Оксана Глазнева - Черная царевна

От этой мысли подкашивались ноги.

Надя запретила себе ходить в храм. Чем меньше воспоминаний о Роджере, тем лучше. Он сам решил оставить ее, ей же лучше!

Но прошел день, прошла неделя… Странное новое ощущение не покидало ее. Словно в груди поселился противный верткий хорек, он все крутился, толкался, царапал душу. Он не давал дышать в полную силу, отравлял любую радость. Не хотелось есть, не хотелось спать, и восторг от нового города, от долгожданного моря и новых встреч — обесцвеченный.

Перед сном, лежа в кровати и всматриваясь в черные силуэты яблоневых веток, царапающих окна, она звала его.

«Роджер! Ты ведь слышишь, когда я к тебе обращаюсь, правда? Роджер, пожалуйста, приди ко мне. Давай поговорим! Это не честно, что ты сбежал, не поговорив со мной!»

Темнота в комнате молчала.

Шепот.

Как человек, живущий на берегу океана, привыкает к шелесту волн, так и Анку привык к этому вечному шепоту, перестал замечать. Он слышал каждое слово, каждую обращенную к нему мысль, но никогда не прислушивался. Он был Смертью, в его адрес редко произносили добрые слова, так зачем слушать? С начала времен он носил на сердце двенадцать железных обручей и был глух к мольбам.

А ее он слушал.

Девочка скучала по нему. Никто и никогда не тосковал о нем раньше, и это смущало, сбивало с толку, травило душу. Он никак не мог понять, нравится ему это ощущение или мешает. Поэтому замер.

Ее тоска не продлится долго. Она привыкнет к новому городу, найдет друзей, влюбится и оставит мысли о нем. Так что с того, что он позволит себе небольшую слабость?

Он слушал…

Надя снова пришла в Черный храм.

Служба начиналась в полдень. Черные жрицы заканчивали представления по городу и возвращались в храм. Посторонних не пускали, лишь несколько таких же новеньких девушек, как Надя, почти готовых присоединиться к жрицам.

Все заняли свои места. В храме заперли двери, зажгли свечи, по рядам стали передавать большую серебряную чашу с крепким медовым напитком. На сцену поднялась сестра Стерр в сопровождении десяти старших жриц. Внизу в первом ряду перед сценой расположились женщины с музыкальными инструментами. Скрипки, гитара и кастаньеты в руках танцовщиц, все слилось в упоительную, будоражащую мелодию. Начался танец, жрицы затянули красивую песню о любви и ночи, закружились, повели обнаженными плечами в черных кружевах…

Надя не знала, сколько это все длилось. Жрицы замерли, тяжело дыша, на сцене. Музыканты перестали играть, но сердце все еще лихорадочно билось в груди. В голове шумело от медового напитка. Было душно, пахло воском и женским потом.

Открыли окна. Жрицы смеялись, переговаривались. Надя услышала отрывок разговора вероятной послушницы и женщины в черном.

— Я поговорю с сестрой Стерр. Думаю, ты безупречно подойдешь.

— Невеста Анку? Я?

— Поверь мне, я разбираюсь в людях. Оставайся после праздника, и я поговорю с сестрой.

Женщина протянула девушке чашу:

— Пей. Жарко.

Девушка сделала глоток, закашлялась.

— Ну, как тебе сегодня?

Сестра Стерр, улыбаясь, обняла Надю за плечи и повела к выходу из храма.

— Понравилось?

Надя кивнула. Возразить нечего — представление было незабываемым.

— У тебя есть, где остановиться?

Надя снова кивнула.

— Родственники?

— Нет. Я одна. Нашла работу.

Жрица одобрительно кивнула.

— Работа это замечательно, но одиночество тяготит любого. Приходи к нам еще!

Надя не собиралась идти туда снова, но прошла неделя, еще одна, и одиночество начало тяготить ее. Слышал ее Роджер или нет, но в храме она чувствовала себя ближе к нему. И она пошла.

— Ты ходишь в храм Анку? — вместо приветствия спросила госпожа Ван Варенберг утром во вторник.

— Да…

Женщина встала из-за стола, подошла к кушетке и поманила Надю к себе.

Они сели, и госпожа впервые за время их знакомства посмотрела на царевну тепло.

— Тебе плохо у нас?

— Нет… — смутилась Надя.

— Я понимаю, как располагают к себе жрицы, но это не врожденное обаяние. Они учатся ему!

— Я понимаю, что люди не любят Анку, но…

— Не в этом дело! — перебила ее женщина. Взяла за руку, сжала. — Тебе одиноко в чужом доме, в чужом городе. Я понимаю, почему тебя тянет в этот храм, но о них ходят очень скверные истории. У них в храме пропадают люди.

Надя хотела улыбнуться шутке, но госпожа Алид смотрела серьезно.

— Это правда, — повторила она. — Именно поэтому они так добры к приезжим. Не ходи туда! Как бы тебе ни было одиноко в нашем городе, не ходи! Ты не там ищешь друзей!

Надя пообещала быть осторожной, и больше они к этому разговору не возвращались.

В следующую седмицу после представления к Наде подошла сама сестра Стерр.

— Хочешь увидеть его?

— Кого?

— Анку.

— Я думала, он не показывается смертным.

— Обычным смертным — нет, но своей невесте — да.

Сердце упало.

— Кому?

— Ты наверняка слышала лживые истории о невесте Анку. О Черной царевне.

— Лживые?

— Конечно, девочка! Неужели ты думаешь, что это правда?

— Честно говоря…

— Не знаю, что за ребенка держат в Черной башне Варты, но, поверь, неопытная, неподготовленная девушка даже царских кровей не может претендовать на подобную милость.

Надя промолчала.

Сестра Стерр обняла царевну за плечи и повела из храма.

— Раз в месяц самая красивая, преданная и умная из сестер удостаивается чести быть представленной нашему господину. Мы нарекаем ее Истинной Невестой Анку и отправляем к нему.

— Раз в месяц? Сколько же у него сейчас жен?

— Истинная будет одна. Она станет темной богиней и будет править с ним в царстве теней.

— А остальные? Что еще за невесты, которые не становятся женами?

Жрица посмотрела на нее сурово.

— Не кощунствуй, милая. Это выбор самого Анку. Если ты не попадешь в его царство, значит твоя вера и преданность были недостаточно сильны. Не нам судить о его выборе.

— Что будет, если я ему не понравлюсь?

— Не спеши говорить такое! — улыбнулась жрица. — У меня очень хорошее предчувствие!

— Я не слышала, чтобы у Анку была жена. Предыдущие невесты не подошли? Что с ними? Они мертвы?

— Это ведомо лишь нашему господину.

— Это жертвоприношение?

— Не говори ерунды! Анку не принимает жертв, лишь добровольный дар. Он никогда не возьмет жену силой. Женщина, идущая к нему на ложе, сама принимает это решение.

— Это невозможно! — решительно возразила Надя.

Она понимала, что Черный храм и все эти ритуалы не имеют ничего общего с настоящим Анку, с ее Роджером, но человеческие жертвы оказались последней каплей.

— Ты ничего о нем не знаешь! — сказала Стерр, и Наде захотелось рассмеяться ей в лицо. — Ты ничего о нем не знаешь, девочка, так не говори пустых слов!