Дмитрий Колосовцев - Белый Карлик

- Болят. - Он недобро усмехнулся. - Всё как обычно, не хуже и не лучше. Ты шустрый, чтоб тебя догнать, пришлось пробежать пару метров.

Держась за поручень, Димон растирал ляжку.

- Свело, блин...

- Так и бегать незачем, я скоро вернусь в строй компании, могли бы спокойно поговорить потом, когда всё уляжется. - Я присел на одно колено, положил на ногу ладонь, но вовремя вспомнил о проклятии. В этот раз целительный сеанс пришлось имитировать.

- Да уж, потом с тебя и клещами правды не вытянешь, знаю я твои потом... А как ты в том участке вообще оказался?

- Патруль принял в Филях.

- В парке что ли? Помню, ты туда всё порывался... а там что забыл?

- Воздухом дышал, и за пьяного приняли. - Я встал, устало махнул рукой. Что-что, а этих подробностей Димону знать точно не обязательно. В глазах Хворостова уже горел нездоровый азарт, теперь я не на шутку пугался этого явления. По старой дружбе он все еще пытался быть в курсе моих приключений, но я старался держать дистанцию ради его же блага.

- Тебя, пьяного!? - Димон перевёл дух, гоготнул. - Да тебя за пьяного только сослепу можно принять.

- Да неважно всё это. - Лифт сбавил ход, мы подъехали к вестибюлю. - Главное, что в участке человек умер, а я теперь что-то вроде важного свидетеля.

- Да ну... как в прошлый раз? - Димон напрягся, мы вместе вышли на первом этаже.

-Нет, не как в тот раз. Ладно, пойду я, а то меня уже ищут. - Не хотелось больше тут задерживаться. Где-то вдалеке уже мерещился звук сирены подъезжающей скорой помощи. Хворостов остановил меня, ухватив за плечо, развернул к себе.

- Извини, Ром, тут такое дело... но ты должен знать.

Он опустил голову, шепча в полголоса. Чтоб нормально поговорить, пришлось отойти к дверям технических помещений.

- Что случилось? - Я почему-то подумал, что разговор пойдёт о больной ноге, но откашлявшись и беспокойно оглядевшись по сторонам, Димон заговорил о другом персонаже из нашего общего прошлого:

- До меня дошёл слух, что ЕГО выпустили из тюрьмы...

- Кого: его? - Спросил на автомате, хотя не припомню, чтобы у нас было много общих знакомых, коротающих век за решёткой. А вернее всего, один человек. При упоминании его имени Хворостов бледнел и содрогался.

- Ну его... Аркашу... - Он нервно сглотнул, покрываясь пятнами. - Я боюсь, Ромка...

- Кого? Этого утырка? Да ладно тебе! - Криво усмехнулся, но на душе заскребли кошки. Воспоминания о тех событиях не накатывали приятной волной, обдавали холодом подвальных сквозняков и лезли в нос сырой затхлостью.

- А вдруг он решит отомстить? Ведь его тогда посадили по нашим показаниям!

- Да с чего ты решил!? Ему теперь уже за полтинник, будет он о мести мечтать! После тюремных нар остаток жизни поправляют здоровье и заботятся только об этом. А по поводу показаний... Его судили по нескольким статьям, и наши свидетельства были каплей в море...

Хлопнул друга по плечу:

- Не переживай, он к нам не сунется, а сунется, натравим на него федералов. У меня тут уже новые знакомые нарисовались из этой среды.

- Но ты все же будь осторожен. У тебя остались контакты оперативника, что вёл наше дело тогда? - Хворостов возвращался к лифту, я уходил к дверям "Империи", обернулся в последний момент.

- Догматова что ли? - Странно, что Димон вспомнил о такой подробности. Николай Федорович действительно оставлял визитку на случай непредвиденного, но прошло десять лет, он наверняка уже на пенсии.

- Да, того с усами.

- Дома где-то, не переживай!

В этот раз пришлось соврать, чтобы успокоить друга. Я честно не помнил, куда её положил, да и толку теперь-то!? Вырвавшись на улицу, прошел пост охраны и отметил на рецепции новенький пропуск. Переваривая полученную от Димона информацию, отгонял воспоминания тех дней. Уж слишком много боли принесло наше безрассудство. Знакомый голос окликнул меня со стороны парковки:

- Роман Валерьевич, куда же вы?

Да неужели!? Что называется: давно не виделись... Я нехотя остановился, нехотя обернулся. Хмельницкий стоял у своего джипа с противной ухмылкой на лице, глаза за солнцезащитными очками, руки в передних карманах джинсов.

- Вы решили сэкономить мне деньги на метро? - Пришлось идти к нему почти с повинной. Уж лучше бы дождаться кареты скорой помощи, поездка на ней была бы более приятной, чем с этим занудой.

- А я смотрю, вы трудоголик, едва с больничной койки слезли и сразу на работу? - Хмельницкий за словом в карман не полез, но чувствуя своё превосходство в ситуации, я позволил себе поиздеваться над ним чуть больше обычного:

- Да нет, просто вы отняли у меня все средства к существованию, а жить на что-то надо. - Достал так вовремя пригодившуюся кредитку, потряс перед носом федерала. - И я так понимаю, вы в меня вцепились крепко?

- Что вы!? Я вас не держу, на вас же нет наручников. - Скалдер довольно улыбался, похоже, он любил подобные словесные дуэли, а-ля кто кому первым вынесет мозг. Поняв, что Хмельницкого не пронять острым словом, я сдался. В любом случае мне ехать в больницу, а этот дознаватель, будь он неладен, там все равно не останется.

- Ну, хорошо, везите...

- Сочту за честь. - Скалдер заботливо открыл мне дверь, снимая очки, сел за руль. - У меня, кстати, к вам будет ещё один разговор...

Что, опять!? Ох, блин, неужели он ещё не наговорился!? И где же Спесивцев, когда он нужен? Но я понял, почему не вижу их вместе: такого зануду тяжело выносить долго...

Димкино выражение о грядущем богатстве заставило меня прожить следующие несколько дней в состоянии тихого ужаса. Я понимал, что задумал прохвост, но наотрез отказался принимать его предложение. Впрочем, пока молчал и сам Хворостов, когда мы мельком встречались в общаге или в корпусе института, он лишь подмигивал мне и загадочно улыбался. Мысль барыжить родовым кольцом, тем более таким экстравагантным методом внушала мне суеверный страх. Странная способность кольца возвращаться к хозяину не могла не оставить отпечаток на моей душе. Невольно я изменил своё отношение к перстню, стал смотреть на него более почтительно. Иногда мне казалось, я слышу монотонное ворчание старого колдуна, которому он некогда принадлежал, но гнал все дурные мысли. В таком непонятном состоянии прошла неделя. Димон не подходил ко мне с вопросами и предложениями, со временем острота ситуации притупилась. Наверное, он ждал именно этого момента, выбрал один из вечеров, когда в комнате кроме нас двоих больше никого не будет.

- Попался, отлично! - Дверь комнаты приоткрылась, я вздрогнул от Димкиного смешка. Хворостов тихо закрыл её за собой, плотно прижав к косяку. Раскрасневшееся после мороза лицо светилось странным счастьем.

- Да я и не прятался. - Я насупился, готовясь к словесной обороне, встал с кровати. Не люблю ходить вокруг да около, спросил друга прямо в лоб: - Ну и что ты ходишь лыбишься неделю? Что задумал?