Владимир Ильин - Напряжение 4

Мимо камеры на башне танка прополз по броне Антон Черниговский с побелевшим от ужаса лицом. Чуть позже иной дорогой проковылял на четырех конечностях Пашка, одуревши потряхивая головой. У каждого свой путь.

- Отвезу-ка я тебя домой, мать, - вздохнул я, заводя машину. - Пока ты тут все к чертям не разнесла.

Ника не спорила. Ника пародировала золотую рыбку у стеклянной стенки аквариума.

Волна активности, рожденная в столице от появления боевой машины в ее границах, нагнала нас уже на развязке - дороги были перекрыты, а каждую машину отдельно осматривал постовой.

- Куда направляетесь? - Зорко заглянул к нам в окошко инспектор, осматривая салон, ощупывая мои документы в руках и по привычке принюхиваясь к ответу.

- Да вот, туфли купил, - честно ответил я, показывая на пакет с туфлями на заднем сидении.

- Девушке в подарок? - С пониманием кивнул инспектор, улыбнувшись Нике.

Та ответила кротким и милым выражением лица, пряча подрагивающие пальчики в кулачке.

- Ага, - неохотно отозвался я.

- Ну, счастливой дороги. - Махнули нам жезлом.

- Спокойной службы, - поехал я дальше.

Ехал и слышал, как тихонечко ползет по заднему сидению пакет с туфлями, пока полностью не оказался на коленках донельзя довольной Ники.

- Ты мне их подарил, - с превосходством произнесла она на мое кислое выражение лица. - И еще за одну туфлю должен.

Ты смотри - чудодейственное влияние новой обуви, и ни малейшего стресса.

- Оклемалась? - Констатировал я.

- Угу.

- Все еще интересно, зачем это было?

- Да, - твердо ответила девушка.

- Тогда поехали, - встал я в крайний левый ряд на разворот. - Пообщаемся с Борисом Игнатьевичем.

Ника сжалась на своем кресле и выразила взглядом полное нежелание встречаться с этим человеком - даже головой отрицательно качнула.

- Надо, мать. Он нас не любит, это верно. Но еще сильнее он не любит обнаглевших аристократов, и этим надо пользоваться.

***

Привычки определяют, на каком боку человеку спать, каким маршрутом добираться до дома и в каком заведении устраивать ранний ужин. Не нужно устраивать слежку и контролировать каждый шаг персоны, что второй год подряд занимает один и тот же столик в кафетерии неподалеку от служебного здания.

Участь холостых людей - месяцами видеть одинаковое меню, пытаясь отыскать новые вкусы и смыслы в одном и том же салате и мясном рагу. Никакой драмы с подгоревшей картошкой, никаких спасений пересоленного супа и отчаянных рыданий сестер над тем, что должно было стать пирогом, но от чего воротит нос даже всеядная Брунгильда. Зато, конечно, стабильность - это тоже неплохо.

- Нас сюда пустят? - Замерла Ника возле закрытой стеклянной двери заведения с грозной надписью 'Спецобслуживание'.

Надпись была напечатана трафаретом и определенно уже пережила несколько сезонов. Специфика заведений для своих - клиентов достаточно, цены окупают некоторую пустоту в зале. Безусловно, за 'случайное' знакомство с некоторыми посетителями кое-кто был бы готов скупить все меню, лишь бы впустили внутрь, но персонал отдает себе отчет, что серьезные люди предпочитают принимать пищу без суеты и чужих проблем. Иначе проблемы могут появиться у самого кафетерия.

- Шестой столик, Самойлов к Борису Игнатьевичу, - вдавил я крошечный звонок возле двери рядом с незаметной прорезью видеокамеры.

- Один момент, будьте любезны, - ответил глубокий и бархатистый женский голос.

- А я? Как же я? - Заволновалась рядом Ника.

- Тебе опять пульт дать подержать?

- Нет, - покосилась она опасливо. - А зачем?

- Чтобы успокоилась на пять секунд, - терпеливо пояснил ей. - Видят нас двоих, и разрешение тоже будет на двоих.

- Проходите, - между тем ожил динамик, а дверь, более не удерживаемая магнитным замком, слегка приоткрылась.

По теплой погоде, гардеробная с правой стороны открывшегося коридора была закрыта. Слева всю стену закрывали зеркала, а в десятке шагов впереди виднелась массивная дверь с узором из цветного стекла, за которой слышались звуки обеденной залы. Звуки шагов гасил алый ковер с золотистым рисунком, вместе с восточным орнаментом на стенах подготавливающий посетителя к общей стилистике заведения про что-то восточное. В общем, мягкий намек на роллы и суши в меню, что не исключало пельменей, пиццы, борща и бургеров там же. Страна большая, японцы в ней разные...

Борис Игнатьевич обнаружился за отдельным столиком с ало-белой скатертью в углу довольно широкого зала. Собственно, общим залом это не назвать - декоративные перегородки из плетеного бамбука и тканей с орнаментом надежно делили заведение на секции - то ли по чинам и званиям, то ли чтобы удачно избежать осточертевших за рабочий день лиц и поесть спокойно.

- Максим, - махнул он мне рукой, отметив мое появление располагающей улыбкой, и показал на стулья перед своим столиком. - Я распорядился добавить два места и принести нам чай.

Сам полковник вовсю трапезничал - только вместо чая в кружке плескалось нечто прозрачное. Горшочек с жарким уже был опустошен и отставлен в сторону, а своей очереди перед ним дожидался греческий салат.

- Очень любезно с вашей стороны, - отодвинул я стул для Ники и присел рядом, положив ладони на стол.

- Надумали обратиться за помощью? - Столь же миролюбиво уточнил он. - Так спрашивайте, Максим. Какие ныне проблемы у молодежи? - Подцепил он вилкой помидорку и ликвидировал, прищурив от удовольствия глаза.

- В общем-то, я действительно по делу. - Отразил я радушие, а затем отклонился на спинку, пока официант расставлял чайные приборы передо мной и Никой.

- Внимательно слушаю, - подбодрил Борис Игнатьевич движением руки с вилкой.

Дождавшись, пока официант отойдет достаточно далеко, я выудил пирамидку артефакта, защищающего от прослушивания, и выставил между заварочным чайником и чашкой.

- Борис Игнатьевич, вы должны мне жизнь, - посмотрел я на него серьезно и без намека на иронию.

А тот замедлил движение челюстей над безвинным куском огурца и ответил откровенно волчьим взглядом, не имеющим ничего общего с прежним гостеприимством.

- Разумеется, ваша жизнь - это слишком много, - поспешил я уточнить, пока его движения, обретшие характерную напряженную плавность, не обернулись перевернутым на нас столом. - Было бы возмутительно лишать государство столь примерного и верного служащего.

- Ты что говоришь, мальчишка? - Отложил он вилку на тарелку и принялся оттирать ладони салфеткой.

- Ровно то, что ваша жизнь, Борис Игнатьевич, не обязательна. Мне хватит двух других жизней, не столь нужных вам лично, как ваша собственная.

- Угрожаешь мне? Пытаешься моими руками убить граждан моей страны? Ты что о себе вообще возомнил? - надавил полковник взглядом и голосом. - Да я махну рукой, и тебя вздернут на ближайшем суку.