого помола, зато довольно свежим, колбаса жестковатой, но ароматной, а чай вообще выше всяческих похвал, так что думать под такой перекус получалось неплохо.

Значит, даяны поняли, что обсуждать вопросы миграции мерасков на их территорию надо с Империей. Впрочем, это понять большого ума не надо. К выдавливанию мерасков за Филлиран наши уже приступили, хотя сплошной блокады долины пока установить и не удалось, а кто-то из кочевников рванул через реку в инициативном, так сказать, порядке, не дожидаясь понукания со стороны имперских войск. Соответственно, даянам эта миграция с ходу начала создавать проблемы, вот они и ищут пути их решения, и ищут как раз там, где надо. Хотя, кто их знает, могли одновременно и с мерасками переговоры начать. Но тут для даянов имелась разница - если с мерасками они могли решать, кого и куда направить, то в самом вопросе миграции через Филлиран говорить с мерасками никакого смысла не было, потому как не решали они здесь ничего. Вот даяны и пришли к тому, кто решал.

Вспомнив историю с попыткой мерасков похитить Лорку, я мстительно подумал, что не хрен тогда даянам было затевать свои хитрые игры. Расплачивайтесь теперь, причем уже по совсем другому тарифу. С повышающим коэффициентом, хе-хе. Но пока я раздумывал, чем именно придется даянам платить, что в этом плане предложат Империи они сами, и, что самое важное, о чем они будут Империю просить, а заодно прикидывал, как бы мне все это узнать, появился генеральский адъютант и передал мне приказ генерала сей же час явиться пред его светлые очи. Повел меня адъютант, впрочем, не в генеральскую палатку, а в другую. Однако же именно в ней и ждал меня генерал Штудигетт.

- Вот что, инспектор, - сразу перешел к делу генерал, едва услышав от меня уставное приветствие, - даяны передают нам оба острова на реке за две тысячи кройсов. Еще за десять тысяч кройсов они уступают земли по левому берегу Филлирана в его излучине. Очищать их от мерасков - наша забота, - генерал нетерпеливо щелкнул пальцами, и тут же один из присутствовавших офицеров развернул передо мной карту, показав, о каких землях идет речь. Что ж, более чем неплохо. Мало того, что Империя выпихивала мерасков за Филлиран, она практически получала почти что полный контроль над рекой по всему ее течению вдоль новой, теперь уже даянской, границы. И все это за сто сорок четыре тысячи лассов золотом - не так чтобы очень уж и дорого.

- Эти условия я получил от его величества и от его имени выставил даянам. Обсуждению они не подлежат, - выждав несколько мгновений, чтобы я успел понять, насколько все серьезно, генерал продолжил: - Даяны отправили гонцов получить согласие своей великой вежи. Когда они подтвердят принятие условий, я сообщу его величеству сам, и в газеты это попадет помимо вас.

Ну что ж, генерал в своем праве - особу императора представляет тут именно он как главнокомандующий. Но видя, что Штудигетт не закончил, я не стал убирать с лица выражение приличествующего моменту внимания. И не ошибся.

- От вас же мне требуется вот что, - генерал хищно усмехнулся, - даяны попросили, чтобы мерасков на их берег перешло поменьше. Просьбу я удовлетворю. На нашем, - Штудигетт первый раз назвал правый берег Филлирана нашим, - берегу никого не оставим, но артиллеристам придется потратить побольше шрапнелей, а воздухоплавателям - бомб. А вы, - на этот раз генерал усмехнулся уже откровенно весело, - потратите побольше слов, призывая войска не расслабляться и не проявлять излишней жалости. Если что, супруга вам поможет. Передайте госпоже Миллер это как мою личную просьбу.