Владимир Ильин - Напряжение 4

- Всего наилучшего, - приподнялся я с места.

- А как же моя рука? - Всполошился он, неловко приподнимаясь вслед за нами - но так, чтобы кисть не заметили со стороны.

- Носите перчатку, - порекомендовал я, искоса посмотрев на хмурое и недовольное выражение лица Ники, после чего направился из заведения.

- Оно пройдет? - Спросили меня вслед.

- А вы считаете, император умеет прощать? - Обернулся я на мгновение.

- Ника, чудная девушка, - донеслось позади воркование. - Снизойдите до дурака.

- Мне нравится, что в вас теперь есть что-то столь же мертвое, как и ваша совесть. - Ответил звонкий девичий голос догоняющей меня Ники. - Ищите надежду в другом месте.

- Миллиона два потеряла, - буркнул я девушке, выходя из кафе и придерживая для нее дверь. - Так или иначе ведь вылечит. Нет в тебе хозяйственности, ох нет...

Та, впрочем, словно не обратила внимание на мою галантность - будто я пустое место.

- После трех миллиардов потерь? - Зло хлопнула она дверью автомобиля.

- Карманы бы хоть проверила, - проворчал я, заводя мотор и выруливая с парковки.

Ника замерла, затем медленно потянулась к потайному кармашку пиджака в брючном костюме. Ощупала шов, под которым был запрятан артефакт. Не успокоилась, стянула с себя пиджак, распорола нитку и изумленно посмотрела на то, что уже считала коварно похищенным и отданным врагу.

- А что тогда у Бориса Игнатьевича? - С удивлением пробормотала Ника.

- Статья у него. За хищение и подлог служебного имущества, - отозвался я. - Одно дело - забрать из хранилища и потерять, а другое - подменить на дубликат собственными руками.

- Но зачем?

- Думаешь, я ему верю? Дернется - и кое-кто устроит неплановую инвентаризацию.

- Максим, - произнесла Ника после долгого молчания. - Почему ты так с Пашей?

- Как именно? - Уточнил я, выруливая на Садовое кольцо.

- Ну... Их же действительно выкинут без прав, без документов, нищими на улицу, - тревожно спросила девушка.

- Все мы появляемся в мир через боль и слезы, без гроша в кармане... Главное, чтобы в этот момент нашелся человек, который будет нас любить.

- Ты встретишь их? - Встрепенулась Ника, словно затаенная надежда оправдалась.

- Я - нет. - Покачал я головой. - Они меня ненавидят. Если узнают, кто стоит за изгнанием - станут ненавидеть еще больше.

Объяснять им, что иначе никто и никогда не выпустит их из сытого и унизительного рабства, мне не интересно. Лучше честная ненависть, чем рассуждения о том, что кнут барина бывал мягок, а корыто с баландой всегда полным объедков с барского стола. Не потому, что там они были счастливы, а из чувства противоречия при виде меня. Тем более, что я не предлагаю счастье, а только возможность его получить.

А люди сейчас такие привередливые.

- Ты хочешь предложить встретить мне? Но наш род не сможет... - Погрустнела девушка. - У нас нет таких сил.

- Нет бойцов, нет денег, нет влияния. Ты абсолютно права. - Согласился я с ней, притормаживая на очередном светофоре. - Совершить такой безумный поступок может только Великий род.

Ника дернулась на месте и недоуменно посмотрела на меня.

Я же смотрел на точку в небе над центром Москвы, где некогда высилась, а ныне снесена до фундамента, башня князей Борецких.

- Вам до него предстоит еще очень и очень долгий путь.

В кирпично-коричневое здание ИСБ на Лубянке князь Черниговский прибыл в сопровождении кортежа адвокатов, машины скорой помощи и личного охранения. Во всем своем княжеском величии, он лично поприсутствовал на вручении официального требования представителю секретариата ведомства, довольно вежливо попросил проводить его к сыну, а когда служба безопасности сослалась на отсутствие полномочий, прошел за ограждения и отправился искать принца клана лично.

У начальника караула были четкие инструкции, как действовать, когда кто-то пытается прорваться внутрь охраняемого периметра. Но не было ни малейшего понятия, что делать, если турникет с ограждением движением руки сносит в сторону природный князь в ранге 'виртуоз', он же глава министерства внутренних дел его страны (пусть даже выступающий сейчас в роли взбешенного отца).

- Не надо, пожалуйста! - Нашлись грозные, но насквозь неубедительные слова в спину разъяренного мужчины, выглядевшего в своем черном костюме и массивных роговых очках чиновником средней руки.

Но от простого чиновника не веет такой запредельной жутью, а тени от светильников не начинают ползти по своей воле и цепляться за ноги и рукава формы.

А тут еще охранение князя, коих было шестеро, стало смотреть изготовившимися к прыжку хищниками. Эти изначально выглядели матерыми убийцами при исполнении.

В общем, если и было у кого уставное желание развернуть к князю ствол укороченного автомата и полоснуть по ногам очередью, то сейчас стало страшно и вздохнуть слишком сильно.

- Но это же захват здания, - произнес негромко постовой, нервно косясь на людей клана Черниговских.

- Согласно древним правам рода, - поправил очки один из адвокатов, что разумно сгруппировались у дальнего угла холла и вне зоны возможного боестолкновения. - Княжеская семья неподсудна и не смеет удерживаться в заточении. Тот, кто посмел задержать княжича даже на секунду, повинен смерти. - Добавил он вполне грозно для своей субтильной комплекции потомственного крючкотвора. - Соучастие осложнит вашу судьбу и карьеру.

- Мы нажали на тревожную кнопку, - честно предупредил начальник караула.

- Это ваши проблемы, - пожал плечами старший охранник княжеской свиты. - На вашем месте, я бы давно звонил наверх.

- А можно? - Поинтересовался караульный.

- Валяй, - равнодушно раздалось ему в ответ.

И тот сорвался к будке со служебным телефоном - вызванивать хоть кого-то, на кого можно было переложить груз проблем с собственных плеч.

'Так стреляй!' - грозно советовали капитаны, 'Приказываю задержать любой ценой' - чуть более реалистично смотрели полковники, 'Ничего не предпринимать' - осознал информацию единственный генерал, который был на связи из длинного списка внутренних телефонов ведомства.

Потому что стрелять - это здорово. И даже задержать - весьма полезно. Но когда ощущаешь себя мошкой, смерть которой даже не заметят, все-таки хочется послужить родной стране и умереть за нее с чуть большей пользой. Ведомство в этих стенах не являлось центральным, выполняло на большей своей площади функции связей с прессой и информационного центра, и по специфике своей не охранялось с расчетом на вооруженный прорыв одаренных. Центр города - если ситуация дойдет до такого безумия, как захват институтов власти, то все силы понадобятся не здесь, а в Кремле. На единичные случаи как раз и была тревожная кнопка - в конце концов, есть у них кому усмирять и таких гостей, не к ночи будут помянуты. Тем не менее, по выходу из зала, палец бойца продолжал лежать на спусковом крючке.