Дмитрий Колосовцев - Белый Карлик

- Я не гей. - Ответил на всякий случай и с наигранной обидой.

- Да? А так сразу и не скажешь. - Скалдер хихикнул. - А если серьёзно, то почему вы не сказали, что уже проходили свидетелем в уголовном деле?

Я замялся. Ну, рано или поздно он докопался бы и до этой особенности моей биографии. Да, ничего приятного, но и скрывать тут особо нечего. В своё время Догматов позаботился, чтобы кольцо Яра не засветилось ни в каких следственных документах. Я, как и Хворостов, проходили по ним лишь потерпевшими.

- Долго, наверное, копали? Это было десять лет назад, может, больше...

- И что сучилось тогда? - Хмельницкий опять спрашивал с подвохом. На этот раз идти на его поводу мне не хотелось:

- Знаете, давно это было, да и давал я подписку о неразглашении. Если хотите знать подробности, найдите Догматова. Это следователь, который вёл наше дело. Он вам всё расскажет.

- Догматов? Не слышал о таком. - Скалдер равнодушно пожал плечами, я со злости сжал кулаки. Не знает он! Так разыщи, кто тут сыскарь, я или ты!? Вслух ответил другое:

- По тому делу я проходил не как свидетель, мы были потерпевшими. - Я тяжело вздохнул, потеряв бдительность, взболтнул лишнего. Скалдер не заставил себя долго ждать:

- Мы? И кто еще был в вашей компании?

Да пошёл ты! Я чуть не ругнулся.

- Догматов вам всё расскажет. Догматов Николай Федорович, как найдёте его, дайте мне знать. Мне надо с ним поговорить.

- И о чём же?

- Вот это уже никого не касается, кроме меня и его!

Я насупился. Ещё один провокационный вопрос и я на ходу выйду из машины. Благо в плотном потоке наша скорость позволяла не спеша сходить за чашкой кофе и сделать пару селфи. Словно почувствовав, что моё терпение на пределе, остаток пути Хмельницкий молчал. Он даже не улыбался. Серьезный вид ФСБешника кажется, бесил ещё больше. Мы подъезжали к больнице.

- Завтра вас вызовут в центральный офис. Надо будет расписаться под протоколами показаний, под тем, что наговорили сегодня, и на этом думаю, будет всё. Из Москвы в ближайший месяц старайтесь не уезжать. Вы можете нам снова понадобиться.

Хмельницкий говорил как робот, слова отскакивали без интонации и выражения. Взгляд отстранён и не выражает ничего кроме скуки.

- Спасибо за сотрудничество, Роман Валерьевич. Насколько знаю, больница оплачена вам до конца недели. Я бы настоятельно рекомендовал вам поправить здоровье.

Он вдруг протянул руку:

- До свидания.

Я не на шутку напрягся, стараясь найти подвох в каждом жесте Скалдера, думал он возьмёт меня за руку, чтобы сомкнуть на ней наручники, но мы пожали друг другу кисти, и кажется, на этом наша беседа закончилась. Хмельницкий остановил машину у шлагбаума, там, где подобрал меня сегодня утром. Я открыл дверь, судорожно соображая, о чём съязвить напоследок, но то ли слишком устал, то ли вся желчь выдохлась к концу пути.

- До свидания. - Ответил не глядя, прошёл несколько метров, услышал, как джип, взвизгнув резиной, развернулся на маленьком пятачке и помчался, набирая скорость. Неужели действительно всё? Если честно, на душе осталась пустота. И дело не в том, что мы как-то извращенно сдружились с федералом, скорее наоборот. Просто Скалдеру не требовалась моя помощь как целителя и уже за одно это хотелось пожать ему руку.

