Михаил Казьмин - Дочь лесника

Зато интересно было побеседовать с Шелем после его первого опыта самостоятельного управления человеческим (увы, моим) телом. Беседа, надо сказать, началась с активного выражения мною своего недовольства в адрес искусственного интеллекта, без ругани, правда - ругаться я после той ссоры с Петровым вообще стал меньше. Но тут я был в своем праве: с управлением пешей ходьбой не справился Шель, а стукнулся из-за этого ногой об стол все-таки я. Кстати, что особенно интересно, от боли перехват управления организмом от Шеля ко мне прошел мгновенно. Не скажу, что так уж сильно меня воодушевляет идея использовать боль (мою, между прочим, боль!) для оного перехвата управления, но то, что такое возможно, душу слегка греет. В общем и целом, пока что использование Шелем возможностей моего организма носило все еще учебный или, скорее даже, ознакомительный характер.

С другой стороны, кое-что насчет Шеля начал понимать и я. Ну как понимать - в самых-самых общих чертах, конечно. Пустил он однажды меня в свой разум, вроде как на экскурсию... Честно скажу: не понял. Ничего. Вообще. Зато после этого, когда мы начали мысленно общаться у меня в голове, понимаю его с ходу. Такие вот у нас взаимные учебные занятия...

Другое дело, что ради выполнения всех этих упражнений мне приходилось исправно ходить на работу в тот самый особняк на улице Белых Ворот. Не очень, признаться, хотелось, чтобы это видела Лорка. Нет, она все понимает, с ней я еще в больнице поговорил, но кто хочет переспорить женщину, пусть занимается этим сам, без меня. 'Ты мой муж, и видеть тебя я хочу только таким! Против Шеля ничего не имею, но видеть его вместо тебя не желаю!' - и все. Да я и сам не против такой постановки вопроса...

Вот примерно так я это все его величеству и изложил - только короче и без упоминания Лорки. Его величеству стало интересно и следующие минут пятнадцать мне пришлось пересказывать императору впечатления Шеля от мира, увиденного человеческим зрением, от запахов, осязания... В общем-то, для меня все это тоже представляло интерес, но я-то уже кое-какой опыт выслушивания таких впечатлений имел... Затем его величество выразил желание побеседовать непосредственно с Шелем, после чего еще минут десять из моей памяти выпали, хотя Шель обещал потом рассказать подробности.

- Так сколько, говорите, проживет еще Шель при непрерывной передаче его сознания в тела людей? - неожиданно сменил тему император.

- Пятьсот лет примерно, ваше величество, - только не подумайте, что я научился моментально считать в уме, просто мы с Шелем просчитали все заранее. То есть сам Шель и просчитал, причем именно моментально и именно в уме, но я для порядка его подсчеты перепроверил, правда, уже на бумажке.

- И за это время мы должны успеть выйти в космос? - недоверчиво спросил монарх.

- Успеем, - уверенность ответа далась мне без труда. - У нас это заняло чуть менее века от такого же уровня развития. У Империи темпы прогресса выше, так что первые шаги за пределы Эрасса сделаем и раньше. А главное - останется время перейти от первых шагов к уже более существенному освоению космического пространства.

- Что ж, - задумчиво изрек император, - Империя живет, только постоянно расширяясь. И когда некуда будет расширяться здесь... - прикрыв глаза ладонью, он посмотрел в небо. - Жаль, мы с вами этого не увидим.

- Жаль, - повторил я.

- Кстати, Миллер, - император прервал возникшую в разговоре паузу, - а почему вы не просите ничего для себя? Заслуги ваши перед Империей изрядны и неоспоримы...

- А мне ничего не нужно, - просто ответил я.

- Ничего?! - удивление его величества было искренним и немалым. - Так уж и ничего?

- Без славы и почестей я проживу в силу особенностей характера, - начал перечислять я все то, чего мне не нужно от монаршьих щедрот, - достойный заработок, надеюсь, смогу себе обеспечить сам, а счастье даст мне жена. Что еще человеку надо?

- Дело, - веско возразил император. - У человека должно быть дело, за которое его будут любить или ненавидеть, но никогда не смогут не заметить. Дело, которое останется после него. Дело, за которое человека будут помнить. И я вам такое дело дам. Чуть позже мы с вами вернемся во дворец, где я оглашу рескрипт о даровании вам и вашей супруге прав дворянского состояния с их наследованием вашими потомками, о вашем возвращении на службу с производством в чин капитана-советника по министерству внутренних дел, и о назначении вас канцлером Императорского общества Золотого Орла.

Оп-па! Это я сравняюсь со Стеннертом? По привычке перевел чин на армейский лад - полковник, однако! А еще получается, что господина Кройхта я натуральным образом подсидел...

- Ваше величество, - почтительно заговорил я, - на этой должности мои возможности будут весьма немалыми. Вы готовы предоставить такие возможности человеку... человеку с моими особенностями?

- Возможности, говорите? - император довольно усмехнулся. - Вы даже не представляете, Миллер, какие именно я дам вам возможности! Как не представляете и то, что вместе с этими возможностями получите...

Как же быстро летит время... И летит, зараза такая, почему-то только в одну сторону. Завтра будем отмечать двадцать пять лет с того дня, как прошлись по неведомо откуда взявшемуся в подмосковном лесу мостику. Двадцать пять лет! Местных, прошу заметить, лет, каждое из которых несколько длиннее земного. В будущем году - те же четверть века со дня нашей с Лоркой свадьбы. А там останется совсем чуть-чуть и до еще одного юбилея - восьмидесятилетия меня, любимого.

Каково это, чувствовать себя в таком возрасте? Для меня - неплохо. Мне пока что семьдесят семь, так я сорокадвухлетней Лорке не всякую ночь дам выспаться. Ну, или она мне, что, в общем-то, не так и существенно... У нас три сына, две дочери и пока что три внука.

Лорка все-таки на учительских курсах выучилась, но уже здесь, в Вельгундене. Здесь же и учительствовала в начальной школе, а три года назад стала преподавать на тех же учительских курсах. Я по-прежнему служу канцлером Императорского общества Золотого Орла, вот только к чину капитана-советника пару лет как прибавилось слово 'государственный', так что Кройхта, который все-таки Петров, в чине я превзошел.

Да... С Кройхтом его величество поступил, уж даже не знаю, как и назвать. С одной стороны никакого суда по вполне реально грозившему товарищу обвинению в покушении на убийство не было, как не было и следствия, и самого обвинения. Более того, в отставку Кройхт был отправлен с пенсией и сохранением права на ношение мундира. А с другой, проживать в столице император отставному государственному лейтенанту-советнику запретил, и пришлось экс-чиновнику перебраться в Оттлак - небольшой уютный город-курорт на юго-востоке Империи. Правда, лечебным процедурам Павел Андреевич предпочитал спиртные напитки. Крепкий организм целых восемь лет сопротивлялся такому образу жизни, но потом не выдержал, и ни Локаса Кройхта, ни Павла Петрова не стало. Жаль, конечно, что так глупо он свою жизнь закончил, да еще глупее закончилась наша с ним совместная работа. Впрочем, кто его знает, смог бы он работать по-новому, да еще сотрудничать с Шелем в моей голове? Вот уж не факт, потому как имперские кадры общества с тех пор поменялись очень сильно, и вовсе не из-за возраста - вон, Стеннерт до сих пор работает, в свои-то шестьдесят четыре.