Я устало поднялся по ступенькам главного больничного корпуса. Правое предплечье свело спазмом, проклятие вовремя напомнило о себе. Я накрыл его ладонью, обновил сдерживающую печать. Вошёл в дверной проём и вздрогнул от неожиданности. Яр появился из ниоткуда, шёл на меня тараном:

- Ты где был? Всё нормально? - Он был взволнован и нервно оглядывался по сторонам.

-Да. Меня Хмельницкий довёз, всё нормально, в принципе...

Я перевёл дух, сказанные в пустоту слова привлекли внимание медсестры у регистратуры. Чтобы не давать повода назначить мне новые обследования, сразу направился к лифту.

- Я почему-то перестал тебя чувствовать, словно возникли какие-то помехи...

Я не знал, что ответить на это, молча развёл руками.

- Ладно, что он хотел? - Яр не отставал с расспросами, невольно сравнил его со Скалдером. Они могли многому друг у друга научиться...

- Да ничего. - Я нахмурился, вспоминая разговор. - Он докопался до того дела, когда мы барыжили кольцом.

- А-а-а! - Яр довольно потирал руки. - Помню-помню, хороший урок ты получил.

- Ничего смешного, мы тогда чуть не погибли! - Я стоял у лифта, ждал кабинку, отвернувшись к информационным стендам. Главное, чтобы не нарисовались попутчики.

- Ну, зато ты сумел прочувствовать на своей шкуре каково это, когда тебя продают за бесценок как дешёвую бижутерию.

- Не начинай. - Я процедил сквозь зубы. Некого винить в той ситуации и Яр прав, мы получили по заслугам. Двери лифта открылись, я протиснулся внутрь, как можно скорее нажал кнопку третьего этажа. Человек в штатском негаданно появился в закрывающемся проёме. В отличие от Хворостова он не церемонился со створками, рывком развёл их в стороны.

- Пожалуйста, не торопитесь. - Мужик заскочил внутрь кабины, грозно сопя. Пришлось отступить к стене. И что это зановая мания вламываться в лифты следом за мной!? Пожалейте слесарей, им же потом эти двери ремонтировать.

- Вообще-то можно было бы и следующего дождаться. Так-то лифт не последний. - Я осёкся на полуслове. Это был тот самый человек из охранки, что дежурил у моей палаты, помощник Хмельницкого. - А, это вы? Не узнал, богатым будете.

- И не должны узнавать. - Он задрал нос, отвернулся к дверям. - Если вы меня будете узнавать, значит, я плохо работаю.

- Ух, какой грозный молодой чемодан! - Яр брезгливо окинул попутчика с ног до головы. Да не такой уж он и молодой, хотя уже без ручки. Я тяжко вздохнул:

- Как хоть к вам можно обращаться?

Раздутое самомнение этого "топтуна" больше похоже на мыльный пузырь, не столько впечатляет, сколько боишься испачкаться, когда лопнет.

- Вы не узнаете моё настоящее имя, но можете называть меня, например, Аркадий.

О, боги... Я запрокинул к потолку голову, закатил глаза: они все сговорились что ли!?

- Тень прошлого... - Яр злорадно хихикал на ухо. Лифт остановился, распахнувшиеся двери приглашали нас продолжить этот конструктивный диалог в коридоре.

На время нашей вынужденной разлуки и вопреки опасениям Димона, кольцо не возвращалось ко мне. Наверное оно не слишком далеко или эффект срабатывал, когда перстень оказывался в чужих руках. Возможно, именно поэтому не замечал за кольцом сверхспособностей раньше, живя с родителями. Оно всегда лежало дома в тайнике из старой обувной коробки. День "икс" наступил в условленное Хворостовым время. Он бесшумно вошёл в комнату, навис надо мной тенью, как любил выражаться, грядущего обогащения. Кивнул, призывая одеваться, уже не обращая внимания на соседей. Я не понимал, для чего ему нужно моё присутствие. Не спуская с Димона испуганного взгляда, облачался в теплую одежду. Арташьев смотрел на наш театр пантомимы с легкой усмешкой: